– Ну и ну! – воскликнула Этельда, качая головой. – Господи, что за чушь!

Джейк решил больше не реагировать на вопросы и замечания Этельды и с преувеличенным вниманием стал следить за дорогой. Но в голове постоянно крутились мысли о том, как он обманул Мэгги Айви, и чем больше он думал об этом, тем сильнее его охватывали страх и стыд.

– Ну почему, ответь, почему ты не сказал ей правду? – Громкий голос Этельды вывел его из задумчивости. – Зачем ты позволил ей рассказывать тебе о своих проблемах? Зачем?

Джейк ничего не ответил. Этот вопрос в течение последних часов он задавал себе множество раз и всякий раз находил веские причины, извиняющие его поведение. Почему он не признался Мэгги Айви в том, что он никакой не психотерапевт? Ни в первую минуту, ни потом, когда она собралась уходить? Сначала Мэгги Айви выглядела настолько несчастной, забитой и подавленной, что Джейк, испытывая к ней острое чувство жалости, просто не мог сказать ей правду. А потом, когда Мэгги уходила из кабинета доктора Голдинга, ее красное от слез лицо было таким просветленным, а взгляд столь благодарным, что у Джейка не хватило духа разочаровывать ее и сообщать, что океан слез был пролит ею напрасно, не по адресу.

– Джейк! – раздался голос Этельды – и снова с требовательными интонациями. – Зачем?

– Я не мог, – тихо признался он.

– Чего ты не мог?

– Отказаться выслушать ее.

– Вот как? – усмехнулась Этельда.

– Именно. Она выглядела такой несчастной и смотрела на меня так, будто я ее последняя надежда и могу разрешить все ее проблемы.

– Значит, ты ее пожалел? А ты не подумал о том, что она будет чувствовать, когда встретится с доктором Голдингом и выяснит правду?

– Я надеюсь, что к этому времени все ее проблемы благополучно разрешатся.

– Да, ведь она прибыла на полный восстановительный курс психотерапии – ехидно заметила Этельда. – Все проблемы исчезнут сами собой. Уж не с твоей ли помощью? – Она с подозрением покосилась на Джейка.

– При чем тут я?

– А почему ты сказал, что все ее проблемы благополучно разрешатся?

– Просто так.

– Стало быть, ты пожалел несчастную Мэгги Айви, но не подумал о том, какой шок она испытает, узнав, что ты не психотерапевт?

Джейк промолчал и, чтобы не слышать нравоучений Этельды, постарался сосредоточиться на дороге. Однако он едва замечал красоту росших по обеим сторонам шоссе величественных дубов, которыми славился округ Мэрии, пасущихся на лугах черно-белых коров, и даже аккуратные ряды начинавших зеленеть виноградников не привлекали его внимания. Он напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию и искал пути выхода из нее. Перед глазами Джейка мелькало заплаканное лицо Мэгги Айви, а в ушах звучала сказанная ею на прощание фраза: "Увидимся в четверг". Как же ему поступить? Какое решение принять? Ведь четверг наступит послезавтра…

"Надо все детально обдумать и тщательно взвесить все "за" и "против"", – мысленно сказал себе Джейк.

Ведь когда человек берется за какое-то важное дело, он никогда не приступает к нему сразу. Прежде всего вырабатывает план, корректирует его, а когда схема становится ясна и понятна, начинает действовать. Например, возведение нового дома. Он, Джейк, никогда не приступил бы к его строительству, не имея на руках точного плана. Так и в нынешней ситуации… Значит, вот как надо сделать: попросить Этельду подежурить в их офисе и проконтролировать решение текущих вопросов. Сообщить Вэл об отмене одной работы, а самому уехать куда-нибудь на несколько часов, в тишине и спокойствии обдумать сложившуюся ситуацию и составить план дальнейших действий.

Когда Джейк оторвал взгляд от шоссе и повернул голову в сторону Этельды, то с удивлением обнаружил, что она все еще продолжает говорить.

– … уж меньше всего ты похож на психотерапевта, – горячо внушала она Джейку. – Видимо, у этой женщины действительно серьезные проблемы, если она приняла тебя за врача. Джейк, я надеюсь, ты не собираешься морочить ей голову целых три недели?

– Нет, конечно, – хмуро отозвался Джейк. – За кого ты меня принимаешь?

Этельда с сомнением оглядела его, покачала головой и продолжила свой монолог.

* * *

Мэгги покинула офис доктора Голдинга со странным чувством, которого не испытывала уже очень давно. Казалось, оно поселилось у нее в душе и растекается по всему телу. Мэгги даже приложила руку к груди, волнуясь и проверяя, не исчезло ли это необыкновенно теплое, радостное ощущение, что ты кому-то небезразлична и существует человек, способный не только внимательно выслушать тебя, но и переложить часть твоей нелегкой жизненной ноши на свои плечи. И человек этот – доктор Голдинг.

Да, Джина права: доктор Голдинг – совершенно необыкновенный и изумительный. Даже не верится, что она провела в его кабинете всего лишь час, ну, может быть, немного больше. Мэгги казалось, она находилась там очень долго, целую вечность, и вместе с тем ее не покидало ощущение, что вечность эта обернулась мгновением. В какой-то момент она машинально взглянула на часы и, к своему изумлению, обнаружила, что целый час рассказывала доктору Голдингу о своих бедах. Говорила она одна, а он лишь молча слушал и кивал.

