– Лорд Торнтон, она не выйдет за вас замуж. Она не может.

– Тетя!

Все гораздо хуже, чем ей казалось. Услышав теткины слова, Торнтон помрачнел и сжал зубы.

– Аннабель, со мной приехала гостья. Думаю, вам нужно с ней познакомиться.

Не дожидаясь ее ответа, в комнату вошла пожилая женщина, которую сопровождал один из слуг Торнтона.

– Это вдовствующая графиня Хантингтон, Анналина Теннант-Смайт.

Анналина?! Имя из Библии ее матери!

Вновь вошедшая оказалась настоящей красавицей с ярко-голубыми глазами. Ее серебристые волосы под шляпкой были уложены на затылке; отдельные пряди переливались на свету.

– Здравствуй, моя дорогая. Возможно, ты не узнаешь меня, а я… мне кажется, я бы узнала тебя где угодно… – Ее глаза наполнились слезами, а голос задрожал. – Когда ты была маленькой, ты, бывало, называла меня Нанналина.

Нанналина? Она услышала отголоски давних времен и напряглась, пытаясь вспомнить.

«Вернись ко мне, малышка, вернись, когда сможешь».

Перед ней стояла та самая женщина, которая говорила эти слова много лет назад. Руки, кольца с сапфирами, глаза такого же цвета, как у нее… Она вздохнула. Даже пахло от нее так же. И все это было для нее потеряно… Целую жизнь назад.

Комната закружилась у нее перед глазами; Бель изо всех сил искала точку опоры. Сильные руки графа обхватили ее. Он поднял ее на руки. Бель уткнулась лицом ему в сюртук и прижалась к нему. В следующий миг ее уложили на диван, укрыли теплым одеялом, и она перестала дрожать. Она вцепилась пальцами в Торна и держалась за него. Ее мир в очередной раз перевернулся, а Торн оставался единственной постоянной величиной.

– Не уходите… Пожалуйста, – прошептала она, и он улыбнулся:

– Не уйду.

Пожилая женщина села в кресло рядом с диваном.

– Анна, прости, что напугала тебя, я и сама сильно испугалась. – Она промокнула глаза платком.

Анна? Ее так зовут? Анна Бьюкенен… Теперь она вспомнила. Леди Анна Элизабет Теннант-Бьюкенен.

– Кто вы? – К ней вернулся голос, но, еще не услышав ответа, она поняла, кто перед ней.

– Я твоя бабушка. Твоя мать Элизабет была моей дочерью, и мне так и не удалось найти тебя, хотя я искала и искала.

– Где?

Торн устроился на подлокотнике дивана; она посмотрела на него снизу вверх, как будто ей требовалось подтверждение всем произнесенным словам. Он кивнул, позволяя ей верить.

– В Европе. Твои родители погибли во Франции двадцать семь лет назад… Их карета перевернулась в окрестностях Марселя. Тебя найти не удалось, но я не переставала надеяться и молиться. И вот теперь… Торнтон вернул тебя мне, и я не знаю, как его благодарить.

– Как вы узнали? – спросила она, обращаясь к графу.

– И за несчастным случаем с каретой, и за пожаром стоит ваш кузен. Подозреваю, что он хотел избавиться от вас до того, как бабушка узнает о вашем существовании. Видимо, для него невыносима мысль о том, что придется поделиться хотя бы частью бабушкиного состояния.

Вдовствующая графиня нахмурилась и хотела что-то сказать, когда к ней подошла тетя Алисия.

– Анну привела в мой дом монахиня из церкви Рождества Пресвятой Богородицы в деревне Моресюр-Луан. По ее словам, ваша дочь отдала ей ребенка, желая спасти девочку от кулаков своего мужа; они обе стали жертвами его ярости.

– Я ее предупреждала! Я много раз предупреждала Элизабет, но она не желала меня слушать, – дрожащим голосом произнесла Анналина Теннант-Смайт.

Аннабель потянулась к ней, уловив боль в ее голосе, и погладила хрупкую, морщинистую руку. Рука была теплой, но кожа казалась тонкой, как бумага.

– Твой отец был красавцем, и моя дочь по уши влюбилась еще до того, как он произнес первые слова. Я была против такого скоропалительного романа, но он совершенно очаровал ее и был из хорошей семьи, поэтому… – Она вздохнула. – Впервые Джордж Бьюкенен поднял на нее руку еще в Хайвике, но Элизабет не желала ничего слышать против него. Он был шотландским графом; у его родни имелись обширные владения в горах к северу от Эдинбурга. После того как однажды ночью они взяли тебя и уехали, я больше их не видела. Мой муж тоже любил распускать руки… Наверное, поэтому Элизабет тянуло к мужчинам такого же склада… Никогда не прощу себя за то, что потеряла дочь и внучку! И вот сейчас, через столько лет, я наконец нашла тебя… – Она не могла продолжать.

Аннабель вздохнула и с трудом заговорила:

– Мама спасла мне жизнь… приведя меня в церковь, она заставила монахинь обещать, что они присмотрят за мной до тех пор, пока она не вернется. С того времени тетя Алисия заботится обо мне, не жалея сил.

– Значит, я и вас должна благодарить, Алисия. Невозможно выразить словами мои чувства, но…

Анналина обняла ее тетку. Алисия тоже обхватила графиню. Аннабель смотрела на двух пожилых женщин, страдавших от семейных распрей, насилия, жадности и алчности.

– Я просила рассказывать мне обо всех, кто приезжал в Море-сюр-Луан в поисках Аннабель, но никто за ней не явился… Мне хотелось для нее только самого лучшего. – Голос у тети был усталый, но, помимо всего прочего, в нем слышалось и облегчение.

Наконец-то круг замкнулся… Она больше не Аннабель Смит; теперь она Анна Элизабет Теннант-Бьюкенен, внучка графини. Бель восхищалась отвагой и решимостью этой хрупкой пожилой женщины.

И Торн сыграл в произошедшем огромную роль. Без него ничего бы не случилось. Благодаря его уму все кусочки головоломки сложились воедино.

Теперь она леди из светского общества, обладательница наследственных титулов с обеих сторон; исчезли все препятствия для брака с графом Торнтоном. Посмотрев на него, она заметила грусть в его глазах. Он осторожно высвободил руку и отступил.

– Аннабель, оставляю вас с вашими родными, под защитой вашей бабушки. Вы поедете в имение Хантингтонов в Эссексе, и Алисия, разумеется, поедет с вами. Все так, как и должно быть.

– Разве вы с нами не поедете? – испуганно спросила она.

– Нет, но я буду в Лондоне, когда вас введут в общество. Вас поддержат Шейборн и Селеста, а также Орельян и Вайолет. Вы произведете настоящую сенсацию. Никто не сравнится с вами! Это ваше право по рождению.

Он говорил тоном не допускавшим возражений… Неужели он сейчас уйдет?!

Бабушка и тетка дружно закивали; они на удивление хорошо смотрелись вместе.

Неужели он решил бросить ее, узнав о ее положении? Да, наверное, ведь она оказалась кузиной человека, который так ужасно обошелся с его сестрой! Теперь отношения с ней кажутся ему слишком обременительными…

Равнодушие Торна и его желание уйти обескураживали ее. Он вернется в Лондон без нее? Бель ничего не понимала; прежняя радость от того, что она нашла родственников, потускнела, когда она поняла, что теряет единственного человека, которого любит.

Он, правда, ни разу не сказал, что любит ее… и теперь уже не скажет. Она попробовала встать, но бабушка ее удержала:

– Анна, я попросила Торнтона дать нам некоторое время, и он согласился.

Глава 13

Вернувшись в Лондон, Литтон прямиком направился в особняк Хантингтонов на Гроувенор-сквер и потребовал, чтобы его провели к Альберту Теннант-Смайту.

– Милорд, он нездоров. Врач только что ушел.

– Передайте графу, что ему лучше встать с постели. Скажите, что я подожду десять минут. – Он протянул слуге свою визитную карточку.

– Хорошо, ваша светлость.

Прочитав имя на карточке, слуга замялся, но все же пошел наверх доложить. Литтон ждал.

Через четыре минуты Теннант-Смайт предстал перед ним. Оба глаза были подбиты; рука на перевязи, нос сломан.

– Торнтон, если вы явились, чтобы разобраться со мной до конца, давайте скорее покончим с делом. Как вы видите, я сейчас не в том состоянии, чтобы…

Литтон перебил его:

– Хантингтон, я не намерен отправляться за решетку из-за такого негодяя, как вы. Покушение на Аннабель Смит – поступок отвратительный и жестокий. Хотя мне очень хочется вас задушить, я понимаю, что подобные действия граничат с глупостью. Поэтому предлагаю вам уехать из Англии. Навсегда. У меня имеются показания очевидцев. Ваша причастность к инциденту с каретой в Уайтчепеле бесспорна. Кроме того, у меня есть все основания полагать, что и поджог на Уайт-стрит устроили вы. У меня достаточно улик, чтобы на много лет отправить вас за решетку. Однако в этом случае ваши отвратительные преступления замарают ваших бабушку и кузину, невиновных в совершенных вами преступлениях.

Его собеседник судорожно вздохнул; на его лице отразился страх.

– Ваша кузина воссоединилась с бабушкой, и они вместе вернулись в Хайвик. Анналине Теннант-Смайт до мельчайших подробностей известно все, что произошло; сказать, что она недовольна, будет сильным преуменьшением. Как бы мне лично ни хотелось, чтобы вы сгнили в тюрьме, я придерживаюсь мнения, что полная гибель часто вызывает неверно истолкованное желание отомстить. Поэтому я предлагаю вам другой выход. Если в течение нескольких дней вы покинете Англию и возьмете с собой двух слуг, которых выберете сами, я дам вам денег, чтобы вы начали новую жизнь в другой стране – в Америке или в каком-нибудь другом столь же отдаленном месте. Решать вам.

– Вам-то зачем нужно, чтобы я уехал? – спросил Хантингтон. Хотя он ухмылялся, голос его дрожал.

– Повторяю, я хочу, чтобы вы уехали. Не желаю, чтобы семья Хантингтон очутилась в центре скандала, как не желаю скандала и собственной семье. Если же вы вернетесь, я немедленно передам все имеющиеся у меня сведения в суд и буду требовать крови. – Литтон посмотрел на часы: – У вас десять секунд на то, чтобы решить, что вы выберете, Хантингтон. Отсчет пошел.

Ответ он получил через три секунды:

– Я согласен.

– Завтра к вам приедет человек от меня с чеком на крупную сумму. Прежде чем он передаст вам чек, ему понадобится название корабля, на котором вы решите отплыть, и место назначения.