- Бездельница, - пробормотала я себе под нос и занялась пакетами из магазина.

Алан вошел на кухню спустя пару минут.

- Могла бы позвонить, я бы помог занести продукты, - проговорил он сухо.

- Ты же был занят. Зачем отвлекать?

Алан игнорировал сарказм в моем голосе. Он вообще вел себя так, словно ничего особенного не произошло.

Как будто не понимал, сколько трудов мне стоило держать себя в руках. Да, я не увидела от него ни капли взаимно интимного интереса к няне, но само ее наличие в жизни моего мужа и моей дочери адски раздражало. Он говорил по телефону, что все нормально, не упоминая такие важные вещи. Я просто обязана была среагировать. А уж узнавать сплетни от сестры – просто мерзко.

Стараясь успокоиться, я разложила все покупки по местам, бросила в раковину курицу и овощи, сходила наверх переодеться, снова вернулась на кухню.

- Давай помогу, - неожиданно предложил Алан, вырастая за моей спиной.

Я вздернула брови, но не отказалась. Переложив в соседнюю раковину лук, морковь, цуккини, перец и чеснок, кратко бросила:

- Почисти.

А сама занялась птицей.

- Начать с чеснока и лука? – уточнил Алан.

- Да, пожалуйста. Их нужно…

- Обжарить с курицей и специями. Я помню.

Я чуть улыбнулась. Мы так давно не готовили вместе, даже ели в разное время. И хотя сейчас между нами была пропасть, стало чуть теплее на душе. Но потом я вспомнила контейнер с чужой едой в холодильнике, навязчивую няню, и иголка ревности вновь зашевелилась, раня мое сердце.

- Ты вообще не готовил? – начала я допрос издалека.

- Не было настроения.

- Прекращай кормить ребенка из банок, Алан. Не так уж и сложно бросить овощи в пароварку вместе с мясом.

- Я подумаю, - буркнул он.

В тишине была нарезана курица и чеснок с луком. Я сбросила все в большую сковородку, оставила прожариваться. Нечаянно наткнулась на руки Алана, когда забирала чищеный кабачок, и вздрогнула от электрического тока, который прострелил все тело и остался пульсировать в паху. Сглотнув, я вернулась к резке. Алан также тихо шинковал морковь.

Мы оба молчали, делая вид, что шипящая курица и овощи важнее всего на свете.

- Ты с ней спишь? – спросила я словно между прочим, хотя изнутри уже распирало.

- С Таней?

- Нет, блин, с Катей.

- Я ей плачу. Тане.

- За интим?

- За то, что она присматривает за Алекс.

- Натурой платишь?

Алан глубоко вздохнул.

- Не говори глупости, Мари.

- А за еду платишь?

- Нет.

- Зря. Девка явно не против твоей натуры.

- Она не девка, а няня.

- Ну да, ну да.

- Хватит, - рявкнул Алан, бросая нож на стол. - Что за бред ты несешь?

- Бред? Это классика, дорогой. Неприлично богатый мужик трахает няню. Не зря же она так настойчиво звала тебя в гости, Алан Львович, - я тоже прекратила делать вид, что поглощена готовкой. - Ты ведь никому не позволяешь звать тебя по имени отчеству. С чего она вдруг перешла на такое официальное обращение?

- Она не перешла, а всегда меня так зовет. Я старше ее, и я друг ее работодателей. Или тебе обязательно нужно придумать мне секс с няней, чтобы спокойно уйти к Марку?

- Что? – взвизгнула я, обрывая его. - Я не уходила к Марку, Алан. Ты сам оставил нас в Питере.

Ал снова вздохнул и посмотрел на меня так, что я едва устояла на ногах. Нежно и ласково.

- Я должен был оставить вас, кроха, - проговорил он тихо. – Вы оба были на грани. Марк уже слетел с катушек.

Муж взял меня за руки, разворачивая их тыльной стороной. Синяки давно прошли. Алан улыбнулся, провел пальцами по коже.

- Он больше не делал тебе больно?

Я не сдержала стона. Его руки, его голос, его взгляд. Все вернулось, едва мы лишь заговорили о Марке. О нас троих.

- Я и в тот раз не чувствовала боли, Ал.

- Синяки, кроха, - напомнил муж, продолжая гладить меня. – Он держал тебя за руки.

- Мне нравилось. Это… Я не могу объяснить, Ал. Как будто все, что дает Марк, не может быть плохим. Даже боль.

- Проклятье, - выругался Алан, прижимая меня к столешнице.

Я ощутила его эрекцию и подняла глаза, чтобы купаться теперь не только в нежности, но и страсти, которая зажгла моего мужа.

- Я не хотела, чтобы вы ссорились из-за меня. Не хотела, чтобы ты уезжал. Но и без него я тоже не могу. Не хочу. Я люблю тебя, Алан. И Марка тоже люблю. Вас обоих.

- Люблю тебя, - эхом отозвался Алан. – Я тоже люблю тебя, кроха. И я всегда знал, что ты любишь Марка. Не надо стыдиться этого сейчас. Мы все те же, Мари. Даже лучше.

- Что нам делать с этим, Алан? - шептала я ему в губы.

Мы нарочно замерли за миллиметр друг от друга, оттягивая сладость поцелуя, смакуя острое предвкушение.

- Ничего, малышка. Будем с этим жить. Мы слишком долго прикидывались заурядной супружеской парой.

