И тут я взгрустнула. Если бы отец был середнячком, мне было бы спокойней, а то мало ли, какие загоны у собственников таких машин и вилл на берегу моря?..

Сразу в голове нарисовались бугаи, увозящие нас с девочками в рабство. Бр-р. Хорошая фантазия — не всегда прелесть.

И все же убегать я не стала. Подавив в себе приступ паники и новые картинки ужасного будущего, решительно подсадила Артема в инфинити. Раз уж прилетели с детьми, то навестить родственника обязаны. Дальше будем действовать по ситуации, но слегка подстраховываясь.

Я посмотрела на озадаченного водителя и демонстративно достала мобильник. Набрала Вику и стала ждать ответа.

— Долетели? — спросила она вместо приветствия спустя три гудка.

— Запиши кое-какие данные, — в том же стиле ответила я. — Нас встретили в аэропорту. Мужчина: высокий голубоглазый блондин лет сорока в сером костюме. На «Инфинити».

— Диктуй номер тачки!

Водитель лишь покачал головой, слушая мою громкую речь. Он помог пристегнуться рассевшимся сзади детям, открыл дверь для меня и замер в ожидании, не торопя.

Я отодвинула телефон, нашла в нем камеру и сделала фото мужчины. Он удивленно моргнул, я усмехнулась и сразу отправила картинку Вике.

— Получила? — спросила по громкой связи.

— Ага. Симпатичный.

Водитель приосанился, тоже усмехнулся.

— Если через час-полтора не позвоню, можешь паниковать, — закончила разговор я.

— Договорились, Маргош.

Вика отключилась, мы с водителем обменялись взглядами, полными взаимных сомнений, и я наконец села в машину. Он тоже занял место у руля.

— Будем на месте через двадцать минут, — оповестил мужчина. Машина плавно тронулась с места. — К слову, мне сорок один год. Холост. Зовут Роман.

— А по батюшке?

— Зовите просто, Рома.

«Флиртует?» — озадачилась я.

Посмотрев на него оценивающе, стала мысленно вычислять достоинства и недостатки. Видно, что холост — взгляд вечно голодного кота. На мою обувь так и смотрит с презрением, а у самого костюм хоть и хороший, но ногти на руках острижены как попало, скорее даже обгрызаны. У меня все дети знают, что это негигиенично и просто противно. Прическа мужчину красила, черты лица были неплохие, но вокруг глаз-носа-рта у Романа обнаружился табун морщинок. Кажется, скостил он свой возраст, годиков на пять — семь. Приятное приключение с таким вряд ли получится, скорее неприятный осадочек наживу.

Нет уж, дорогуша, если я и захочу завести интрижку на юге, то точно не с тобой.

— Лучше по отчеству, — повторила невозмутимо. — Все-таки у нас приличная разница в возрасте. А я старшее поколение уважаю.

— Дмитриевич, — недовольно буркнул мужчина.

— Маргарита.

— Вы говорили, — он посмотрел на меня и улыбнулся, бросив красноречивый неунывающий взгляд на мои колени, показавшиеся из-под задравшегося сарафана. — Красивое… имя у вас. Не переживайте за безопасность, разве я похож на похитителя или бандита?

— А я похожа на модель? — ответила вопросом на вопрос, поправляя сарафан.

— Ну-у, — протянул Роман, скользнув взглядом по моей фигуре, и с неудовольствием задержавшись на широких бедрах. Пожав плечами, он уставился на дорогу, плавно выезжая со стоянки.

«Еще и хам!» — подумала про себя, мысленно окончательно вычеркивая его из претендентов на мои поощрительные вздохи-ахи.

— Угу, — сказала вслух, — а ведь в юности я неплохо зарабатывала на рекламе одежды. Все меняется. Так что давайте отбросим стереотипы, Роман Дмитриевич. Я вас впервые вижу, чтоб так быстро делать выводы. Так что, доверия к вам пока нет, но оно может появиться в ближайшем будущем. Расскажите-ка о моем отце. Кто он, где он? Как он?

— Вы давно не виделись, — догадался водитель.

— Тридцать один год, — кивнула я.

— Ого! А вам сколько?

— Тридцать один год.

— Я бы вам не дал.

— Все в порядке. Я бы вам тоже не дала, — сказала с каменным лицом, немного устав от этого разговора и желая уже оказаться в шикарной вилле, обещанной отцовским помощником.

Водитель закашлялся, пришлось постучать ему по спинке. С силой, свойственной слабой женщине в минуты недовольства.

* * *

— Так что там с моим отцом? — напомнила, оборачиваясь к детям, сидящим удивительно тихо в новой обстановке.

— Он очень болен, — проговорил Роман Дмитриевич, прекращая кокетничать. — И собирает всех своих детей, чтоб попрощаться.

— Всех? — переспросила я. Что-то в этом слове больно отдалось в груди. — И много нас у него?

— Пока прилетело трое.

Пару секунд я переваривала ответ, чтобы понять главное:

— А он любвеобильный.

— Был когда-то, — кивнул Роман Дмитриевич, — но вот уже лет пять, как верен супруге.

— О, так мой отец женат? — Почему-то эта новость удивила. — И кто она? Молодая амбициозная фотомодель?

Водитель посмотрел с осуждением.

