— Ты упрямый старый осел, Гринбаум, раз тащишься туда каждый день и проводишь там по восемь часов. Ради чего? Денег у нас довольно. Лиза и сама в состоянии присматривать за твоей лавкой. Тебе повезло, что она согласилась работать у тебя.

— Мой магазин — это моя жизнь, — просто ответил пожилой мужчина.

— Ты хочешь сказать, что для меня в ней места нет?

— Разумеется, нет! Ты как прыщ у меня на заднице. Или ты думаешь, что я соглашусь торчать целый день тут, с тобой, когда могу проводить время в обществе такой прекрасной молодой леди? — И он указал на Лизу.

— Было время, когда я могла составить Лизе конкуренцию, — заметила Мириам. — Когда-нибудь и она состарится.

— Когда Лиза постареет, я закрою магазин.

— Фу! А что ты на это скажешь, Лиза?

— Я ничего не скажу, — оживленно откликнулась Лиза.

Она сидела за столом, умиротворенно потягивая вино из черной смородины и отщипывая кусочки от глазированного печенья. Она думала, что мистер Гринбаум может работать столько, сколько ему заблагорассудится.

Перебранка продолжалась, и имя Минни Копек всплывало еще не раз.


На второй день Рождества Лиза намеревалась выспаться как следует, но проснулась уже в семь утра и обнаружила, что больше не может заснуть. В конце концов она встала с постели. Надев широкие брюки и белую блузку, она заварила чай и взялась за книгу, которую читала, — «Ярмарку тщеславия». Ей очень нравилась главная героиня Бекки Шарп — хитроумная и жестокосердная девчонка.

Чуть позже Лиза решила прогуляться по Кенсингтон-Гарденз, который, к ее удивлению, оказался переполнен. Несколько маленьких девочек толкали перед собой новенькие детские колясочки и выглядели при этом чрезвычайно серьезными. По аллее носился совсем еще маленький мальчишка, судорожно крутя педали красного велосипеда. У пруда взволнованно суетились отцы: одни подсказывали сыновьям, как лучше подтянуть оснастку новеньких игрушечных яхт, другие с отчаянием смотрели, как небольшие суденышки заваливаются набок, погружая паруса в воду.

Навстречу Лизе шла молодая пара. Мужчина был в военной форме. Он обнимал за талию девушку, которая была ненамного старше Лизы. Оба толкали перед собой старенькую коляску, и, проходя мимо, Лиза разглядела внутри девочку месяцев девяти от роду, играющую погремушкой.

Тоска по дому вдруг обрушилась на Лизу с невиданной силой. В прошлом январе Кевин с гордостью объявил, что его жена, Колетта, ждет ребенка. Китти пришла в восторг — у нее должен был появиться первый внук или внучка! Сейчас в Ливерпуле, должно быть, живут уже несколько племянников или племянниц, которых Лиза никогда не видела и вряд ли увидит.

Ее семья! Вспоминают ли они ее хотя бы иногда?

Наклонив голову и едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Лиза поспешила домой.


Мертвая тишина царила за закрытыми дверьми квартир в доме номер пять на Куинз-Гейт, когда Лиза бежала вверх по лестнице. Уехали почти все. Остался только Ральф. Наверное, у него просто не было семьи. Позже Лиза услышала, как он гремит в кухне посудой, и подумала, а не отнести ли туда грязные тарелки, чтобы вымыть их и сделать вид, будто она столкнулась с ним случайно, но потом решила, что не стоит этого делать. Ральф вел себя по отношению к ней очень дружелюбно, но это была дружба на расстоянии — он словно делал одолжение Пирсу, а сам предпочел бы вообще не иметь ничего общего с ней или с Джекки.

Вновь взяться за чтение было решительно невозможно. Как Лиза ни старалась прогнать мысли о доме, они упорно лезли ей в голову. Девушка заштопала пару чулок и убрала в квартире. Вытирая пыль с туалетного столика, она обнаружила бутылку виски, недопитую Джекки, и задумчиво уставилась на нее. Похоже, спиртное помогало Джекки справляться с проблемами. Лиза принесла стакан и налила в него на палец янтарной жидкости, после чего осторожно отхлебнула. Почти мгновенно по телу растеклось блаженное тепло. Она сделала еще глоток, и у нее закружилась голова. Ощущение было приятным, а вместе с ним пришло осознание того, что все складывается не так уж и плохо. Лиза отпила еще немножко. Собственно говоря, жизнь — недурная штука. В голове у нее словно взошло солнце, все вокруг подернулось розовой дымкой, и девушка уселась на диван, довольная и сонная.

В дверь постучали. Наверное, это Ральф. Вставать было лень, поэтому Лиза крикнула:

— Войдите.

К ее невероятному изумлению, в комнату вошел Гордон. Должно быть, Джекки дала ему ключ от входной двери.

— Что вам здесь понадобилось? — Вопрос прозвучал грубо, но Лизе было все равно. — Джекки уехала. Разве она не говорила вам об этом?

— Я пришел не к Джекки, — с неприятной ухмылкой ответил Гордон.

— Ну, я вас видеть не желаю, — твердо произнесла Лиза.

