Димитрий оставил нас осматриваться. Пустая церковь без икон и ликов святых, конечно, удивила Марьяну.

- Такое странное место, - проговорила жена. – Но удивительно спокойное. Посмотри на Алекс.

Наша неугомонная девочка перестала носиться, и сама забралась на лавку, осматривалась. Герман и Белла тоже присели.

- Да, так странно, - подтвердил необычно тихий Марк. – Икон нет. Только скульптуры. Но они не святые, не мученики.

- Дим считает, что в истинной вере нет места недостижимой чистоте и культу страданий.

Я снял шарф с Марьяны, помог избавиться от дублёнки. Сам тоже скинул куртку. В огромном зале было тепло.

Герман что-то тихо рассказывал жене и Алексии. Я повел Марьяну к скульптуре, похожей на святое семейство. Мужчина, женщина и ребенок. Они точно были влюблены друг в друга и в жизнь. Головы взрослых соприкасались. Малыша на руках держал отец. Мать как будто гладила его по головке. Застывшее прекрасное мгновение в камне.

- Второго отца нигде нет, – вроде как с издевкой и одновременно скрытой печалью произнес Марк.

Марьяна взяла его за руку, поцеловала в щеку.

Димитрий принес три чашки супа и отдал Герману, Белле и Алексии.

Мари нахмурилась.

- Наверно не стоит кормить Алекс, -начала она.

- Оставь ее. Пусть…

- Ал, но она никогда не ест суп, - начала спорить Марьяна, как обычно.

- Ест, - заметил Марк, указывая пальцем.

Поразительно, но пока Димитрий общался с Беллой, Алекс без уговоров уплетала суп из чашки. Я почти не удивился, а вот Марьяна буквально остолбенела и не отворачиваясь следила за дочерью.

- Что вы туда кладете? – спросила она, когда Дим подошел к нам.

- Ничего на самом деле, Марьяна. Просто странники обычно устают и остро чувствуют голод после путешествия в нашу обитель. Поэтому суп кажется вкусным даже детям, - объяснил Дим.

- Чушь собачья, - тут же опроверг я его слова. – У него просто тайный рецепт, которым он никогда не поделится.

Димитрий рассмеялся.

- Но вы пришли сюда не ради супа. Ведь так? – спросил он хитро. – Вы влюблены и счастливы, но все же нуждаетесь в благословении.

Настоятель посмотрел на Марка, который все еще был сам не свой, заметно нервничал и помалкивал.

- Верно, Марк? Ты больше всех переживаешь.

- Откуда вы все знаете? – возмутился он.

- Вы сами все сказали.

- Мы не… - начала Марьяна.

- Не словами, милая. Тот, кто умеет слышать, видеть и понимать, не нуждается в долгих объяснениях. Я давно ждал Алана, знал, что он вернётся сюда и не один. Вас теперь так много.

Он посмотрел на Мари, мельком на ее живот.

Димитрий всегда все знал.

Я почти не удивился, что и беременность Мари была ему известна.

- Он твой, - сказал настоятель Марку, но станет вашим, как и юная леди, которая никогда не ест суп.

- Он? – тут же переспросила Марьяна. – Это мальчик?

Димитрий перевел на нее взгляд, но на вопрос не ответил.

- Найди лорда и его Морковку, - проговорил Дим, окончательно запутывая нас всех троих.

А потом он протянул руку, взял мою, на нее положил ладонь Мари, а сверху Марка.

- Любовь – последний пророк на земле. Бог благословляет всех, кто чист разумом и горяч сердцем, не желает зла ближнему и стремится лишь к миру и счастью всем вокруг. Ваша семья светла и полна любви. Вселенная благоволит вам.

У меня потемнело перед глазами, а потом словно белый свет ослепил вспышкой. Это длилось мгновение. Я моргнул и снова обрел зрение.

- Папа, папа, там такой вкусный суп. Вы должны попробовать, - кричала Алексия, и ее восторг рассыпался эхом благодаря акустике. – Пойдемте скорее. Дядя Герман сказал, что съест все сам, если вы не поторопитесь.

Дим улыбнулся. Наши руки уже не сплетались. Марк и Мари выглядели слегка рассеянно. Наверно такое странное выражение лица было и у меня.

- Алексия права. Вам лучше поспешить, - посоветовал настоятель.

Алексия взяла нас за руки, повела на скамейку, где сидели Герман и Белла.

Иржи, помощник Дима, вынес и нам чашки с супом. Мы ели и говорили о церкви, окрестных местах, известных паломниках, которые бывали здесь.

Дим не постеснялся похвастаться, что к нему заглядывали Стинг и Шер. Мы поели, а потом прошлись по территории. Холмы окончательно утомили Алекс. Она забралась на руки к Марку и почти задремала.

- Вам пора, - тихо попрощался Дим и махнул рукой туда, где мы оставили машины.

Без лишних слов мы просто ушли. Рассевшись по машинам, поехали к дому.

- Что это было? –спросила Мари через некоторое время негромко, чтобы не разбудить спящую дочь.

- Думаю, мы только что поженились. Втроем, - очень серьезно ответил Марк.

- Уверен, так и есть, - кивнул я.

До конца дороги мы больше не разговаривали, только улыбались и, кажется, думали об одном и том же.

