− Ничего страшного, − сказал папа.

Мне стало плохо, и в этот раз тошнота не имела ничего общего с моей терапией. Дженни знала современный арабский диалект, а не египетский. Отец лгал. Я был в этом уверен. Я видел отца таким раньше, когда у них с мамой были проблемы. Они оба скрывали все от меня, но, в то время, как мама оставалась невозмутимой и собранной, отца же зачастую подводил язык собственного тела.

− Вероятно, она была совсем плоха, раз провалилась, − сказал я. − Ты же не мог просто так поставить ей плохую оценку?

− Это не важно, Джексон, − сказал Шеридан. − Давайте просто забудем об этом.

− Это важно, − сказал я. − Так что же такого плохого было в ее докладе?

− Она сдала его с опозданием, − сказал папа. − У меня не было другого выбора, кроме как поставить ей неудовлетворительную оценку. Такова политика университета.

Я поспорил бы на все свои деньги, что Дженни никогда в жизни не сдавала работу с опозданием.

− Я удивлен, что она ни разу не обратилась к тебе за помощью в рабочее время, − сказал я.

− Я тоже, − ответил папа. − Но многие студенты нервничают в присутствии профессора.

За столом воцарилась тишина. Шеридан вернулся к ужину, который уже остыл, а мы с отцом смотрели друг на друга. Всего несколько часов назад я рассказывал ему за ужином о своей болезни, и он был тем же сильным мужчиной, который поддерживал меня всю жизнь. Сейчас же он казался мне незнакомцем.

− Она рассказала мне, − произнес я. − Дженни рассказала мне все, что ты сделал.

− Сынок, я уверен, что бы она тебе ни рассказывала…

− Это правда, не так ли?

− Я не понимаю, о чем ты говоришь.

− Я видел сообщение, которое ты отправил, пригласив ее к себе домой.

Я не видел его, но ведь отец не знал об этом.

− Ты сказал, что она никогда не приходила к тебе в рабочее время, но ты лжешь.

− Что происходит? − спросил Шеридан. − Почему Дженнифер была у тебя дома?

− Так делают большинство профессоров, чтобы лучше узнать своих студентов. Я…

− Уходи, − приказал я. − Сейчас же уходи и никогда не возвращайся.

− Джексон, все не так ужасно, как казалось. Это было просто…

− Уходи!

Я не мог смотреть на него. В мгновение ока отец превратился из героя в злодея. Сейчас он выглядел слабым и жалким, а не сильным и жизнерадостным.

Шеридан ничего не сказал. Он достаточно доверял мне, чтобы знать, что я не сделал бы делать чего-то столь решительного, не имея уважительной причины. Папа встал и схватил свои вещи. Я видел, как он воспользовался телефоном, чтобы вызвать такси.

− Не хочешь объяснить мне, что это было? − спросил Шеридан.

− Нет, − ответил я. − Не я должен рассказывать тебе об этом. Я должен пойти и поговорить с Дженни. Она, скорее всего, пошла к Аарону.

− Насчет тебя и Дженни… − начал Шеридан, прежде чем замолчать.

− Что насчет нас?

Если Шеридан догадался, что между нами что-то было, я не стал бы отрицать этого, но Дженни по-прежнему не хотела, чтобы он знал, и это была еще одной вещь, которая лучше прозвучит от нее.

− Ничего. Не бери в голову.

Я понятия не имел, где живет Аарон. Позвонил ему, но он не ответил. В итоге, я решил вернуться в пентхаус и позволить Дженни побыть с другом. Мне нужно было извиниться перед ней, но заявиться поздней ночью и молить о прощении, казалось таким банальным.

В прошлый раз, четыре года назад, у меня была уважительная причина причинить ей боль, но сегодня я предал ее доверие и не мог придумать простой способ вновь завоевать его. Вот в чем заключалась вся проблема − в доверии. Не существовало легкого способа получить его назад. Доверие в десять раз легче потерять, чем заслужить его, но я был чертовски уверен, что готов работать в десять раз усерднее, потому что это того стоило. Грандиозные проявления любви были бессмысленны. Дженни никогда не впечатляли материальные блага и трата денег, что было бы слишком просто для человека с моим банковским счетом. Раньше я никогда не чувствовал себя таким беспомощным, а для того, у кого была болезнь, которая могла убить его в любую минуту, это говорило о многом.

В конце концов, я остановился на чем-то скучном. Я не мог придумать решение этой проблемы, но, возможно, смогу возродить воспоминания о счастливых моментах, которые у нас были. Возможно, этого будет недостаточно, но сейчас это лучшее, что я могу сделать.

Глава 24

Дженнифер

− Куда мы направляемся? − спросила я у Аарона.

После того, как я провела ночь в доме Милли и Аарона, они настояли на том, чтобы поехать со мной в город и помочь мне расслабиться. Мы сделали несколько покупок и теперь искали местечко, чтобы перекусить. У них явно был на уме какой-то определенный ресторан, потому что Аарону пришлось посмотреть в телефоне, чтобы выяснить куда идти. Он прожил в Нью-Йорке большую часть своей жизни, но ориентировался хуже, чем большинство туристов.

− Мы почти пришли, − сказал Аарон.

