- Жора?

Я резко обернулась и взялась рукой за воротник, уж точно не ожидая увидеть здесь своего бывшего. Но это был он – Георгий, не понятно как здесь оказавшийся.

Жорик отошел от стены и встал передо мной, неловко улыбаясь – высокий и худой молодой мужчина в шапке, в расстегнутой дубленке, под которую надел костюм, и с букетом цветов в руке.

Этот букет он и протянул вперед, прежде стянув с головы шапку.

- Привет, Натульчик! Это тебе! Я так боялся, что цветы замерзнут, но – вот, привез, представляешь?!

Он еще больше похудел и осунулся. И залысины на лбу стали выше. А может, мне так показалось, потому что мы давно не виделись? Но глаза на меня смотрели по-прежнему знакомые и родные – карие, в опушке черных ресниц. Тоскливые и по-девичьи красивые.

Сколько раз я им верила и отвечала взаимностью – уже и не вспомнить.

Жора Либерман стоял передо мной, одновременно знакомый и чужой. Смотрел с надеждой, но сердце подсказало – он больше не мой.

- Жора, ты меня напугал, - призналась я, и не пытаясь скрыть своего удивления от встречи с парнем. - Что ты здесь делаешь? Зачем меня нашел?

Улыбка у гостя стала шире.

- Натуль, не могу без тебя! Я к тебе насовсем пришел!

- Что?

- Насовсем, говорю, вернулся! Не могу больше так жить! Уже видеть никого не хочу – ни мать, ни Соню! Опостылели обе! Домой возвращаться тошно, хоть топись!

- К-какую Соню? – сознание продолжало пребывать в странной дымке, словно реальность решила взять паузу. Я все еще мысленно находилась с Егором и его признанием.

- Дочь маминой подруги, на которой они с тетей Руфью решили меня женить. Но ты не подумай, у нас с Соней ничего не было! Она совсем на тебя не похожа! Натуль, - Жорик шагнул вперед, пригладив на макушке жидкие волосы, - я такой несчастный! Ты мне веришь?

- Нет! - а вот ответила четко. Слишком долго я хотела верить. Так долго, что еще не перестало болеть. – Зачем ты мне все это рассказываешь, Жора? – удивилась. – Мы расстались, вспомни. Разве тебе пяти лет было недостаточно?

- Но это правда! Я поссорился со всеми и на этот раз окончательно! Это все вранье, что тебе будет лучше без меня, что нам нужно отпустить друг друга. Я хочу быть с тобой, хочу быть вместе! Наташа, пожалуйста, прости!

Рука Жорика коснулась моей, и я чуть не упала, так от него отшатнулась.

- Ты с ума сошел, Либерман? Уходи!

- Нет. Вот, посмотри! – Жорик залез в карман и суетливо из него что-то достал. Протянул мне на ладони.

Это оказалась коробочка. Ювелирный футляр, в который обычно кладут ювелирное украшение. Чаще всего – обручальное кольцо. Красный футляр, чтобы окончательно меня добить.

Я почувствовала, как закружилась голова и стало по-настоящему дурно. От всего – от появившегося Жорика и его слов, от нашего общего с ним прошлого и от моего настоящего, в которое он внезапно пришел непрошенным гостем.

Ничего не отвечая, я отвернулась, толкнула дверь и вошла в прихожую. Направилась на кухню, чтобы глотнуть воды. Реальность продолжала расплываться.

- Натуля?! Натулечка! Стой, ты куда? Я тебя люблю, слышишь! Натуля!

Слова догнали в спину и остались висеть в воздухе отголоском прошлого. Жорик шагнул за мной в квартиру, догнал и поймал за талию, заставив обернуться.

- Жора, пожалуйста, - я попыталась снять с себя его руку, - не береди душу. Уходи! – оттолкнула в грудь. - Для нас все уже закончилось, неужели ты не понимаешь?

Судя по тоскливому взгляду, полному отчаянной решимости – не очень.

- Нет! Ты не представляешь, как было сложно тебя найти! Я пытался, я правда хотел так думать, но не смог! Натуль, последний раз прошу – дай мне шанс!

Шанс? Рассмеяться не было ни сил, ни желания. Сколько этих шансов осталось позади – не сосчитать.

Я села на стул, стоять не было сил, и стала расстегивать пуговицы на полушубке.

Жорик тут же положил мне на ноги цветы и дрожащими руками раскрыл футляр. Поставил его передо мной на стол, опускаясь на колени.

- Вот, это тебе! Выходи за меня замуж, Наташенька! Мне только ты нужна, я все решил!

Надо же, как жизнь порой играет нашими чувствами и желаниями, обесценивая последние в новом дне. А возможно, изменяя нас самих – в данной конкретной точке времени непонятых и неудовлетворённых.

Когда-то я так мечтала услышать эти слова от своего мужчины. Сказанные именно так, со всей душой и без оглядки.

Когда-то. Если подумать, то не так уж давно это было, но по ощущению сердца – совершенно точно в прошлой жизни.

В кухне внезапно стало мало воздуха и слишком много блеска.

Блестели слезы в глазах бывшего, блестело отполированным золотом кольцо на столе, и блестела слюна в оскаленной пасти Амура… Ой! О котором я совсем забыла!

Пес стоял на пороге, расставив лапы, вздыбив шерсть на холке, и низко рычал, ожидая моей команды, чтобы оторвать от худосочного и несчастного Жорика кусок пожирнее. А у меня вдруг голос пропал, потому что в таком положении нас всех и застал внезапно вернувшийся из ресторана Егор.

