– Я ощущаю себя в настоящем Даунтоне.

Кит оглядел знакомую комнату, стараясь увидеть ее глазами Мэдисон: дубовые панели, огромные оконные проемы, высокие стеллажи – без лестницы до верхней полки не добраться, – кожаное кресло-«честерфилд», старинное ореховое бюро, за которым отец занимался делами, а до него – его отец и дед.

– Здесь слишком пыльно для Даунтона, – прошептал Кит. – И нет дворецкого, только Мораг, а она никогда не делает книксен и не задерживается после шести.

– Кит! – резкий тон отца заставил его повернуться.

Лорд Бьюкенен стоял у камина со стаканом виски в руке. Выглядел он так, как, должно быть, будет выглядеть Кит лет через тридцать. Впрочем, сын нечасто смотрел в глаза отцу. Да и как он мог? Ведь именно он повинен в трагедии, на его совести каждая морщинка на лбу отца и тени под глазами мамы.

Кит пропустил Мэдисон вперед, отметив, что все еще краем глаза следит за борзыми.

– Папа, рад тебя видеть. Позволь представить Мэдисон Картер, моя талантливая помощница, любезно согласившаяся стать моей спутницей. Мэдисон, это мой отец.

Отец коротко кивнул ей, не удостоив даже словом, и Кит был благодарен Бридж, увлекшей Мэдисон к дивану и вручившей ей бокал шампанского. Разговор с отцом редко проходил гладко, и он был рад, что избавился от свидетеля.

Еще и поэтому Кит старался приезжать домой один. Спутники и спутницы могли увидеть лишнее.

Лорд Бьюкенен бросил осуждающий взгляд на бокал с шампанским в руках сына и гордо поднял руку со стаканом виски.

– Приятно, что ты еще не забыл дорогу домой, сын.

Значит, все будет в таком духе? Что ж, он готов поддержать.

– Сейчас, когда появились навигаторы, все значительно проще, отец.

Тот никак не отреагировал на шутку.

– Не важно, благодаря чему ты наконец добрался.

Кит через плечо посмотрел на Мэдисон. Похоже, ей вполне комфортно в обществе Бриджет и мамы.

Как он и предполагал, мама была в традиционном наряде – синем в пол платье с клетчатым шарфом на плече в цветах их клана и сапфировой брошью. Бриджет на этот раз решила не соблюдать традиции, но все же выбрала длинное платье из блестящей ткани. Похоже, несмотря на это, Мэдисон чувствует себя прекрасно. На лице ее привычное по-деловому сосредоточенное выражение, которое он часто видел на работе.

Мэдисон повернулась, их взгляды встретились. В это мгновение ему показалось, что кроме них в комнате никого нет. Сердце забилось сильнее. Ведь все могло быть по-другому, Мэдисон могла быть его девушкой, которую он привез познакомить с семьей.

Отец проследил за его взглядом, задержался на пару секунд на Мэдисон и вернулся к сыну.

– Что на тебе надето? – спросил он и поджал губы. – Килт тебя больше не устраивает?

Кит нехотя оторвался от Мэдисон, оглядел идеально сшитый смокинг и пожал плечами. В последний раз он надевал килт на похороны Юэна; с тех пор ему удавалось избегать появления на официальных мероприятиях в Шотландии, а смокинг был необходим ему в Лондоне.

– Я был в килте на прошлой свадьбе Элеоноры. – Он заметил, как мама резко вскинула голову, и пожалел о словах, вызвавших неприятные воспоминания. – На этот раз я не смог.

Однако сказанного было достаточно. Отец покачал головой:

– Ты с каждым днем становишься все больше похож на лондонского пижона. Ты нужен здесь. Пришла пора взять на себя ответственность и приступить к обязанностям…

Вот и началось. Так было каждый раз, когда он встречался с отцом. Каждый раз со дня похорон. Одни и те же слова, тот же тон, тот же смысл. Он нужен здесь. Он во всем виноват и должен сам с этим разобраться.

Разве он этого не знает? Именно поэтому он не может стать тем сыном, который нужен отцу. Как вернуться в Шотландию и занять место Юэна, будто он его заслуживает?

– Я уже приступил. Но ты игнорируешь каждое мое предложение, отправляемое из Лондона.

Отец посмотрел ему прямо в глаза.

– Однажды тебе придется взять на себя ответственность за эти земли, и я должен быть уверен, что ты сможешь всем управлять.

«Лучше сразу скажи, что лучше бы умер я».

Кит сглотнул горечь и вздохнул:

– Ты просмотрел план по продаже ткани непосредственно покупателям, как я предлагал? Думал о строительстве пивоварни? Летних коттеджей? – Отец молчал. Кит махнул рукой и продолжал: – Я составил бизнес-план и нашел нужных людей для каждого проекта. Но ты не заинтересован…

Отец перебил его, все больше краснея с каждой минутой.

– Ты хочешь все изменить, традиции не имеют для тебя значения.

Внезапно Кит почувствовал себя смертельно уставшим.

– Да, хочу все изменить. Для того чтобы Килкенон был жизнеспособным.

– Жизнеспособным… – В пылу гнева отец взмахнул рукой, стакан с виски выскользнул из его руки, янтарная жидкость взлетела в воздух мерцающим потоком и, оттолкнувшись от мраморной поверхности камина, превратилась в острые, словно осколки, брызги, рассыпавшиеся в разные стороны. Все замолчали, женщины вскочили со своих мест, Кит и отец непроизвольно сделали одновременно шаг назад, а собаки нервно заскулили.

