— Не могу, хорошего человека должно быть много, — парировала я из чистого упрямства.

— Хорошего — наверное должно быть, — кивнул отец, — а тебе бы скинуть пару кило.

На том мы за стол и сели. И, казалось бы, пришел Лопухин — настало время неловкости, ан нет. Оказалось все мы немного освоились за прошедшие дни, ему на радость или на горе. Паша снова стал неприлично смеяться надо мной и выдвигать гипотезы того, как ведёт себя одомашненный кардиолог в быту. Я шипела на него, угрожая столовыми приборами. Карина хихикала и вспоминала, как был у неё один рыженький парень — во всём огонь! Варя смотрела на неё огромными глазами и, кажется, впитывала чересчур много. Жанна Михайловна закатывала глаза и пыталась призвать всех к благоразумию, а дети перекидывались едой, иногда попадая в невозмутимую Зою Аркадьевну, делавшую вид, что не понимает, откуда у неё в тарелке снова оказалась оливка? — Какой-то дурдом, — заключил Лопухин, прикончив суп, второе блюдо и приступая к десерту. — У меня из-за вас аппетит пропадает.

Паша хотел что-то ответить, уже даже заржал, предвкушая потрясность собственной шутки, но тут в гостиную вошёл Золотков. Уверенно, с улыбкой на красивом лице, в элегантном костюме цвета горького шоколада, он прошёл к столу и громко сказал:

— Добрый день. Всем приятного аппетита. Надеюсь, не помешал?

* * *

— Да нам только вас и не хватало, — радостно отозвался Паша, поднимаясь и протягивая доктору руку для пожатия. — Приехали за нашей красоткой пораньше? Невтерпёж?

Я покраснела. Чувствуя, как кровь прилила к лицу и ушам, посмотрела на братца и собиралась сказать гадость, чтоб его немного отрезвить. Но Золотов и сам решил не молчать.

— Вы правы, Павел, сил не осталось сидеть вдали от такой девушки. Маргарита, ты — просто совершенство. Превосходно выглядишь.

Рядом со мной томно вздохнула Жанна Михайловна. Расплылась в блаженной улыбке Карина и закашлялся, подавившись, Лопухин. У Паши просто на лице появилось выражение полного недоумения, и он сел на своё место.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Присядьте с нами, — попросила Жанна Михайловна, бросая многозначительный взгляд на горничную.

— Ой, нет, — сразу выставил перед собой руки Золотков. — Мне бы успеть с Сергеем Петровичем парой слов обмолвиться. И ещё вот…

Он нашёл взглядом Варю и протянул ей подарочный пакет, всё это время удерживаемый в руках. Дочь, до этого несколько хмурая, удивилась, и от подношения не отказалась. Приняв пакет, заглянула внутрь и ахнула.

— Что там? — отреагировала Карина. — Покажи.

— Это аксессуары для волос, — не стал мучать нас Михаил, — заколки, ободки и несколько браслетов, кажется. Вчера ещё купил в салоне, а передать забыл. Надеюсь, тебе понравится, Варя. На дне пакета разный мармелад в виде змеек и чего-то такого — это для Арины и Артёма. Надеюсь, они…

Договорить Золотков не успел.

Писк восторженных чад заложил уши всем присутствующим. Все трое, они вскочили с мест, и отправились к дивану в другом конце гостиной, потрошить подарки. Карина, к слову, ровно несколько секунд изображала взрослую, а после вскочила и отправилась к ним, чтобы «присмотреть за малышами».

— Красава, — пронаблюдав всю эту картину, подытожил Паша, — Марго, не зря ты решила надеть сегодня именно белое платье. Символично, я считаю.

— Пойду одеваться, — проигнорировав братца, я поднялась и попросила Зою Аркадьевну: — Когда уеду, звоните, если вдруг что.

— Конечно, — она похлопала меня по руке. — Отправляйтесь.

— Всем хорошего дня, — пробубнила я, старательно отводя взгляд от Михаила и чувствуя себя подростком, застуканным родителями с молодым человеком в обнимку. Глупость какая! Мне же давно не шестнадцать!

— Я зайду за тобой? — будто не замечая моего смятения, спросил Золотков. — Через сколько?

— Минут пятнадцать, думаю, хватит, — ответила в полной тишине.

Родственнички притихли, с удовольствием наблюдая, как я сбегаю с обеда, едва не снеся горничную. Хотелось обернуться и потребовать прекратить фарс, но вместо этого я крепче сжала челюсть и понеслась к гостевому домику, забыв даже попросить кого-то пойти со мной, чтоб помочь с платьем.

Благо, Жанна Михайловна не растерялась и послала за мной Варю с Кариной. Они догнали меня уже у двери, запыхавшуюся и прижавшуюся щекой к прохладному косяку.

— Мам, — позвала Варя, — ты чего?

Я едва не подпрыгнула, обернувшись. Рассмотрев пришедших, затравленно пробежала взглядом вдоль тропинки — убедилась, что Золотков не увязался следом — с него могло статься.

— Устала что-то, — ответила наконец.

— Давай сделаю тебе кофе? — предложила любящая дочь.

— Лучше поможем ей с платьем и отправим на праздник побыстрее, — вмешалась смеющаяся Карина, — а то, чувствую, мама у тебя вот-вот накрутит себя и передумает ехать.

— Почему? — озадачилась Варя.

