- Значит, папа красивее, потому тебе хочется второго? - немного подтрунивал я.

- Нет, папа классный. Если он дома, то всегда весело. И на лыжах он меня брал в Цермат кататься, и в Калифорнию мы летали к его друзьям. В Диснейленд ходили. Ты был в Диснейленде?

- Да, разок. Меня стошнило газировкой после крутящихся уток. Больше ни ногой в этот ад.

Я умолчал, что блевал, потому что накурился в тот день до фиолетовых дракончиков. Пусть будут виноваты утки.

Катя засмеялась, и я уже от этого был рад. Оказывается, детский смех это так здорово. Я тотчас ощутил тянущую боль где-то под сердцем. Скучал по Алекс. И по Мари.

Мы разговорились с Катей про Америку, но няня стала собираться. Видимо, поняла, что здесь ей ничего не светит. Они ушли, оставив меня ностальгировать по Штатам и тосковать по девочкам.

- Ал, ты давно виделся с Салмановым? – спросил я, когда дядька вернулся с очередной проверки бассейна.

- Забавно, что ты спросил. Кир звонил на днях. Они сейчас в России всей семьей. Хочет увидеться. Вроде даже по делу.

- Неожиданно. Он ведь осел в ЛА?

- Да, корни пустил. Как я понял, бизнес свой частично туда перенес. Или просто вложился куда-то. Думаешь, предложит что-то интересное?

- Нет. Если честно, я думал, что Марьяне понравится в Диснейленде. Пока мы будем трахаться в комнате страха, ты покажешь Лехе замок Золушки.

- Гондон, - ругнулся Алан, запустив в меня мои же сигареты.

- Ну ладно. Сначала я, а потом ты пойдешь. Мы с Алекс поедим какого-нибудь приторного дерьма.

- И ты опять будешь блевать по накурке? – ехидно напомнил он.

Да, я всем рассказывал про тот случай. Раньше даже гордился своим идиотизмом. Сейчас это скорее казалось глупыми шалостями.

- Вообще, я к тому, что в Питере всегда будет кто-то, кто припомнит Марьяне банкротство и слишком стремительную карьеру в Стерн Индастриз и нашей постели. В Штатах все проще.

- Ты серьёзно? – Алан приподнял бровь. – Хочешь уехать?

- Нет. Так далеко я не думаю, но чувствую, как зовет Калифорния. Я бы слетал на недельку. – И запел. – Калифорния, хиар ви кам.

Алан задумался на минуту, пожал плечами.

- Если бизнесом лететь, то ближе к году Алекс… Я сам не был в отпуске миллион лет.

- А в декретном?

В меня полетела зажигалка.

- Иди в задницу, Марк. Посиди хоть день с ребенком, а потом стебись про отпуск в декрете.

- Говоришь как матерая яжемать.

- Тебе работать не надо? - припечатал меня дядька не хуже зажигалки.

Я печально вздохнул, сунул в рот сигарету, взял телефон.

- Надо, конечно. Пошел.

Выкурив три сигареты подряд, я в очередной раз заебался разгребать чужие косяки.

С каждым днем работы становилось все больше. Казалось, нам дальше Комарова уехать не светит. Какие тут Штаты?

Бассейн Алана, а не Тихого океана, вот единственный приличный водоем на ближайшее время. Но я старался не терять веру в Калифорнийские каникулы.

Марьяна оставалась Питере, а мы в Комарове. Созванивались каждый вечер, но теперь с ней была то маман, то новая няня. Тетушка-божий одуван мне понравилась, а вот Алану – не очень. Чувствую, скоро он сорвется, чтобы лично наблюдать за тем, как няня обращается с Алекс.

Рабочие заканчивали бассейн. Мы решили выбраться из деревни в день приема. Марьяна как раз все уладила по части организации. Но мне пришлось поехать в город среди недели. Потенциальный шведский инвестор никак не мог перенести встречу, а отказываться от возможности получить финансирование в обход Свена я никак не мог. Пришлось отложить дела и рвануть в Питер.

Обсудить дела я решил в офисе, где можно наглядно показать все наши проекты в макетах и панорамах. Огромный экран очень эффектно презентовал дизайн и архитектуру. Ну и в игрухе мочить монстров на нем тоже круто.

Встреча прошла отлично. Инвестор, как королева Анна, не сказал мне «да», но и точно не собирался отказываться от вложений. Я все больше чувствовал потребность выйти на новый уровень. Мне мало было одного дизайна. Кажется, я был готов вести и авторский надзор в полной мере. Только в Питере очень сложно будет вклиниться в нишу. Все забито своими и нашими, прикормленными и блатными. Я снова подумал о Европе. Или даже о Штатах.

При хорошем финансировании можно отлично начать с нуля на новом месте. Хотя и в этом месте тоже не обойтись без хороших знакомств и поддержки.

Размышляя об этом, я решил заскочить в душ. Кабинет Алана был нашпигован всем необходимым. Вернее, теперь это был кабинет Мари. Я, как истинный извращенец, сразу представил Марьяну голой в душе. Член в штанах тут же встрепенулся. Мне определенно надо в душ, и не только, чтобы помыться. Я слишком давно не видел Мари. Так и заболеть можно.

Стягивая галстук, я набрал код от двери кабинета, вошел, скинул пиджак на диван, открыл шкаф, где дядька хранил запасные сорочки. Кажется, в ванной шумела вода.