*Как дела

Марк

- Ал, ты уверен, что она в порядке?

- Она в порядке, - ответила мне то ли медсестра, то ли акушерка.

Я ни черта не разбирался в здешней иерархии. Роды начались чуть раньше, чем мы ожидали. Мне пришлось срочно лететь из Праги в Эдинбург, а оттуда в какую-то шотландскую глушь, где Марьяне приспичило рожать нашего ребенка. Алан уже был там и выглядел странно. Он просто сидел в кресле и смотрел, как Мари стоит на балконе, упираясь руками в перилла, раскачивалась. Она то ли пела, то ли стонала.

- Она в порядке, - подтвердил дядя.

- Ей больно. Это ведь можно исправить. Мы живем в продвинутом XXI веке. Может лучше кесарево?

- Кесарево – это не лучше, а крайний метод, мистер Стерн, - снова влезла вроде бы приятная, но сварливая тетка.

- Там больше гарантий. Врачи делают это с закрытыми глазами, - не мог не поспорить я.

- Врачи, конечно, делают. А вы подумали о ребенке, о матери?

- Быстрое восстановление, - снова блеснул я осведомленностью, стоя на своем.

- Ну-ну. У вас наверно большой опыт. Вы сто раз рожали и кесарились.

Я открыл рот, но сказать ничего не успел. Алан пнул меня, побуждая заткнуться. Тетка приподняла брови, напрашиваясь на продолжение дискуссии, но я махнул рукой и отправился к Марьяне.

- Не стоит, Марк, - крикнул Алан. – Она позовет, когда…

Теперь его одернула акушерка.

- Пусть, - сказала она нейтрально.

Мне не понравился тон. Она словно напророчила мне какого-то дерьма. И этим людям мы платим деньги за сопровождение родов. С таким же успехом можно было вручить чертовы фунты Винни-пуху, который бы плюшево сидел в уголке. От него больше толку.

Выйдя на балкон, я увидел мою девочку без преграды стекла. Она все также опиралась на перилла, но теперь еще и прогибалась в спине. Я смутно припомнил, что нужно растереть поясницу, и положил ладони, как советовали на занятиях.

- Марк, - тут же выдохнула Мари, узнавая меня, не оборачиваясь.

- Откуда ты знаешь, что это я?

- Твой запах. И Алан не вошел бы без моей просьбы.

Я хмыкнул и надавил на поясницу жены. Она застонала и прогнулась сильнее. Мне показалось, это был хороший стон, и я продолжил массировать, но Марьяна тут же сказала:

- Нет, не надо.

Я моментально убрал руки.

- Пожалуйста, Марк. Я сейчас не хочу никого видеть. Мне нужно прожить это в одиночестве.

Она обернулась, и я увидел в глазах Марьяны что-то страшное и одновременно мощное. Она вроде бы была здесь, но на самом деле пребывала в каком-то другом измерении. Может они уже ей что-то вкололи? Но тогда нужен присмотр и, кажется, капельница?

- Марьяна, тебе лучше лечь. Давай я попрошу обезболивание. Знаю, ты не хотела эпидуралку, но…

- Марк, - повторила жена мое имя. – Нет.

- Нет?

- Тебя не должно здесь быть сейчас. Я позову позже. Выйди.

И тут я окончательно слетел с катушек.

- Снежок, я не могу просто выйти. Не могу смотреть, как ты тут мучаешься. Это неправильно, черт подери. Надо что-то сделать.

- Ладно, - она как будто согласилась.

Но я слишком хороша знал Мари. Ни черта это не согласие. Чуть морщась, Мари прошла обратно в комнату и обратилась к акушерке. Или как там она называется?

- Тесс, пожалуйста, проводи мистера Стерна в зал ожидания. Он не готов присутствовать здесь.

- Что? – я ушам своим не поверил.

- Я тебе говорил, Марк, - теперь встал Алан и сделал ко мне шаг вперед, явно собираясь помочь Тесс проводить меня.

- Но Марьяна… - выдохнул я, впервые за долгое время готовый разреветься от досады. – Снежок, кроха… Я…

Она моргнула устало и попросила:

- Пожалуйста, Марик. Я не злюсь и не хочу тебя обидеть. Просто прошу, дождись в коридоре. Здесь есть кафе, кажется даже комната для сна. Тебе подскажут. У меня нет сил объяснять…

И Марьяна сморщилась, видимо, от очередной схватки.

Я продолжал стоять, потому что Тесс занялась матерью нашего спешащего на свет сына. Меня отодвинул в сторону Алан, тихонько проговорил:

- Тебе лучше побыть в стороне, Марк. Правда.

- Почему? Ты же здесь.

- В первый раз меня также выгнали. Я тоже лез к Мари с глупыми вопросами и предложениями. Она в родах. Это особенное состояние у женщины. Ты поймешь. Чуть позже.

«Когда, мать твою?» - хотел спросить я, но сглотнул и вопрос, и ругательство. Интуиция и привычка верить дяде подсказали, что не стоит продолжать гнуть свою линию. Я повернулся и пошел к выходу. Хватило мозгов и воспитания, чтобы не хлопнуть дверью, хотя глаза до сих пор щипало от такой чертовой несправедливости.