В тот день я падала дважды. Слава Богу, серьезно не пострадала, но мужчины впервые не на шутку встревожились, как, впрочем, и тетушка Юлиана, которая тоже тревожилась — правда, совершенно по другой причине.

Дело в том, что с утра у меня болело горло, и к вечеру после занятий в манеже мне не стало легче. Тогда она послала за доктором Кнайфером, который сразу же заставил меня широко открыть рот и долго смотрел мне в горло.

— Сильное раздражение дыхательных путей, — констатировал он, — и если бы передо мной была не юная фройляйн, а молодой человек, я бы сказал, что он перекурил.

— Перекурил? — оторопев, воскликнула тетушка. — Но моя Минка даже не знает, что это такое.

Доктор Кнайфер принюхался к моим волосам:

— Да. Запах сигар.

— Сигар? Их действительно курят у нас в курительном салоне… Но наше дитя там в жизни не бывало.

Доктор Кнайфер молчал. Он прописал мне микстуру от кашля из елового сиропа с маслом из апельсиновой цедры, массаж и полоскание с эвкалиптовым маслом. В понедельник от моей хрипоты в голосе не осталось и следа.

Но зато случилась катастрофа другого рода: в постели Габора обнаружили мою розовую подвязку. Ее нашла горничная по имени Хильди и, вместо того чтобы отдать Цилли или Юзефе, тайком показала ее всем домочадцам, а затем торжественно вручила моей тетушке. Мое имя было вышито на подвязке мелким белым бисером и отчетливо читалось.

Как это часто бывает в таких случаях, я была в полном неведении. Ничего не подозревая, я сидела за вторым завтраком, вернее, в ожидании его, так как после утренней тренировки довольно-таки проголодалась — как вдруг появилась тетушка. Одетая в айвово-желтое летнее платье, с белыми маргаритками в волосах, она шла такой быстрой походкой, что юбки у нее развевались на ходу.

За ней в розово-красном шелковом платье, с выбивающимися из-под черной шляпы рыжими волосами следовала Валери. Не говоря ни слова, они сели напротив меня.

— Дорогая Минка, ты только не волнуйся, — начала тетушка, поправляя гребенку в моих волосах, — все силы надо сберечь на 18 августа, но… позволь задать тебе… как бы это сказать… один деликатный вопрос. Хотя — нет! Спрошу прямо. Тут ходят дичайшие слухи: Габор и ты… Вы ведь помолвлены. Но в прачечной говорят, что вы тайком уже ведете брачную жизнь. Что это якобы случилось в Айхберге, и что вы, любезная княгиня, этому покровительствуете, и что Габор подарил тебе кольцо, и что у тебя, Минка, есть ключи от его комнаты и по ночам ты тайно его посещаешь. Я лишь повторяю то, о чем судачат. Лично я не верю ни одному слову. Фантазия людей не знает границ… но все же мне хотелось бы знать, — она вынула мою розовую подвязку из своего рукава, — откуда у Габора эта вещь?

— Минка, отвечай, — пробормотала княгиня, — мы ни в чем тебя не обвиняем… но все-таки… может быть, ты ее ему подарила?

— Да нет же. Он сам ее нашел где-то.

— Ты хочешь сказать, украл? Из твоего комода? — в тревоге вскрикнула тетушка.

— Нашел на полу. В красном салоне. Во время венгерской вечеринки. — Я рассказала, при каких обстоятельствах потеряла подвязку.

Дамы с облегчением переглянулись.

— Я верю тебе, — сказала Валери.

— Я тоже. Только каким образом мы все это объясним Эрмине?

— Осторожно. Если хотите, я отдаю себя в жертву.

— А что я скажу моим людям?

— Правду. Венгерский темперамент, чардаш, все так, как рассказала Минка. А на всякую чушь не стоит так реагировать. Мы выше этого!

— Слава Богу, что вы такой разумный человек, — радостно воскликнула тетушка, возвращая мне подвязку. — Вот так и надо будет сказать прислуге, и тогда они перестанут судачить.

— Скандала не должно быть, — заметила Валери, — я сейчас видела внизу генерала, он только посмеялся. «Полная чушь», — сказал он и попросил извинения за глупость своего сына. А еще он просил передать, что все решится самым благоприятным образом.

— Благоприятным? Что он имел в виду? — затаив дыхание, спросила тетушка.

— В том-то и вопрос, — улыбнулась Валери. — Думаю, он хочет свести Габора с Минкой.

— Что? — тетушка от удивления вытаращила глаза.

— Моя дорогая Юлиана, вы еще не знаете о том, что визит дам Фогоши отменяется.

— Нет!

— Упала с лошади в ров во время охоты.

— И генерал не расстроен?

— Отнюдь нет. Более того, постоянно делает намеки, что настала пора Минке стать членом их семейства.

— Но мы пока не получили залога. Мы, правда, не теряем Хюбша из виду, но это может длиться годами.

— Никакого залога не требуется. Минке надо только победить на скачках, и этого будет вполне достаточно. У нашего Зольтана золотые руки. Я уверена, что он вам обеспечит выигрыш.

— А как с Эльвири и Габором? Между ними ведь было все решено. Объединение состояний, общий конезавод… не понимаю.

— Угадайте с третьего раза! — засмеялась Валери. — Сейчас сообщу вам еще один сюрприз: у нашего Зольтана есть невеста!

— О нет, — тетушка яростно замахала веером, — с каких это пор? С каких пор?