Доступа в кабинет не было ни у кого, кроме Стернов. Разве что клининг запускала охрана. Вряд ли уборщица решила помыться после тяжелого трудового дня.

Я прошел в ванную и сразу узнал запах духов Марьяны. Ее строгое платье лежало на туалетном столике, а на полу валялись туфли на шпильках. Я застонал в голос, не веря своему счастью. Член рвался из штанов, требуя себе свободы и счастья. Но я не спешил. Просто стоял и смотрел, как Марьяна водит руками по телу. Ее светлые волосы были собраны в пучок, ладони скользили по бедрам, бокам, груди.

Я расстегнул и снял рубашку, бросил ее к платью Мари. Она как раз выключила воду и вышла из душевой. Я заключил ее в объятия, даже не позволив вытереться.

Марьяна закричала оглушительно, но я скорее закрыл ее ротик поцелуем. Она укусила меня за губу, отталкивая. Я заржал, кайфуя даже от боли, которую она мне умышленно причиняла.

- Марк, чтоб тебя! – рявкнула она, звонко врезав мне ладонью по плечу.

Удар прижег кожу, но я продолжал смеяться.

- Ты напугал меня до смерти, сволочь!

Мари шлепнула меня по груди уже не так больно. Ее голос дрожал, и я перестал смеяться.

- Прости, маленькая. Я думал, это горничная поет. Оказалось – ошибся.

- Ты собирался трахнуть горничную?

Теперь ее глаза сверкали гневом, и я бессовестно соврал:

- Ты же бросила меня с Алом. Тут и горничной соблазнишься.

Я трепался, а сам глазел на ее влажное тело. Горячая влажная кожа так и манила слизать капли воды языком.

Мари сжала кулаки и задрала нос. Если дорисовать за ее спиной флаг России, получился бы охуенно горячий патриотический постер. У меня профдеформация на фоне одержимости и любви.

- Не смей даже думать о других женщинах, Марк Стерн.

Я схватил Марьяну и посадил на стойку около раковины.

- Я думаю только о тебе, Снежок, - признался я пылко, касаясь ее губ своими и сразу отстраняясь, чтобы сказать ещё. – Хочу только тебя, ведьма. Это наваждение, как наркотик. Неужели ты еще не поняла, что я весь твой?

Теперь и Мари застонала, запустила пальцы мне в волосы и притянула голову ближе, чтобы мы уже поцеловались. Я с радостью ласкал ее губы своими. Мне нравилось, как она покусывает и всасывает. Нравилось дразнить ее языком, то проникая в ее рот, то лаская нижнюю губку или уголок рта.

- Черт, я люблю тебя трахать с Алом, детка. Но иногда хочу любить вот так. Сам. Сладкая моя, хорошая.

Марьяна вздрагивала и всхлипывала, подставляя лицо поцелуям, а тело – моим рукам. Я кайфовал, касаясь ее горячей бархатной кожи, покручивая соски, сжимая груди.

- Марк, я… Я должна сказать, - сбивчиво шептала она, пока я играл с ее сосками то ртом, то пальцами.

- Скажи, малышка… Что ты хочешь?

Думал, она попросит сделать куни или трахнуть ее как-то особенно, но Марьяна в очередной раз смогла меня удивить.

- Я хочу еще ребенка.

Я вздрогнул и замер, отстранился. Марьяна недовольно сморщилась и положила мои ладони обратно себе на грудь. Я стал поглаживать, пытаясь вернуть себе дыхание и логику.

- Хочешь прямо сейчас? - уточнил я.

- Нет, чуть позже. Года через два, может быть.

Мари гладила мою шею сзади, задевая волосы, и смотрела в глаза, искренне признаваясь.

- Я хочу детей и от тебя тоже, малыш. Хочу, чтобы ты мог быть отцом. Эта операция... Она ведь обратимая?

Я чуть не заорал от счастья. Мари действительно хотела меня. Она хотела детей со мной. Она была готова дать мне шанс быть не просто ебарем, а ее мужем, отцом ее детей. Пусть это нереально по закону, но мы совсем иначе воспринимали брак. Кому какое дело, что написано в бумажке?

- Да, обратимая, - подтвердил я, кивая как болванчик. – Ты правда хочешь, Мари?

- Очень.

- Я люблю тебя, Снежок.

Она застонала, притягивая меня ближе, чтобы поцеловать. Я больше не мог медлить, хотел ее до одури.

Расстегнув брюки, я позволил им упасть на пол. Марьяна помогла мне избавиться от белья и развела ноги шире. Я коснулся ее половых губ и завыл, разрывая поцелуй.

- Ты мокрая, малышка.

- Из-за тебя.

- Ох, черт.

Я ворвался в нее мощно и быстро. Марьяна вздрогнула, но не жаловалась. Она никогда не жаловалась на мою поспешность и агрессию. Как и я давно научился кайфовать от ее бешенства и даже легких побоев.

Мари скрестила ноги у меня за спиной, и позволяла мне трахать ее так сильно, как я хотел. Она вскрикивала с каждым толчком и кончила так скоро, что я почти обиделся.

- Без меня и без разрешения, - игриво зарычал я. – Разве я позволил?

- Ты сам виноват, - отвечала она, пытаясь отдышаться после оргазма.

Я стащил ее со столешницы и развернул лицом к зеркальной стене. Марьяна даже не пыталась прятать глаза. Она подняла голову и наблюдала через зеркало, как я тоже смотрю на нее, пока снова наполняю, теперь уже сзади.