На восьмое утро в «Драконе» она складывала полотенца, как вдруг зазвонил телефон. От вибрации диван затрясся, из-за чего проснулся Брайен, который был так измотан игрой с ее бельем, с которым она позволила ему поиграть, что уснул рядом с ней. Эллисон этот звонок тоже напугал. Она и забыла, что ждет его, пока не увидела, кто звонит.

— МакКуин, — сказала она. — Ты забыл обо мне?

— Нет, — сказал он. — Просто это заняло немного больше времени, чем я ожидал.

Никаких шуток. Никакого флирта. Никакой пьяной болтовни. Что-то было не так.

— Но ты ведь нашел номер Оливера, не так ли? — спросила она, внезапно обеспокоенная его серьезным тоном.

— Я нашел кое-какую контактную информацию. Я пришлю ее тебе по электронной почте.

— Спасибо.

— Это из-за его родителей, — сказал он. — Его мать — Кэти Коллинз. Мужчина, за которым она сейчас замужем, — ее второй муж, не отец Оливера. Она оставила свою фамилию.

— Нет номера Оливера? Он примерно моего возраста. Я думаю, что он уже должен жить отдельно.

— Эллисон… — начал Маккуин, и по тону его голоса Эллисон сразу поняла, что новости плохие, очень плохие. — Не знаю, как тебе сказать, но… милая, Оливер мертв.

Эллисон чуть не выронила телефон.

— Что? Как?

— Сразу после того, как ему исполнилось четырнадцать, — сказал МакКуин, — он застрелился.

— Четырнадцать? Не может быть. Получается, это случилось сразу после того, как он отсюда уехал.

— Мне очень жаль. — Теперь МакКуин говорил как отец, а не как ее раздражающий бывший любовник. — Когда Сью рассказала мне, что нашла, я заставил ее дважды и трижды проверить, прежде чем позвонить тебе с новостями. Но это правда. Я могу дать тебе телефон его матери и ее адрес, если ты захочешь навестить ее и отдать дань уважения.

— Конечно, — сказала она. — Это… Да, пришли мне контакты. — Она сделала паузу. — Ты не знаешь, оставил ли он записку или что-нибудь еще? Или назвал причину?

— В целом, это не зона ответственности Сью, — сказал МакКуин. — Мы не хотели беспокоить его родителей своим звонком. Похоже на то, что отец ушел, когда Оливеру было восемь или девять, поэтому надежда на его маму.

— Да, имеет смысл попробовать, — сказала она, все еще шокированная.

Дюжина воспоминаний об Оливере тут же заполнили ее сознание. Вместо того, чтобы играть в салочки с остальными, Оливер часами сидел на солнце, доставая ракушки из песка. И она помнила, как забавно он высовывал язык, пытаясь сконцентрироваться, пока рисовал. То, как он стоял на руках, потому что был ребенком и мог это делать.

— Жаль, что у меня нет хороших новостей, — сказал он.

— Я просила помочь.

— Могу ли я еще что-то сделать?

Она покачала головой, словно МакКуин мог ее видеть. Она была слишком ошеломлена, чтобы рассуждать здраво. Хотя, у нее была еще одна просьба к нему.

— МакКуин, могу я попросить тебя о еще одном одолжении?

— О каком?

— Еще два имени, — сказала она. — Можешь достать информацию по ним?

— Как их зовут?

— Кендра Тейт, — сказала она. — И Антонио Руссо.

— Другие братья и сестры?

— Кендра приехала в этот дом за пару месяцев до моего отъезда. Антонио… Я никогда его не видела. Он приехал и уехал прямо передо мной, но я все равно хочу с ним поговорить. Дикон сказал, что Антонио был одним из тех детей, которым доктор Капелло не мог помочь.

— Я посмотрю, что смогу найти для тебя.

— Спасибо. Действительно, спасибо,

— Конечно. Но Эллисон?

— Да?

— Мне это не нравится.

— Ты не обязан мне помогать, если не хочешь, — сказала она.

— Нет, я имею в виду, мне не нравится слышать, что подросток покончил с собой через несколько месяцев после того, как покинул дом, в котором ты живешь.

— Ты думаешь, мне приятно это слышать? — спросила она.

— Сначала ты, а теперь этот мальчик? У меня сильное желание пригласить туда полицию.

— Это безумие, МакКуин.

— Безумие? Кто-то пытался убить тебя, а этот парень покончил с собой через пару месяцев после того, как покинул этот дом, — сказал МакКуин.

— Я всего лишь пытаюсь выяснить, что случилось. И что бы ни случилось, в этом были замешаны дети. Маленькие дети, которые, вероятно, не понимали, что делают. Я не собираюсь никого сажать в тюрьму, — сказала она. — Я просто хочу знать правду, чтобы перестать гадать, что случилось. Только и всего. И я действительно не хочу, чтобы кто-то беспокоил доктора Капелло. В любом случае у него осталось не так уж много времени.

— Из-за тебя я потеряю сон по ночам, — сказал МакКуин. — И не по тем причинам, которые имели место в прошлом.

Эллисон тяжело вздохнула.

— Послушай, — сказал МакКуин, вздыхая, — Я не прошу тебя уехать. Я не посмею приказывать тебе, что делать. Но не бывает дыма без огня, и на твоем месте я был бы осторожнее.