- Парой, которая даже сексом не занимается, - мстительно припомнила я, обнимая мужа за шею. – Если бы я сидела дома, а ты пропадал на работе, нас бы все считали нормальными.

- Не говори такие страшные вещи.

Алан сжал мои запястья так крепко, что я пискнула от боли, которая перемешалась с возбуждением и грозила взорвать меня изнутри.

- Я так соскучился, Мари, что боюсь разорвать тебя на кусочки.

Я с трудом могла говорить, но все же простонала:

- Не бойся. Рви.

Алан зарычал как лев и усадил меня на столешницу около раковины. Я встретила его яростный поцелуй с радостным безумным смехом. Думала, борода будет колоть, но она оказалась мягкой, и я замурлыкала от нового удовольствия.

Я услышала, как треснула ткань. Это Алан разодрал на мне майку.

- Ты ведешь себя как дикарь, - упрекнула я мужа, посмеиваясь. – Или как Марк.

- Тебе это нравится, - напомнил Алан.

Я согласно застонала, подставляя кожу его поцелуям.

Кажется, даже Марк не целовал меня так после вечности без поцелуев. Алан был еще более неистовым, порывистым. Он прикусывал мою кожу, сильно всасывал и снова царапал зубами. Я извивалась и стонала, предупреждая:

- Ал, я буду вся в засосах.

- Что ты имеешь против засосов?

- Ах, ничего…

- Я так и думал.

Он снова закрыл мой рот поцелуем, пока снимал с меня лифчик, джинсы и трусики, а с себя футболку и брюки. Но вдруг все исчезло. Я замерла на столешнице с закрытыми глазами. Алан больше не трогал меня, не целовал. Вмиг замерзнув без его огня, я трусливо зажмурилась и не сразу решилась посмотреть, где мой муж.

Когда я приоткрыла глаза, то увидела, что он просто стоит и смотрит на меня.

- Алан, - позвала я тихо. – Милый… Что-то не так? Ты…

- Я такой кретин, кроха, - ответил он сразу же. – Все не так, родная.

Ал сделал шаг вперед, возвращаясь ко мне. Он упер кулаки в столешницу, прижался своим лбом к моему и снова заговорил:

- Я как будто не видел тебя до этого момента. Почти не замечал. Ты так изменилась, Марьяна.

Я замерла, все мои комплексы из-за фигуры повылезали наружу. Но Алан сразу посрубал им головы насмерть, сказав:

- Ты стала еще красивее после рождения Алекс. Я словно первый раз тебя вижу. Я хочу делать с тобой такие вещи…

Я заныла от желания скорее перейти к этим вещам. Хочу, чтобы он делал со мной что угодно. Кроме игнора и пыхтения в кровати для галочки.

- Пожалуйста, Алан… - попросила я. – Я твоя.

- Моя, - шепнул он, куснув меня за губу. – Моя.

Неистовые ласки вернулись. Я снова дрожала в его руках, с трудом узнавая родного мужа. Он так давно не отпускал тормоза. Мы потеряли самих себя в родительстве и карьере. Забыли, что, в первую очередь, мы мужчина и женщина, которые подходят друг другу идеально.

Я почувствовала у входа головку и блаженно простонала, предвкушая скорое и желанное проникновение, но Ал лишь усмехнулся и покачал головой.

- Не так быстро, Мари, - прошептал он, больно кусая за мочку уха.

Я захныкала от нетерпения, но тут же снова застонала, потому что Алан задел немного влаги у моего входа и стал водить головкой по клитору. Она была такая гладкая и нежная. И ощущения от такой стимуляции тоже были потрясающими, но недостаточно интенсивными, чтобы быстро кончить, как я хотела.

Алан продолжал посмеиваться мне в губы, пока сладко жестоко изводил, не давая мне кончить. А я бессовестно стонала, просила и даже угрожала от беспомощности. Но на самом деле мне нравилось вот так балансировать на краю пропасти, обнимая мужа.

- Маленькая испорченная девочка хочет кончить? – начал мой инквизитор грязный допрос.

- Да, пожалуйста. Сильнее.

Я заерзала, пытаясь потереться сильнее, но Ал не позволил.

- Широко ноги, Марьяна, и не двигайся, - приказал он своим невероятным голосом.

Я даже не пикнула, только закивала. Ал раздвинул мои половые губы пальцами, продолжая поглаживать головкой. Теперь это ощущалось еще более сладко и чуть сильнее.

- Сожми груди, малышка. Погладь соски. У меня же не четыре руки, - тихо приказал Алан, наблюдая, как его член скользит по моей плоти. – Потрясающе красиво.

Ахнув, я послушно исполнила приказ.

- Марк сделал бы это сильнее, Марьяна, - сразу упрекнул Алан, оценив мои несмелые ласки.

Я сдавила соски, выгибаясь, потому что он сразу вознаградил меня усилением давления, но тут же головка заскользила снова ко входу. Ал задел смазку, и скольжение стало недостаточным для оргазма.

Муж склонил голову и лизнул мои пальцы, чуть задевая сосок.

- Еще немножко, Марьяна. Ты слишком хороша на грани отчаяния. Я бы вечно мучил тебя.

Это был мой Алан. Тот, кто любит прелюдию едва ли не больше самого секса. Я прикусила губу до крови. Голова закружилась. Мне казалось, я потеряю сознание, если не кончу прямо сейчас.