Никогда прежде Мэгги не могла рассчитывать на такую роскошь: быть услышанной. Она привыкла к тому, что в общении с людьми ей всегда приходится довольствоваться одной-единственной ролью – молчаливого слушателя, внимающего проблемам других. И она привыкла к этой незавидной роли. Часами выслушивать грандиозные планы на будущее своей подруги Джины, которая и настояла на том, чтобы Мэгги обратилась к психотерапевту, и порекомендовала ей доктора Голдинга. Выслушивать незатейливые истории своего маленького сына Тима и пересказ показанных по телевизору мультфильмов. Выслушивать по телефону свою мать, которая очень любила давать советы и делать язвительные замечания. Мэгги отделяло от матери более трех тысяч миль, но от этого ее советы и замечания не становились менее едкими и обидными. В общем, всегда говорили другие, а Мэгги только слушала их. Иногда у нее возникало ощущение, что она даже забыла, как звучит ее собственный голос!

А этот доктор Голдинг… Он оказался таким внимательным и заинтересованным слушателем, что Мэгги, сидя в его кабинете и делясь своими проблемами, время от времени испытывала неловкость и стыд. Как она может отнимать драгоценное время у этого необыкновенного человека? Правда, Джина заплатила за полный восстановительный курс, и тем не менее…

Мысль о деньгах заставила Мэгги вспомнить о том, что доктор Голдинг ни единым словом не обмолвился об оплате курса психотерапии. Джина должна была выслать ему чек, но сделала ли она это? В четверг, когда Мэгги вновь посетит офис доктора Голдинга, она непременно спросит его о деньгах. Мэгги никогда прежде не имела дела с психотерапевтами, поэтому не знала, какие у них царят порядки.

"Все психотерапевты – шарлатаны и бездельники, – внезапно зазвучал в ушах Мэгги голос матери. – Ты только вспомни, что случилось с Эми Линн и Бастером! Да говорю же я тебе: вся эта их наука – бред собачий! " – горячо убеждала мать, словно Мэгги возражала или пыталась оправдать психотерапевтов.

Эми Линн была женой Бастера – двоюродного брата Мэгги. Однажды она записалась на курс психотерапии и по окончании сеансов развелась с мужем.

"От этих психотерапевтов одни неприятности, – продолжал звенеть в ушах Мэгги возмущенный голос матери. – Они разбивают семьи!"

"Бывает", – равнодушно отозвалась Мэгги, понимая, что спорить с матерью бесполезно. И объяснять, что если бы Бастер пореже заглядывал в пивную "Росинка", то Эми Линн не записалась бы к психотерапевту, под влиянием которого и решила покончить с надоевшей ей семейной жизнью, Мэгги не собиралась. Пусть думает что хочет.

Мэгги Айви вообще привыкла держать мнение при себе, и только теперь, после знакомства с доктором Голдингом, осознала это. Как она могла так замкнуться и не замечать окружающую действительность и людей? А жизнь, как она выяснила, выйдя из офиса доктора Голдинга, кипела и бурлила! Был весенний ясный теплый день, по улицам бродили шумные толпы туристов – в джинсах, теннисных майках, обвешанные сумками, пакетами и камерами. Спешили по своим делам бизнесмены в элегантных, сшитых на заказ костюмах и дорогих кожаных туфлях, с кейсами в руках. Среди разношерстной публики попадались местные бродяги и попрошайки, пристающие к туристам и деловым людям.

Один такой бедолага удобно расположился на тротуаре напротив остановки электропоездов, и Мэгги, проходя мимо него, остановилась на минуту и невольно заулыбалась. Рядом с попрошайкой сидели два карликовых пуделя абрикосового окраса – нечесаные и нечищеные, наряженные женихом и невестой. На пуделе, изображавшем невесту, было надето кукольное свадебное платье, фата, а к поводку был приколот букетик цветов. Пудель-жених был в смокинге, на морде – крошечные очки. Собаки выглядели столь потешно и умилительно, что Мэгги, поддавшись внезапному порыву, достала из кармана доллар и, наклонившись, положила его в лежащую на тротуаре перевернутую шляпу хозяина пуделей. Конечно, доллара было жаль, материальное положение Мэгги не позволяло ей тратить деньги на ерунду, но сегодня был особый день.

– Благодарю вас, – поклонившись, с улыбкой сказал хозяин карликовых пуделей. – Вы очень добры.

– Всего хорошего, – ответила Мэгги и пошла дальше. Она снова принялась вспоминать встречу с доктором Голдингом, и теплое, приятное чувство затопило ее. Удивительно, но за последний год, прошедший с тех пор, как Мэгги переехала в Окленд, она, пожалуй, ни разу не попыталась разобраться в своих ощущениях и мыслях! И вот наконец знакомство с доктором Голдингом подтолкнуло ее к этому. Ну разве не здорово остановиться, прислушаться к себе, проанализировать собственные чувства, зная, что ты имеешь удивительную возможность был выслушанной и понятой!

Доктор Голдинг – первый человек, которому Мэгги подробно, обстоятельно, правда, сбивчиво поведала обо всех своих неприятностях и проблемах. А как внимательно он ее слушал! С каким неподдельным искренним интересом! Вспоминая об этом и мысленно представляя умный выразительный взгляд доктора Голдинга, Мэгги вновь и вновь ощущала неловкость и даже стыд. Ведь она отняла у него столько драгоценного времени!