Эллисон хотела поспорить с ним, но боялась, что он прав.

— Со мной все будет в порядке, — сказала она.

— Лучше, чтобы так и было.

Она повесила трубку и через минуту ей на почту пришло письмо. Она нашла Роланда на дворе, снова рубящего дрова. День был теплым, на удивление тепло для октября на побережье, и Роланд был только в джинсах и футболке. Несколько минут она стояла в стороне и просто наблюдала, как он работает. Ее удивляло, как легко он поднимал топор, затем опускал его и разрубал дерево пополам. Его хватка была сильной, а размах — плавным и бесстрашным. Этот мужчина не боялся отрубить себе палец. Она находила большое утешение в силе Роланда. Он был из тех людей, к которым инстинктивно бежишь, когда боишься или попадаешь в беду. Живой зонтик, дышащее укрытие от дождя. МакКуин никогда не делал ничего более физически утомительного, чем поднятие тяжестей в спортзале три раза в неделю под руководством личного тренера. Если бы он мог видеть Роланда прямо сейчас, то не стал бы о ней беспокоиться. Пока у нее есть Роланд, она в безопасности.

Роланд наконец заметил ее присутствие. Он снял защитные очки и отложил топор в сторону.

— Ты меня ищешь? — спросил он.

— Больше дров? Еще не так холодно, — сказала она.

Роланд вздохнул.


— Ну что мне сказать? Это хорошо снимает стресс. В аббатстве я тоже был дровосеком. Интересно, кто сейчас этим занимается, пока меня нет?

— Тебе приходилось рубить дрова в аббатстве?

— У нас была рабочая ферма, — сказал Роланд. — Большинство продуктов питания выращивали именно там. А еще у нас были овцы и несколько коров. Мы также варили собственное пиво. Это помогало оплачивать счета.

— Собственное пиво? Да вы монахи-хипстеры. У тебя даже волосы собраны в пучок по-хипстерски.

— Да это просто хвост.

— Ты такой типичный орегонец, — сказала она, улыбаясь. — А я-то думала, откуда у монаха такая масса.

— Кидать сено и рубить дрова каждый день в течение восьми лет подряд — хорошая физическая нагрузка. Теперь, что случилось? Ты выглядишь расстроенной.

— МакКуин перезвонил. Наконец.

— Он нашел Оливера?

— И да, и нет.

— Что это значит?

Эллисон рассказала ему все, а Роланд молча слушал.

— Роланд? — спросила она, когда он совсем ничего не ответил.

Он небрежно провел рукой по волосам.

— Черт, — сказал он, а затем произнес более обдуманно. — Он в этом уверен?

— Его помощница трижды все проверила. Он не хотел пугать нас без причины. Поэтому он так долго не отвечал. — Эллисон шагнула к нему, но не прикоснулась. Похоже, он еще не был к этому готов. — Как ты думаешь, что нам делать?

Он тяжело вздохнул.

— Ты сказала, что его мама в Ванкувере? — спросил Роланд.

— Ванкувер, штат Вашингтон, — сказала она. — Не Канада.

— Это в двух часах езды отсюда, — сказал Роланд. — Прямо через мост от Портленда.

— Ты действительно думаешь, что нам стоит туда поехать?

— Сначала мы позвоним, но нам стоит поехать. Ты можешь повесить трубку, но гораздо труднее захлопнуть дверь перед чьим-то носом. Особенно перед твоим лицом.

— Хочешь поехать со мной? — спросила она.

— Нет, — сказал он. — Но я поеду. Я хочу знать, почему мне никто не сказал, что мой брат покончил с собой. О таком мы должны были бы знать. И это было не так, как с тобой. Он казался вполне нормальным, когда его забрали домой.

— Думаешь, они сказали твоему отцу, когда он умер? — спросила Эллисон.

— Если бы папа знал, он бы мне сказал.

— Уверен? — спросила она. — Он не сказал тебе всей правды о том, почему я уехала.

Роланд пожал плечами. — Я думал, что был уверен.

— Ты хочешь спросить его?

— Мог бы, если бы он не был так болен, — сказал Роланд. — Он почти не спал прошлой ночью. Сегодня утром он уже в плохом настроении. Мне не хочется рисковать и огорчать его.

— Да, я бы тоже не хотела говорить умирающему человеку, что один из его приемных детей покончил с собой, — сказал Эллисон. — Ты думаешь, он заподозрит неладное, если мы уедем на день?

— Я все улажу, — ответил он.

Она подошла к нему и поцеловала.

— Мне это было нужно, — сказал он.

— И мне. Я занималась стиркой, когда МакКуин позвонил. Складывала твое нижнее белье.

Он рассмеялся.


— Ты не обязана стирать мою одежду.

— Я закинула твое вместе со своим. Знаешь, мне вроде как нравится складывать твое нижнее белье, — ответила она. — Так выглядят настоящие взрослые отношения?

— Не знаю. У меня таких ни разу не было.

— Как и у меня. И я наслаждаюсь, — сказала она. Делить работу, делить горести, делить радости… она могла бы привыкнуть к такой жизни.

Он снова ее поцеловал.

— Не говори моему аббату, но… я тоже.