Он слышал, как участилось дыхание Мэдисон. Она реагирует так, как и все остальные окружавшие его женщины на слово «замок» или это связано с другим?

– Но вы больше не младший сын, – фыркнула Мэдисон. – И что теперь?

– Теперь? Я единственный наследник. Титула, недвижимости и фамилии. – Он рассмеялся, скорее с горечью, нежели весело. – Получается, Элеонора сделала ставку не на того брата, наверное, до сих пор себя ругает. – Кит старался казаться беззаботным. Прошло уже много времени с той поры, когда Элеонора разрушила его жизнь – и жизнь его близких, – теперь он прекрасно справляется с этим. Но она обманула Юэна, а этого он ей никогда не простит.

– Откуда вам знать. Ведь она могла искренне любить вашего брата. Понимаю, вам тяжело об этом думать, но то, что она выбрала другого, оказавшегося по воле судьбы наследником, не означает, что она вас использовала.

– Дело в том, что она призналась. Через месяц после похорон Юэна она стояла у его могилы, утирая слезы, бросала на меня сочувственные взгляды и говорила, что мне пора смириться с тем, что брата больше нет… – Тоска, не покидавшая его с тех пор ни на минуту, сильнее сдавила сердце. – Элеонора пришла ко мне и сказала, что несколько лет назад совершила ужасную ошибку, что всегда любила только меня. Еще слишком рано, но, возможно, настанет день…

Мэдисон повернулась к нему, открыв рот от удивления.

– Она все это сказала?

– Конечно. Так что она все еще не теряет надежды стать леди Килкенон.

– И что вы ответили?

– Сказал, что если такое и случится, то не в этой жизни. А потом напился. – Кит сильнее сжал руль. Он потерял брата из-за женщины, уверенной, что имеет право по своему усмотрению распоряжаться жизнями всех, кто встречается на ее пути.

И все же Элеонора не виновата в смерти Юэна. Виноват лишь он, Кит. Этот грех ему никогда не искупить, хотя, видит бог, он очень старался.


Пейзаж за окном стал разнообразнее и радовал глаз, но, если бы кто-то спросил Мэдисон, что она видела, она не смогла бы ответить. Погруженная в свои мысли, она размышляла о том, что рассказал Кит. Он проявляет интерес лишь к тем женщинам, отношения с которыми никогда не будут иметь для него серьезного значения. Не любит бывать в Шотландии. И он очень любил Элеонору, по крайней мере до ее предательства.

Впрочем, «предательство» – слишком громкое слово. В конце концов, что такого сделала Элеонора? Вышла замуж по расчету? Мэдисон не считала это зазорным. Разве она сама мечтала не о том же? Хотя и не была готова ради этого ломать жизни и разбивать сердца. Ее случай совсем не похож на этот.

И все же, похоже, ее моральные принципы не столь строги.

– Вероятно, вы немного шокированы.

– Простите? – спохватилась Мэдисон. – Вы о замке?

– Нет, не о замке, а о счастье и несчастье. Вы ведь верите в любовь с первого взгляда, правда?

Мэдисон едва не рассмеялась. Он и не подозревает, как далек от истины; она не вполне уверена, что вообще верит в любовь. Страсть, похоть – да, хотя всегда старалась не поддаваться им, ведь для девушки это может плохо кончиться. Скорее привязанность. Совместимость. Таковы, по ее мнению, основы прочных и долгих отношений. И конечно, общие цели. Но любовь? Это, пожалуй, сказочные фантазии. Если бы Мэдисон не действовала, а сидела в своем трейлере и ждала, когда изменится судьба, то оставалась бы там до сих пор.

– Почему вы так уверены?

– Вы сами говорили, что мечтаете состариться вместе и еще… да, сидеть, обнявшись, на садовых качелях. Вы влюбились, когда впервые его увидели? Купидон поразил вас своей стрелой?

– Я бы так не сказала. – Его насмешливый тон задел ее.

– Тогда как же все было? Что вас в нем привлекло? Как поняли, что он тот, единственный?

Мэдисон мысленно перенеслась в прошлое, на ту вечеринку, где познакомилась с Бартом. Это было новоселье, одна из ее подруг по колледжу купила – на деньги семьи – великолепную квартиру-лофт в Верхнем Ист-Сайде. Барт был одним из тех, кто стоял, прислонившись к кирпичной стене, и увлеченно разговаривал с друзьями. Он выглядел очень солидно: высокий широкоплечий блондин с хорошей стрижкой и манерами человека из привилегированного общества, которые так долго старалась выработать в себе Мэдисон, но пока ей это не удавалось, и она боялась, что у нее не получится никогда. Он не был красив, совсем нет, но на него было приятно смотреть; кроме того, Мэдисон сразу представила свое будущее рядом с этим мужчиной – благополучное будущее. Тогда она не знала, кто он, да и амбиции ее не заходили так далеко. Но по одежде и манерам безошибочно определила, что этот человек из общества, в которое она стремилась попасть, что он сможет обеспечить ей ту жизнь, о которой она мечтала. Он, видимо, почувствовал на себе ее взгляд, потому что прервал разговор и повернулся в ее сторону. А потом он улыбнулся, и Мэдисон утонула в мечтах о мире с безграничными возможностями. О мире, в котором она будет в безопасности. Пожалуй, впервые в жизни.