— Жанне Михайловне слегка за сорок, и они вместе с Сергеем Петровичем двадцать лет.

Тут я снова сбилась с мысли, пытаясь уловить логику в сказанном. Быть женатым двадцать лет и, заболев, вызывать к себе кучу незаконнорожденных детей — это как минимум странно и неуважительно по отношению к жене. Или нет? Пока я терзалась сомнениями, на помощь пришла Варя, всё это время подслушивающая разговор.

— Значит, он гулял много лет, как наш папа? Прятался с другой, а его жена все прощала?

Я онемела. Вот так и понимаешь, что твой ребенок уже совсем взрослый. Растерянно помяв в руках юбку, попыталась срочно придумать другую тему для разговора, но мысли смешались, не собираясь мне помогать. Тема развода и одиночества по-прежнему была слишком болезненной.

— Какой развитой ребенок, — хмыкнул водитель, глянув на меня.

Я натянула на губы дежурную улыбку, но, как видно, получилось не очень хорошо: Роман громко сглотнул и продолжил говорить, разумно не касаясь темы моего замужества:

— Не знаю, насчет того, чем и кем занимался Сергей Петрович, когда был моложе, но, говорят, Жанна Михайловна и правда очень терпеливая женщина. Как любит повторять она сама, в ее жизни, чтобы не случилось, главные места всегда будут занимать двое: муж и сын, Лёва.

— Мой брат, — уверенно кивнула я.

— Нет, — упорно отказался соглашаться со мной водитель, сворачивая с главной дороги куда-то в лес. Благо, там тоже асфальт был.

— Лева мне не родственник? — уточнила я.

— Ну, разве что номинально. Он — единственный сын Жанны Михайловны от первого брака. Ваш отец его усыновил совсем мальчишкой, дав свою фамилию.

Я кивнула и, чуть отвернувшись, закатила глаза. Санта-Барбара прямо какая-то…

— Ну и дела-а, — протянула теперь уже Аринка. — Мама, сколько же нас туда приедет?

— Много, — ухмыльнулся Роман Дмитриевич, отвечая вместо меня. — Уже прибыли двое, помимо вашей матери. Один — Павел — тридцать восемь лет, женат. Вторая — Карина — совсем молодая, лет двадцать пять, кажется, и не замужем. Но мужчина чаще в разъездах находится — за три дня его почти не видно было в доме, он ждет прилета жены и сына. А девушка загорает пятый день подряд у бассейна. С тех пор как прилетела. Пользуется всеми благами, так сказать, в ожидании результатов экспертизы.

— Экспертизы? — переспросила я.

— Отцовства? — снова заговорила Варя.

Я закашлялась.

Теперь уже Роман постучал мне по спине.

— А как же, — кивал он при этом, — нужно же убедиться, что не от другого нагуляли его бывшие женщины.

— Умно, — согласилась Варя, и получила от меня контрольный взгляд в голову. Замолчав, дочка отвернулась к окну чуть закатив глаза, как и я минутой раньше.

— Они нагуляли? — поразилась я. — Собственно, судя по количеству отпрысков, гулял как раз Лопухин!

— Ну он же мужчина, — пожал плечами Роман Дмитриевич, чем окончательно меня отвратил от себя.

— И я мужчина, — решил вмешаться в обсуждение Артём. — А бабушка говорит головастик! Он скользкий и тоже любит воду. Но потом будет жаба, как папа. Я буду жаба.

Все замолчали, не зная, что ответить на столь важный выпад.

— Ты не будешь жабой, — наконец сообщила я. — Папа такой один, с ним никто не сравнится. А бабушка… она пошутила. Ты — в меня. Умный и заботливый.

— Красавчик, — дополнил сын, улыбаясь во все зубы. — Рыжий, как солнышко.

Я обернулась, собираясь ответить, и — действительно — наткнулась на взгляд невероятно зеленых глаз, как у мужа. Артёмка и правда вышел копией Макса, один-в-один, тут и экспертизу делать не нужно. И характер отцовский: напористый, самоуверенный, с самого детства пользующийся любовью женского пола. А еще после ухода Макса он стал намного больше капризничать, часто выводя из себя мою маму. За что, собственно, и выслушивал в порыве ее гнева глупости в свой адрес. Вот как с головастиком этим…

— Ты — самый обаятельный и привлекательный, — подтвердила, опомнившись. — Лучший мужчина на свете и наш защитник. Правда, девочки?

— Угу, — хмыкнула Варя.

— Смотри не напруди здесь, защитник! — засмеялась Аринка. — А то раздулся от важности, скоро лопнешь!

Артём сразу нахмурился, сжал кулачки:

— Сама не напруди! А то я тебе!..

— Мама, скажи ему!

Я хотела сказать, да еще как! Но тут в окне со стороны Аринки заметила высоченный забор, увитый зеленью. Просто нереальной красоты, как из сказки. Повернувшись к своему окну замерла от восхищения: там был мягкий спуск и… море. Волшебное, манящее, бескрайнее.

Дети тоже притихли на миг, а потом Артем возмутился:

— Но почему оно не черное?! Испортилось?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Все засмеялись. На задних сиденьях начались дискуссии о том, почему море так названо. В ход пошел планшет и интернет. А я, налюбовавшись в окно, хотела спросить у водителя, долго ли еще ехать, но тот ответил раньше: