Торнтон от всей души надеялся, что она не изменилась. Быть леди тяжело, но перед ней теперь открыто столько возможностей! Неужели мисс Аннабель Смит из Уайтчепела стала другой? С ранней юности он ничего так не боялся; он заставлял себя дышать ровно, хотя сердце билось с угрожающей частотой.

Вдруг заиграла музыка, которая объявляла о выходе хозяйки торжества. Все подняли головы к величественной лестнице в конце зала, по которой спускались три фигуры.

Аннабель стояла справа; в своем шелковом платье она была ослепительной красавицей. Волосы были забраны наверх, но кудри обрамляли лицо. Она совсем не напоминала знахарку из Уайтчепела, которая носила старые, не идущие ей платья и странные платки и шали. Однако хотя внешняя отделка изменилась, он разглядел в ней ту же спокойную уверенность, которая всегда привлекала его, и здравый смысл. Другие тоже это почувствовали; по залу пробежал шум.

Когда гости стали подходить к ней, чтобы представиться, он заметил, как происходящее радует ее; она поднимала руку точно как надо; она улыбалась и говорила каждому что-то приятное. Как нетрудно было догадаться, она одерживала одну победу за другой; представленные гости ненадолго отходили, уступая место другим, но вскоре снова возвращались, стараясь быть поближе к ней.

Победу одержали красота, изящество и что-то еще, не поддающееся определению.

В голову ему пришло слово «вовлеченность». Она не казалась ни напыщенной, ни надменной; она выглядела воплощением доброты и проницательности.

Вдруг Литтон понял, что больше не может этого выносить; извинившись перед друзьями, он подошел к застекленным дверям сбоку залы и вышел на широкий балкон.

Он ухватился пальцами за каменную балюстраду. Его мутило; стало жарко. Если все пройдет плохо?..

Теперь на балкон выходили и другие, чтобы отдохнуть от шумных, переполненных залов. Он невольно подслушивал, о чем они говорят.

– Я еще не встречал женщин красивее леди Анны; и она такая… настоящая! Ее реплики совсем не похожи на пустую болтовню, какую мы вечно вынуждены выслушивать!

– Оно и к лучшему. Вы видели Фредерика Алли? Она его совершенно покорила, как и Алерика Карсуэлла.

– Как и всех остальных холостяков из общества и даже нескольких женатых мужчин. Как по-вашему, где она все это время пряталась?

– По словам брата вдовствующей графини, во Франции. Жила где-то в окрестностях Парижа.

– Не сомневаюсь, не пройдет и месяца, как она выйдет замуж. Так и представляю: в эту самую минуту, когда мы с вами разговариваем, многие мужчины репетируют брачное предложение.

Литтон отошел подальше, чтобы не слушать. Она столько времени провела вдали от общества, что ему хотелось, чтобы она порадовалась теплу, поняла, что такое успех, и научилась им наслаждаться. Анналина Теннант-Смайт прекрасно обучила внучку; ее внешность, наряд и поведение были безупречными. Она казалась воплощением идеала женщины, которая вызывает восхищение у всех. Никто не мог бы отыскать у нее ни единого изъяна.

Ему нужно уйти; пусть она сама выбирает, кого любить. В конце концов, он предложил ей свою руку, но она ему отказала. Больше всего он хочет, чтобы она была счастлива. Поэтому он должен просто уйти отсюда и поехать домой. Она знает, где он живет, но не приехала к нему. С тех пор они ни разу не виделись.


Аннабель заметила, как к ней подходят друзья графа Торнтона, и стала невольно оглядываться, надеясь увидеть его. В ней нарастало разочарование. Графа нигде не было. Вздохнув, она пожала протянутую руку Селесты Шейборн и поблагодарила ее за то, что та пришла.

– Леди Анна, как только я вас увидела, должна была догадаться, что вы и есть пропавшая наследница! Теперь я понимаю: на это указывало очень многое!

– Называйте меня Анна; я очень рада видеть вас всех.

– Торн куда-то запропастился.

– Значит, его нет в Лондоне? – Бель старалась не показывать сожаления, но поняла, что ей это не удалось.

Селеста покачала головой:

– Нет, я хочу сказать, что он где-то здесь, в этом огромном зале, но мы его, кажется, потеряли.

– Он пошел выпить. Для храбрости, наверное, – усмехнувшись, заметил Орельян. – Хотя я не сомневаюсь, что он непременно вас разыщет, как только основная масса гостей разойдется.

– Да, народу очень много, – ответила Аннабель, жалея, что нельзя пройтись по залу в поисках неуловимого графа.

– По-моему, это верный признак удачного дебюта. Шей считает, что к завтрашнему утру вы получите множество брачных предложений, а тот, кого вы выберете, может считать себя счастливчиком.

– От всей души надеюсь, что этого не произойдет. – Слова слетели с ее губ, хотя она понимала, что подобные мысли не особенно ценились здесь, в самом сердце светского общества.

Селеста расхохоталась:

– Помню, я чувствовала то же самое, как и Вайолет. Аннабель, вы знакомы с женой Орельяна?

Бель с улыбкой обернулась к незнакомой рыжеволосой красавице. Такого яркого оттенка волос, как у нее, Аннабель в жизни не видела.

– Нет, я еще не имела удовольствия… Очень рада!

– Это я рада познакомиться с вами, леди Анна. Я так рада, что ваши родные нашли вас и привезли домой.

Еще никто ей такого не говорил; Аннабель сразу же почувствовала симпатию к Вайолет де ла Томбер. Во взглядах обеих женщин светились чувство юмора и определенная дерзость, хотя обе скрепя сердце подчинялись условностям светского общества.

Ей очень захотелось подружиться с ними, найти искренних и прямых друзей, не скованных условностями. Ей хотелось взять их за руки и увлечь с собой; они заслонили бы ее от надменности и снобизма, которые господствовали здесь.

– Надеюсь, Торн меня найдет, – вдруг сказала Аннабель.

Она понимала, что употребила слишком фамильярное обращение, к тому же слишком откровенное, но время приближалось к полуночи; жаль будет, если он уедет, так и не подойдя к ней.

– Найдет! – решительно ответила Селеста. – Он хороший человек, но считает, что вам нужна возможность блистать в собственном свете, а не в его тени. Но он придет, когда поймет, что чувствует на самом деле. Я это знаю.

К ним подошла бабушка и попросила Аннабель познакомиться кое с кем из ее друзей. Поняв, что обязана подчиниться, Аннабель последовала за ней.


Торн подошел к ней, когда часы пробили два. Она стояла с Вайолет в углу и выглядела вблизи еще красивее, чем издали.

Заметив его, Вайолет быстро извинилась и отошла, оставив их наедине.

– Вы выглядите настоящей красавицей. – Нелепые, но правдивые слова.

– Благодарю вас. – На ее губах заиграла полуулыбка.

– Хотите потанцевать?

Музыканты как раз заиграли вальс; вокруг них пары выходили в центр зала.

Возможно, танец немного отвлечет его; кроме того, там они будут близко, и им не помешают.

– Я еще не очень хорошо выучила все па; надеюсь, вы не очень рассердитесь, если я время от времени буду наступать вам на ноги.

– Я не против.

Он взял протянутую ею руку, и он повел ее в центр зала. На шее и в ушах у нее сверкали сапфиры и бриллианты; она демонстрировала богатство семьи Хантингтон.

Он долго подбирал слова, но все они куда-то подевались, и он молчал, окруженный музыкой, ярким светом люстр и теплом ее тела, таким близким.

Они могли бы танцевать одни на поляне в глухом лесу, где, кроме них, не было ни одного человека. На миг он закрыл глаза и крепче сжал ее пальцы под длинными белыми перчатками; он вдохнул аромат лаванды. Открыв глаза, он заметил, как красиво ее волосы переливаются в свете люстр.

Аннабель была несравненной, оригинальной и совершенно настоящей. Она улыбнулась, и на щеках у нее заиграли ямочки.

– Я уж думала, вы не придете, милорд. Ночь близится к концу, а я только сейчас увидела вас…

– Извините. Вы были заняты.

– Не настолько, чтобы не поблагодарить единственного человека, который снова и снова спасал меня, не требуя ни возмещения, ни награды.

– В последнее время обстановка стала гораздо спокойнее. – Улыбнувшись, он сам себе удивился, но потом вспомнил, что Аннабель всегда обладала способностью смешить его. – Макфадден шлет вам привет.

Она сбилась с ритма и споткнулась. Их тела сблизились. Он почувствовал прикосновение ее грудей под тонким шелком и судорожно вздохнул. Она немного поправилась, а он похудел. Литтон все время невольно сравнивал прошлую Аннабель с нынешней.

– Я принес вам подарок. – Высвободив одну руку, он достал из кармана конверт. – Наверное, вам лучше вскрыть его позже.

– Благодарю вас.

Морщинка у нее на лбу вызвала у него желание поднять палец и разгладить ее. Он обрадовался, когда она убрала конверт в сумочку. Украшавшие сумочку ленты цвета персика переливались в ярком сиянии люстр.

Ему захотелось, чтобы танец продолжался всю ночь; чтобы он всю ночь держал ее в объятиях, ощущая тепло летней ночи. Ему нравилось, как она позволила ему вести себя по залу. Нравилась их откровенная близость.

– Милорд, вы танцуете гораздо лучше меня.

– Я много лет практиковался.

– Говорят, леди Кэтрин Дроморн разорвала вашу помолвку. Кажется, она поняла, что вы не тот, каким она вас считала.

– Очень удачный и своевременный вывод. Кажется, сейчас она в Италии с моей сестрой Пруденс; сестра решила остаться там вместе с мужем. Надеюсь, Кэтрин найдет там то, что ищет.

– Что же она ищет?

– Любовь. Родственную душу. Человека, который сделает ее жизнь сносной. И который ее полюбит. – Он старался говорить легко, но не мог и крепче сжал ее пальцы.

– Вы не приезжали навестить меня в Хайвик… Ни разу!

– Об этом меня попросила ваша бабушка. Она хотела, чтобы вы начали новую жизнь и воспользовались всеми возможностями, которые она вам предоставит.

– Возможностями?

– Наверное, я неудачно выразился. Теперь перед вами открылись новые пути и новые возможности выбора. Вы можете выбрать себе мужа, человека, соответствующего вашему положению и вашим наклонностям. Похоже, сегодня многие из холостых джентльменов рады будут предложить вам свою руку.