− Почему ты не говоришь мне адрес? − спросила я. − Я хорошо знаю этот район города. Отсюда недалеко до моей работы и близко к пентхаусу, в котором я останавливалась с...

Я замолчала, обнаружив, что Аарон поморщился и выглядит в точности как ребенок, которого поймали с поличным.

− Это должно было быть сюрпризом, − сказал Аарон.

− Ты сводишь меня с Джексоном? − Аарон кивнул. − Почему ты не сказал, что мы пойдем в его пентхаус?

− Мы с Милли подумали, что ты не захочешь пойти туда, но я думаю, что тебе стоит поговорить с ним.

− Вы правильно подумали: я не хочу туда идти.

Хотя неудавшийся сюрприз был не такой уж плохой идеей. Джексон ни разу не связался со мной в течение дня, и я начала думать, что он обо мне забыл. Но теперь знала, что он хотел увидеть меня. Я просто не была уверена, хочу ли я увидеть его.

− Просто выслушай его, − сказал Аарон.

− Я удивлена, что ты пошла на это, − обратилась я к Милли.

Она не скрывала свою неприязнь к тому, как Джексон повел себя прошлым вечером.

− Я тоже, − призналась Милли. − Мы разговаривали с Джексоном сегодня утром, пока ты спала. Этот парень может быть весьма убедительным.

− Он второй самый очаровательный мужчина, которого ты знаешь, правда, милая? − пошутил Аарон.

− Ну, конечно, второй, − сказала Милли, улыбнувшись. − Как бы то ни было, я тоже думаю, что тебе стоит его выслушать.

Мы были в паре минут ходьбы от отеля, поэтому я решила зайти внутрь и направилась в пентхаус. Приготовилась игнорировать любые дорогостоящие жесты, которые он мог бы устроить, чтобы вернуть меня. Джексон никогда не покупал мне дорогих украшений, и я любом случае не приняла бы их. Если он думал, что что-то вроде этого заставит меня простить его, то он не такого высокого мнения обо мне, как я думала.

Джексон не подкарауливал меня ни с ювелирными украшениями, ни даже с цветами или конфетами, когда я вошла внутрь. Не было никаких лепестков роз на кровати и шампанского со льдом. Вместо этого, он приготовил небольшой обеденный стол со свечой, стоящей в центре и тарелками. Он заказал чикенбургеры в номер, а я была голодна, поэтому останусь на ужин, даже если за все время мы не обмолвимся и словом.

− Привет, − неуклюже произнес Джексон

− Привет.

− Знаю, это ничего не изменит, но я все же скажу. Прости. Я должен был поверить тебе с самого начала, и то, что я наговорил тебе невозможно простить.

− Так теперь ты мне веришь?

Джексон кивнул.

− Все это еще не укладывается в моей голове, но да, я целиком и полностью тебе верю. Я выгнал отца из вашего дома и с тех пор не разговаривал с ним. Уверяю тебя, я хотел сделать гораздо больше, чем это, но он по-прежнему мой отец, и я не могу ударить пожилого человека.

− Я никогда не хотела, чтобы ты его бил, − сказал я. − Просто хотела, чтобы ты поверил мне.

− Я знаю и очень сожалею об этом. Поужинаешь со мной?

Я вновь посмотрела на еду и поняла, что не могу сопротивляться голоду.

− Похоже, ты сделал правильный выбор.

Сев за стол, заметила беспорядок в углу маленькой кухни. Кроме хранения напитков в холодильнике, мы совершенно не пользовались кухней, пока были здесь. Готовить не имело смысла, ведь на кухне этажом ниже был шеф-повар мирового класса.

− Ты готовил? − спросила я.

− Да, − ответил Джексон, указав на стол.

Чикенбургеры и картошка фри стали чем-то вроде традиции после бурных занятий сексом. Присмотревшись, я заметила, что хлеб был другим, а вместо картошки фри были картофельные клинья.

− Ты приготовил все это сам?

− Да. Не волнуйся, на вкус очень даже ничего. Не настолько хорошо, как то, что готовят здесь, но у меня же небольшой опыт на кухне.

− Почему? − спросила я.

Скорее всего, я испортила романтический жест, но я пока еще не прониклась романтическим настроением. Мне нужно больше, чем простое извинение, чтобы простить его.

Джексон пожал плечами.

− Честно говоря, я не знал, что еще сделать.

− Выглядит хорошо, − признала я. − Неплохо для первого раза.

− Технически это все получилось не с первого раза. Скажем так, рядом с отелем есть несколько бездомных, которые сегодня хорошо поели.

Мой рот наполнился слюной, когда я взяла бургер и посмотрела на плавленый сыр внутри и хрустящий, видимо, пережаренный бекон между сыром и курицей. Я откусила большой кусок, а затем сразу же еще один. Джексон проделал хорошую работу.

− Неплохо, − сказала я и, посмотрев вверх, увидела, как Джексон на меня выжидающе смотрел. Казалось, он почувствовал облегчение, когда я откусила в третий, а затем и в четвертый раз. − Где ты научился готовить его? Шеф-повар дал тебе рецепт?

− Нет, − сказал Джексон. − Я пытался, но этот ублюдок отказался мне помогать. Похоже, он гордится своей работой, и мои обычные методы убеждения не сработали.