С таким же успехом она могла вообще ничего не говорить. Гордон сел рядом с ней, и она обожгла его сердитым взглядом, жалея о том, что у нее кружится голова и она не может подняться на ноги, распахнуть дверь и приказать ему убираться. Что, ради всего святого, нужно этому мужчине? Его следующие слова повергли ее в шок.

— Хватит, Лиза, я же видел, как ты на меня смотришь. Ты ведь у нас горячая штучка, верно?

Она окинула его презрительным взглядом.

— Только не для вас!

Насмешка в ее голосе, кажется, подействовала на Гордона не лучшим образом. Он разозлился. Его покрытые сеточкой вен щеки раскраснелись, а маленькие глазки прищурились, став еще меньше. Кончики дурацких, слишком длинных усов в буквальном смысле задрожали от ярости.

— Ты сексуальная маленькая сучка! Не думай, что я не заметил, как ты выставляешься напоказ, когда я здесь.

— Когда вы здесь, меня тошнит. — Виски, похоже, сняло все ограничения. Лиза сказала первое, что пришло ей в голову. — При мысли о том, что вы с Джекки остаетесь наедине, меня выворачивает наизнанку. Она в миллион раз лучше вас.

— Джекки нравится, когда ее имеют, и я даю ей то, что нужно. Разве ты не хочешь, чтобы я трахнул и тебя, Лиза? Лиза сексуальная сучка.

— Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я расскажу обо всем Джекки, — пригрозила Лиза.

— К черту Джекки. Я бы предпочел иметь дело с тобой.

Гордон грубо привлек ее к себе, и она почувствовала на щеке его зловонное дыхание. А потом он начал целовать ее и тискать руками ее грудь. Лиза попыталась оттолкнуть его и закричала:

— Убирайся отсюда, ублюдок!

— Перестань, Лиза. Ты сводишь меня с ума. Тебе же хочется этого, я знаю, что хочется…

Она вновь закричала, но руки у Гордона оказались слишком сильными, и хотя она сопротивлялась, высвободиться из его объятий не могла. Он разорвал на ней блузку и потянулся губами к ее шее.

Внезапно Лиза почувствовала, как какая-то сила отрывает от нее Гордона.

Ральф! Ральф схватил его за шиворот и отшвырнул в сторону. Гордон приземлился на четвереньки, как животное. Из уголков его губ текла слюна.

— Пошел вон отсюда, — негромко произнес Ральф. — Пошел вон, иначе я спущу тебя с лестницы, с четвертого этажа.

— Чертов педик! — прохрипел Гордон, отползая в сторону, чтобы оказаться вне пределов досягаемости.

Ральф шагнул к нему.

— Пошел вон, я сказал.

Гордон подполз к стулу и, цепляясь за него, с трудом поднялся на ноги. Один ус поник и болтался, словно растрепанная кисточка.

У дверей Гордон обернулся, и на лице у него появилось заискивающее выражение.

— Вы ведь не расскажете об этом Джекки? — блеющим голосом взмолился он.

Лиза не ответила.

— Вон отсюда! — повторил Ральф.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Лиза и Ральф прислушивались к удаляющимся шагам Гордона, пока они не затихли. Вскоре до них долетел негромкий глухой стук — это захлопнулась входная дверь. Лиза взглянула на Ральфа, и оба расхохотались.

— Что за гнусная личность! — сказал наконец Ральф. — Ради всего святого, что Джекки в нем нашла?

Лиза озадаченно покачала головой.

— Не знаю. Она влюблена, а любовь слепа, как говорят.

Она попыталась встать, но у нее закружилась голова, и Лиза повалилась обратно на диван.

— С тобой все в порядке? Тебе ничего не нужно?

— Я пьяна, Ральф. Я еще никогда не напивалась. Я выпила немного виски. Я чувствовала себя очень подавленной и несчастной. Думаю, мне нужно выпить чаю, чтобы протрезветь.

— Тебе следовало заглянуть ко мне — я тоже пребывал в депрессии. Собственно говоря, я весь день раздумывал о том, а не постучать ли к тебе, но потом решил, что ты хочешь побыть одна. — Ральф поднялся на ноги — сильный, крепкий, уверенный в себе мужчина. Его обычно сдержанное выражение лица изменилось после недавнего столкновения. — Я поставлю чайник.

— Там уже есть вода, — сказала Лиза, а потом быстро добавила: — Я забыла поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь. Оказывается, ты храбрец.

— Храбрец! — Он улыбнулся. — Сомневаюсь, что я спас твою жизнь. Скорее уж добродетель.

— О, чего нет, того нет, причем уже давно, — не задумываясь ответила Лиза и тут же готова была откусить себе язык, хотя Ральф, похоже, не обратил на ее слова никакого внимания.

— Почему ты несчастна, Лиза?

— Я просто скучаю по своей семье, вот и все. Я пошла прогуляться в Кенсингтон-Гарденз, а там был ребенок. Ну, я и вспомнила, что у меня есть племянник или племянница, а я его (или ее) никогда не видела. А ты?

Ральф эхом повторил ее слова:

— Просто скучаю по своей семье, вот и все.

— Разве ты не можешь поехать домой и навестить их?

— Свою жену и детей, ты хочешь сказать?

Лиза ахнула:

— Так ты женат?