— Потому что жарко! — рявкнула я, наконец открыв дверь и вбежав в дом, при этом гневно пыхтя и — действительно — подыскивая причины остаться дома. Как-то разом перехотелось ехать с Михаилом. Такое смятение поселилось внутри, что хоть вой, хоть ной.

— А платье-то какое потрясное! — услышала Карину. — Ты что, решила затмить невесту?!

— Да, — ответила Варя восторженно, — мама будет самая красивая, чтобы жена дяди Миши упала в обморок от шока. Они ей покажут!

— Благородненько, — хихикнула Карина. — Вот это я понимаю, солидарность! Одеваемся?

Я чуть сжала кулаки, посмотрела на платье.

Белое-белое, плотно облегающее фигуру от верха почти до уровня колен и вдруг резко расширяющееся в пол. Нежное, невесомое на вид, с небольшим шлейфом… Юнона Андреевна объясняла, что данный силуэта ещё называют «рыбка» или «годе».

— Мам? — Варя оказалась рядом и взяла меня за руку. — Ты же не бросишь дядю Мишу там одного? Смотри он уже какой довольный, заколок мне подарил много, браслеты. Красивые — капец! Надо идти.

Я посмотрела на бесхитростную дочь и засмеялась.

— Продажная душонка, — сказала, качая головой, — тебе же сначала не нравилась идея.

— Это было до того, как я померила украшения, — с ехидной улыбкой ответила Варя.

Карина расхохоталась, и я, вздохнув, кивнула:

— Хорошо, одеваемся. Надеюсь, меня не засмеют там за попытку изображать юную невинность.

— Забей, Марго, — отмахнулась Карина, — это же такое приключение! А тех людей со свадьбы ты и не знаешь, смысл переживать, что они подумают?

— И то верно, — согласилась я, стаскивая через ноги старую растянутую тунику, в которой ходила на обед. — Отступать некуда, делайте меня неотразимой, и побыстрее.

* * *

Им понадобилось пять минут. Одна на то чтоб застегнуть платье, и еще четыре на похвалу и комплименты. Варя вообще не могла выразить восторг словами, и только вздыхала с улыбкой. А Карина успела обласкать меня, покрыть нехорошими словами каждого, кто скажет плохое слово, и попросить это платье для фотосессии на берегу моря после моего возвращения.

И только я немного расслабилась, как пришел Михаил. Ладно бы просто вошёл, предложил локоть и сопроводил в машину. Так нет! Он сделал несколько шагов, замер напротив меня с открытым ртом и… всё. Умолк. Пропал.

— Кхм, — кашляла деликатно Карина.

— Дядя Миша, — дергала его за рукав Варя.

— Бркхм, — только и ответил он, растягивая губы в улыбке и так на меня глядя, что стало в сто раз более неловко, чем раньше.

— Михаил, — краснея, позвала его я, — тебе плохо?

— Хорошо, — опроверг он мои опасения. — Мне, Маргарита, так хорошо, что дара речи лишился. Это случается нечасто, и — почти каждый раз — в твоём присутствии. Даже неловко, ей богу.

— Ничего-ничего, — повела плечиками Карина, — у вас хорошо получается восторженно молчать.

— Да? — обрадовался он.

— Да, — уверила сестрица. — Только долго не пропадайте там, в себе, а то Марго устанет и замёрзнет.

— О, этого никак нельзя допустить, — всполошился кардиолог. — Впредь буду бдительней, обещаю.

Я смущённо затрепетала ресницами. Как полная дурочка, не умеющая предпринять ничего другого. Но Михаила это не обескуражило. Наоборот — он ринулся ко мне, решительно вынимая из кармана бархатную коробочку и…

На миг у меня всё упало. Я испугалась, увидев сиреневый бархат в его руках. «Только не замуж!!!» — закричал мозг, ещё не принявший до конца факт развода с Максимом.

Но Золотков оказался умницей. Он просто решил подарить мне украшение на шею. И пусть от дикого испуга я теперь едва держалась на ногах, жемчужную нить приняла с благодарностью, даже забыв поотнекиваться, как это полагалось приличиями. Думала я только об одном — хорошо, что не кольцо.

Тем временем Михаил обошёл меня сбоку, встав за спиной и коснулся рукой шеи. Заставив остолбенеть. Прикосновение, совершённое вскользь, взбудоражило меня, пожалуй, не хуже бархатистой коробочки.

— Позвольте мне, — тихим, чуть рокочущим голосом говорил он, самостоятельно водружая украшение и мучительно медленно застегивая его где-то в области впадинки между шеей и головой, от чего по позвонку бегали мурашки, а дыхание участилось.

— С-спасибо, — шепнула, как только поняла, что испытание моей нервной системы окончено и тут же запоздало решила быть вежливой: — Но не нужно было…

— Браслетика не хватает, — перебила меня наглая Карина, — но ничего, откуда вам было знать, что такие вещи дарят комплектом?

Михаил вскинул брови, посмотрел на меня и выдал сакраментальное:

— Прости недоучку, буду исправляться! В следующую нашу встречу с меня браслет. Для комплекта.

— Что?! — я с яростью посмотрела на Карину.

— Ну ладно, не злись, — не унималась та, с трудом скрывая ухмылочку: — В следующую так в следующую. Будь терпимей к Михаилу Александровичу, не надо сразу рычать.