– Я… – начала она и замолчала, сцепив руки на коленях и подбирая верные слова. Но какие считать верными? Лгать Киту ей не хотелось – она и так всем лгала, – но правда, на ее взгляд, была не вполне приемлемой.

– Простите, Мэдисон, – прервал ее размышления Кит. – Ваша боль еще слишком свежа? Но вот что я вам скажу: тот, кто решил прервать отношения с вами, полный идиот. Он не встретит никого лучше.

Нет? Он вполне может встретить ту, которая будет ценить его за красивое тело и умение поддержать беседу, за страстность и широкий круг интересов, а не за то, что он может дать ей благополучное будущее. Смогла бы она на самом деле так поступить? Выйти замуж только потому, что ей удобно быть с этим мужчиной? О боже, она никогда раньше не использовала этого слова, хотя оно точно выражает суть. Она заслужила Барта, как заслужила и ту Мэдисон, которой стала.

– Встретит. Он хороший парень, и этого заслуживает. Возможно, он поступил правильно, решив сделать перерыв.

– Да? – Кит повернулся к ней и посмотрел на нее с огромным удивлением.

Мэдисон так долго никому не говорила правду, что и сама стала забывать, какова она. Ни учителям в школе, когда они спрашивали ее о маме, ни друзьям, ни даже себе самой. Особенно себе самой. Кит точно станет ее осуждать, больше, чем все остальные. Возможно, это то, что заслужила она.

Она заговорила, не успев даже подумать о последствиях.

– Полное имя Барта – Бартоломью Джей Ван де Гриерсон III.

Кит молчал. Разумеется, это имя ему ни о чем не говорит.

– Бедняга, – наконец произнес он. – Я-то думал, нет ничего хуже Кристофер Александр Кэмпбелл Бьюкенен.

Проигнорировав его замечание, Мэдисон продолжала:

– Его семья жила в Нью-Йорке с колониальных времен, среди их родственников немало аристократов и даже есть представители королевской семьи. У Барта хорошая должность в семейной компании, а компаний этих у них столько, что о многих вы и не слышали, хотя названия стольких же покажутся вам знакомыми. Он живет в доме неописуемой красоты, а родители в имении в Гамптоне, прямо на берегу моря. Оно огромное, похоже на маленькую деревню.

– Ясно. Значит, для вас такие вещи имеют большое значение?

Имеют. Порой Мэдисон так сильно влекло в этот мир, что даже становилось немного страшно. Она отлично умела владеть собой, но разве можно согласиться на меньшее, когда мечта ее почти осуществилась?

Мэдисон опустила голову и посмотрела на руки.

– Вы когда-нибудь голодали, Кит? Случалось ли вам, проснувшись, обнаружить, что электричество в доме отключено и нет горячей воды? Приходилось ли вам рыться в одежде, выбирая менее грязную, чтобы пойти в школу?

Он резко повернулся к ней. Но она не смогла посмотреть ему в глаза.

– У меня не было обеспеченного детства, я не пользовалась кредиткой отца. Маму я тоже редко видела. – Она подавила вздох и продолжала: – Я хочу иметь свою семью, Кит. Хочу быть уверена в завтрашнем дне. Знать, что у меня есть не просто некая сумма на черный день, а внушительный счет в банке, и мне не о чем беспокоиться. Я хочу иметь детей, Кит.

– Я помню. Четверых.

Мэдисон сглотнула ком в горле.

– И у этих четверых детей будет самое благополучное, счастливое, самое замечательное детство. Я знаю, люди говорят, что счастье не купишь, но уверяю вас, так говорят те, кто никогда не голодал. И не замерзал. По-настоящему. Когда не можешь спать, оттого что болят все кости.

– Да, пожалуй, со мной такого не случалось. Значит, Барт тоже хотел иметь четверых детей? Хотел дать вам благополучие до конца жизни?

Она неожиданно рассмеялась:

– Такие, как Барт, не женятся на таких, как я. Вы должны это знать, Кит. Деньги к деньгам. Конечно, он готов встречаться с подобными мне. Можно позволить себе на некоторое время свернуть с дорожки, но он никогда бы не познакомил такую девушку с родителями и не пригласил в гости к своим друзьям. И не женился бы на мне. Я выросла в маленьком городке на берегу океана и видела немало примеров перед глазами. Богатые отдыхающие лишь развлекались с местными девушками. Тогда я и поняла, что должна измениться, если хочу жить в другом мире. – Начав говорить, Мэдисон не могла остановиться. Это было похоже на исповедь, признание в надежде на отпущение грехов или на получение наказания.

– Измениться?

– Стать такой, как они: здравомыслящей, немного испорченной, уверенной в себе. Я поступила в колледж и занялась созданием своей личности – королева вечеринок, девушка из группы поддержки, принцесса, немного холодная и отстраненная. Не слишком яркая, чтобы произвести фурор в обществе, но обладающая всеми качествами, чтобы быть им принятой. Вместе со мной в колледже учились дети как раз из той социальной среды. Мне было несложно впитать новые знания и стать похожей на них. К тому времени, когда я закончила учебу и приехала в Нью-Йорк, у меня было достаточно знакомых и связей, которые помогли мне войти в мир Верхнего Ист-Сайда, а затем…