– Иэн!

– Черт, смотри, что ты со мной сделал?

– Я принесу тряпку и совок. – Бриджет поспешила выбежать из комнаты; как и все Бьюкенены, она ненавидела скандалы.

– Папа, ты не порезался?

– О, Иэн, дорогой. Через двадцать минут придет машина. Пойдем, я помогу тебе привести себя в порядок. Мы же договорились, что ты будешь держать себя в руках. Неудивительно, что Кит так редко приезжает домой, теперь Мэдисон едва ли захочет погостить у нас снова. Что она подумает, Иэн? – Леди Бьюкенен вывела мужа из комнаты, и голос ее стих.

Кит подошел к Мэдисон, чтобы извиниться, но не смог произнести ни слова, видя, что она не сводит глаз с собак. Взяв ее за руку, он увидел, что во взгляде ее нет страха, лишь крайняя озабоченность.

– Собаки… – прошептала она. – Мне кажется, им тоже досталось.

Возможно. Хизер, поджав хвост, отошла к двери, впрочем, Тизл не двинулся с места, так и остался лежать на ковре. Библиотека была любимым местом собак, сколько Кит себя помнил.

– Тизл? – Кит присел на корточки. Повсюду были разбросаны осколки, а пес лежал, неестественно поджав одну лапу, и смотрел на него с мольбой в глазах. – Ты поранился, мальчик мой? – Кит потянулся, но пес убрал лапу, не позволяя к ней прикоснуться. – Дай я посмотрю. – На этот раз он зарычал в ответ.

Хизер завертелась у двери, но хвост ее все еще был поджат.

Кит повернулся к Мэдисон. Должно быть, все происходящее для нее подобно кошмару.

– Теперь я понимаю корги.

Она была невероятно бледной, губы стали почти белыми, краска сошла с лица.

– Думаю, одному из нас надо его держать, а другой осмотрит лапу.

– Чего ты боишься больше: когтей или клыков?

Кит вовсе не собирался ее заставлять, напротив, хотел позвать на помощь и принести ей стакан воды. Однако, к его огромному удивлению, Мэдисон опустилась на колени, положила руку на голову Тизла и стала гладить его, приговаривая:

– Ты ведь смелый, как медведь, правда? Я знаю. Тебе больно, но нам надо посмотреть, что у тебя с лапой. Мы тебе поможем. – Голос ее оказывал почти гипнотическое действие, поглаживания успокаивали.

Тяжело вздохнув, пес положил голову ей на колени. Продолжая разговаривать, Мэдисон гладила его, опуская руку все ниже, пока не добралась до пораненной лапы. Тизл взвизгнул от резкой боли, но не убрал лапу. Кит покосился на Мэдисон, желая убедиться, что с ней все хорошо, потом протянул руку и осмотрел лапу. В мягкие подушечки впились три небольших осколка, спутавшиеся с шерстью, пропитанной проступившей кровью.

– Там стекло. – Кит старался говорить как можно спокойнее. – Ты сможешь остаться здесь одна, а я схожу за водой, пинцетом и антибактериальной мазью? – спросил он, поднимаясь.

Мэдисон кивнула, и он прошел к двери, у которой сидела Хизер и смотрела на друга.

А Мэдисон… У Кита сжалось горло. Пламя окрасило ее волосы, сделав их огненными, и придало лицу волшебное свечение. Оно казалось непроницаемым, но он отлично понимал, что скрывается за этой маской. Кровь с лапы Тизла капала на белую полосу по подолу платья, сейчас Мэдисон была похожа на Артемиду на охоте. Прекрасная бесстрашная богиня.

Сердце у него ёкнуло, казалось, в груди что-то шевельнулось, будто пришли в движение вековые льды. Ничего, они достаточно толстые, несколько трещин их не разрушат. В ближайшее время они точно не растают.


– Но я не могу оставаться в этом платье, – растерянно произнесла Мэдисон, глядя на мать Кита. – Прошу вас, ми… леди Бьюкенен.

– Твой наряд весь перепачкан кровью, – поджала губы стоящая напротив дама. – Понимаю, свадьба вдовы моего сына не самое приятное мероприятие, но, если мы еще приведем с собой девушку Дракулы, сплетням не будет конца.

– Обещаю, постараюсь сделать все, чтобы не испачкать и это. – Мэдисон взволнованно наблюдала за реакцией собеседницы. Сложно уследить за таким количеством ткани, скрывающей ее до самых пят, не говоря уже о шифоне на рукавах. При этом вырез на платье был слишком глубоким, она была уверена: стоит ей наклониться, опустив голову, она сможет увидеть свой пупок.

– Так приятно, что оно вновь увидит свет, – задумчиво произнесла леди Бьюкенен, оглядывая ряд бусинок по краю декольте, похожих на драгоценное ожерелье. – Бриджет отказывается носить мои платья, а Элеоноре… они совсем не подходили, это не ее стиль. В нем я впервые увидела Иэна, это случилось на Хогманай[3], здесь, в этом доме. Сверху я надела плащ, чтобы отец не заставил меня переодеться. В семидесятых такой наряд был весьма провокационным.

Мэдисон считала, что он выглядит таким и сейчас, но цвет зеленой мяты очень шел ей, к тому же это произведение Халстон, да еще с историей…

– Классика отличного дизайнера. Для меня большая честь его надеть. – Мэдисон подозревала, что даже в перепачканном кровью платье привлекла бы на свадьбе меньше внимания.