- Фея, ты здесь?! – с шумом распахнув дверь, боксер ворвался в квартиру, вошел на кухню и замер, уставившись сначала на меня, а затем на незваного гостя. Мгновенно сжал челюсти, заметив на столе атрибут признания в любви и цветы.

Да уж, картина маслом. Я сидела, прижав ладони к бледным щекам, изумленная от всего происходящего, а Жорик повернул голову и открыл рот. И если Амур мог кого угодно впечатлить размером клыков, то сердитый Халк был способен любого привести в ужас!

В данную секунду я совсем не завидовала Жоре Либерману. Впрочем, у меня у самой при появлении соседа сердце ушло в пятки и окончательно отлила от лица кровь.

Увидев хозяина, Амур завилял хвостом и от радости запрыгал вокруг, но вспомнив о чужаке, снова принялся рычать.

Егор стоял и смотрел на нас несколько секунд, а затем вдруг развернулся, махнул полой серого пальто и вышел из квартиры. Громыхнул входной дверью так, что Жорик вскочил, а я подпрыгнула на стуле.

- Натуля, кто этот был?! Что он здесь делал?! А-а-а, - испуганно вскрикнул Георгий, когда Амур на него набросился, схватил за штанину и стал трепать. – Убери от меня своего зверя! Снова твои собаки, он же меня съест!

Да, в любви к животным мы с моим бывшем не сошлись. Но помочь ему я не успела – в квартиру внезапно вернулся Беркутов. Вошел так же стремительно, как выходил – широкими шагами, сграбастал Жорика за шиворот и буквально «вынес» его на лестничную площадку. Снова вернулся за цветами и кольцом. Швырнул с силой «атрибуты любви» вслед Жорику и закрыл за ним дверь – и все это молча, но так свирепо, что страшно было дышать.

Я так и сидела с ладонями на щеках и распахнутым взглядом.

- Если еще раз его увижу – покалечу!

Егор остановился передо мной и сунул руки в карманы пальто. Спросил хмуро:

- Что? Сбежала от меня?

Горло пересохло, но отрицать было бесполезно, и я деревянно кивнула.

- К нему?

На этот раз качнула головой:

- Нет.

- Любишь его, Фея? – голубые глаза прямо-таки сверкали льдом, и если бы у меня были силы на злость, я бы Халку ответила все, что думаю насчет его сообразительности после нашей близости в туалете, а так только ответила тихо:

- Дурак.

Егор еще секунду молчал, а затем поднял голову и шумно выдохнул – вытолкнул из легких воздух, прикрыв глаза:

- Это хорошо.

- Что хорошо? Что дурак?

- Все! Потому что я тебя ему не отдам!

Глава 42

Однако стоять и выяснять, каким образом Жорик оказался на кухне – по сути в его квартире, Беркутов не стал. Вместо этого решительно развернулся и ушел… в мою спальню. Задвигал там предметы и мебель. А через пару минут выкатил в прихожую мой чемодан.

Вернувшись на кухню, поднял меня со стула и вывел за руку из комнаты. Поставив возле чемодана, развернул к себе лицом и стал застегивать пуговицы на полушубке. И вновь все молча, ни слова не говоря, но при этом до того сжав челюсти, что стало не по себе.

Ох, лучше бы сказал. Выругался, что ли. Теперь я знаю, каков Беркутов, когда до чертиков зол – как замершее в пограничной точке бурлящее силой цунами, и это, скажу вам, страшно.

- Что ты делаешь, Егор? Ты меня… выгоняешь?! - Все выглядело именно так!

- Не дождешься. Мы уезжаем отсюда. Насовсем. Пожили, хватит! Пора другим место уступить.

- Но… Подожди! Куда?

Вместо ответа Беркутов натянул мне на голову капюшон и свистнул Амура. Выставив нас с псом из квартиры на площадку, выключил свет и всучил мне в руки сумочку. А вот ключи с брелоком от «Тойоты», которые подобрал с пола, отдавать не стал. Спрятал себе в карман.

- Пусть будут у меня, так надежнее. Пойдем, Фея!

Возле лифта, прислонившись спиной к стене, сидел опешивший Жорик в обнимку с цветами, и смотрел на нас. Поравнявшись с ним, Егор заставил парня встать – взял за грудки и легко поставил на ноги. Встряхнул, не сдержавшись, уперев затылком в оштукатуренную кирпичную кладку, и если бы в этот момент здесь была Крокодиловна, она бы рухнула в обморок от такого грубого обращения с ее единственным мальчиком, а я только ахнула и обняла Халка.

- Егор, не надо!

Ну, ничего не могла с собой поделать. При виде бывшего, совершенно несчастного и потерянного, сердце дрогнуло. Сжалось, но не от любви к Георгию, а от жалости и сочувствия к неплохому в сущности человеку, который никогда не будет хозяином своей судьбы, не станет счастлив сам и не сделает счастливой свою женщину. Понимая, что эта наша встреча с Либерманом – по-настоящему конец.

Егор отпустил Жорика, но прежде чем войти в лифт и спуститься в подземный паркинг, пообещал ледяным тоном:

- Запомни, хмырь: Наташа – моя! Раньше надо было думать! Чтобы я больше никогда тебя возле нее не видел, иначе пожалеешь! Я свое не отдам!

После всех событий, произошедших в этот сумасшедший вечер, я находилась словно в ступоре и позволила Халку себя увести. Так и ехала с ним молча в машине куда-то за город, пока мы не очутились в модном поселке Черехино, на улице с красивыми домами.