— С тех пор, как он вернулся из Вельса.

— Невеста из Вельса?

— Он не говорит. Единственное, что я знаю: влюблен, как мальчишка, даже на помолвку нет времени, страшно торопится, хочет жениться как можно скорее.

— Я так и знала, — ликовала тетя, — у нас в Верхней Австрии есть одна женщина, которая…

— Вы имеете в виду ту, с осиной талией?

— Сверху и снизу раздута как паруса…

— Глупое создание, кроме фигуры за душой нет ничего, — пробурчала Валери.

— Так подготовимся к сюрпризу…

— Сюрпризу со стороны куклы с фигурой, как песочные часы? Никакого сюрприза тут нет. Ее в двенадцать лет уже затягивали в корсет, и кругозор у нее такой же узкий, как и талия.

— Но ей мы обязаны непредвиденной милостью.

— Вот как… Да-да… Конечно, ей рады: она ведь сделала доброе дело. Но подходящая ли она кандидатура, чтобы войти в семью…

— Кто знает? — с удовлетворением проговорила тетушка. — Итак, Минка, ты останешься с нами в Эннсе. Это самый лучший подарок! Я так мечтала об этом… и сейчас мне хочется петь и танцевать от радости.

Она подпрыгнула и поцеловала меня.

Принцесса тоже поцеловала меня.

— Но это пока неофициально, — предостерегла она, — прошу не распространяться. Если кто спросит, я вам ничего не говорила.

— Даю честное слово, — согласилась тетушка, — будем держать в большом секрете. Его Превосходительство уже знает, где будет свадьба? Что-нибудь говорил по этому поводу?

— Нет, ничего.

— Надеюсь, у нас, в «Черном орле»! Я устрою грандиозный праздник. Мы отпразднуем свадьбу и помолвку наших детей с концертом, балом, ужином и фейерверком с городской башни. Это будет незабываемое событие. Минка, душа моя, а сама-то ты рада? Но не забывай: никому ни слова! Держи рот на замке! А я и подавно буду молчать!

После обеда вернулась Эрмина и сразу же оказалась в курсе всех дел. Она приехала с подарками от брата Фрица, и с первого же взгляда стало ясно, что поездка удалась на славу.

— Что это за новости, которые мне тут сообщили? — спросила она, как только я поцеловала ей руку и она обняла меня. — Значит, никаких Фогоши и помолвка — ко дню рождения кайзера? Стоит мне только отлучиться, что-то обязательно происходит. Как тебе, мой ангел, жилось в мое отсутствие?

— Плохо. Мне вас очень недоставало.

— Мне тебя тоже. Смотри, что я тебе привезла, — она протянула мне красивый фолиант. — Это… ты ведь об этом говорила?

— «Летучая мышь»! — в восторге вскрикнула я. — Спасибо! — я отвесила глубокий поклон.

— Это клавир, а это, моя дорогая, текст к нему. После дня рождения императора сразу начнем репетировать. Ты будешь петь партию Адели, а я — Розалинду. Твой дядя будет исполнять доктора Фальке, а на роль Айзенштейна пригласим бургомистра. Цилли может сыграть роль Хозена, у нее высокий хороший альт. Послушай, какой удачный текст сочинил Женэ — самый лучший, который мне приходилось читать. Очень естественный! Совсем не вычурный. Послушай, здесь попадаются даже такие словечки, как «прыщик» или «мышонок». И это в оперетте! Я дважды прочитала либретто и страшно смеялась. И, представь себе, звучит ничуть не пошло, хотя и может так показаться.

Я проводила ее до комнаты. Посыльный Карл помог с багажом.

— Мне надо так много рассказать тебе. Ты удивишься. Возможно, ты выйдешь замуж за Габора. Я так решила: будем говорить в открытую. Ты взрослая девушка. Ты должна все знать, мой брат того же мнения. Постой, я только немного освежусь. Сейчас дивная погода, мы прогуляемся до парка, найдем укромное местечко, где можно откровенно поговорить обо всем.

— Пешком? — удивилась я. — Мы пойдем туда пешком?

— Угадала!

— А вы не устали с дороги?

— Я всю дорогу сидела. Сейчас нам принесут мороженое, из кухни. Для меня фиалковое с лимоном. А ты какое хочешь? Ванильное? А потом — на прогулку.

В парке у замка Эннсэг, устроенном на английский манер и уступающем лишь Аугартену в Вене, мы просидели целый час. Пруда, фонтанов и источников здесь не было — слишком засушливая почва. Но зато парк изобиловал прекрасными деревьями, клумбами, аллеями, павильонами, игрушечными храмами, беседками. Повсюду благоухали розы. Настоящий рай для бабочек и птиц. Немудрено, что горожане уважали и почитали владельцев замка. За многие годы здесь не сорвали ни единого цветка, не сломали ни одной ветки, не сорвали с дерева ни единого листика. Таким был город Эннс. Здесь умели вести себя достойно и гордились этим.

— Хорошо, что вы сегодня уже отзанимались в манеже. — Мы сидели в тени великолепного каштана, моего любимого дерева. — У нас предостаточно времени, и я сразу же приступлю к делу. Без всяких предисловий. Да, самое важное: мы будем говорить как два взрослых человека. Ты можешь спрашивать меня обо всем… в том числе о самых деликатных вещах. Если тебе что-то непонятно, я постараюсь все объяснить.