— Егора я навещу вечером и Кате передам твой привет, — тихо сказал Артур. Я чувствовала, что он был чем-то огорчен.

Впервые я задумалась о том каково ему жить с осознанием, что оба его ребёнка больны? Возможно, со здоровьем Кати не было ничего серьезного, и она со временем перерастет свой недуг. А вот в случае с Егором… такой уверенности не было ни у одного из нас.

— Если что-то нужно, Константин подвезёт, только позвони.

— Мне ничего не нужно. Хотя… — я замешкалась и не сразу продолжила. — В прошлый раз, когда мы ехали на тот вечер… Я сказала тебе, что с наступлением беременности не хочу чувствовать твоих прикосновений… Я солгала тебе, — наверное в этот момент в моих глазах было столько мольбы и надежды, но я чувствовала потребность признаться в этой маленькой лжи Артуру именно сейчас.

На мужском лице на короткий миг промелькнуло удивление, но Артур быстро взял себя в руки и довольно ухмыльнулся.

— Если никаких противопоказаний не будет, не вижу смысла блюсти целибат. Ты в любом случае будешь рядом со мной на оговоренный срок.

Я прикрыла глаза и постаралась сохранять спокойствие. Самое лучшее что я могла сделать в этой ситуации — просто улыбнуться в ответ. Возможно, что этот срок вскоре потеряет всякие временные рамки.

— Прошлую ночь ты не ночевал дома…

— На одном из заводов вчера вечером случился пожар. Я был на месте происшествия, а под утро вернулся к Кате, чтобы узнать о ее состоянии. Дома не ночевал, — подтвердил мои догадки и наблюдения Артур.

— Мне жаль… — тихо произнесла я. Как-то разом слишком много всего навалилось на нас двоих, но может быть, не за горами проблески рассвета, а эта темная ночь скоро закончится?

Разговор не клеился и я оставила тщетную попытку что-либо у него выяснить. Мы договорились, что завтра утром машина с водителем заберёт меня из клиники и напоследок, перед тем как уйти, Артур все же позволил себе маленькую слабость и из черствого сухаря ровно на минуту превратился в чуткого мужчину. Он коснулся ладонью моего живота, а я ощутила жар от его ладоней даже сквозь тонкую ткань тонкой сорочки и задрожала.

— У нас все получится, — тихим, но уверенным голосом произнес Артур. — Егор будет жить, — сказал он смотря мне в лицо, и я замерла, ожидая, что он сейчас поцелует меня. Но он этого не сделал. Я положила свою руку на его большую ладонь и погладила ее, улыбнулась ему счастливой улыбкой. — До завтра, Вика, — прозвучало отрывисто и глухо, а затем он развернулся и вышел из палаты.

Я ещё долгое время после его ухода держала руку на животе в том месте, где была его ладонь и взращивала внутри себя семя надежды, что, может быть, мне удастся достучаться до его сердца, до того человека какого я всегда любила. Ведь удастся же?

Глава 31

Вечером мне вкололи лёгкое успокоительное и я проспала до утра. Мне даже не снились никакие сны. Ближе к полудню следующего дня меня отпустили домой. Я вышла из палаты и заметила Костю. Он ждал меня в коридоре, и с момента нашей встречи ни на шаг не отходил от меня, будто был моей тенью. Но я давно научилась не обращать на него внимания. Как только мы оказались в салоне автомобиля, я попросила его отвезти меня к сыну и впервые услышала от него отказ. Мужчина сказал не положено, но я попросила ещё раз и уже собиралась позвонить Артуру, чтобы узнать причину, по которой мне не разрешали ехать к сыну. Может быть ему стало хуже и… Нет, о таком думать совершенно не хотелось. Костя, заметив, как я побледнела и потянулась к сумке за телефоном, сказал, что сам позвонит Артуру Сергеевичу. Получив от него короткий ответ, он развернул автомобиль в сторону больницы, где лежал мой сын, и мы направились к Егору, пока я мысленно благодарила Бога, что с моим мальчиком все хорошо. Я полагала, что с возможным наступлением беременности Артур станет милосерднее к моим чувствам, но кажется я снова ошиблась.

Нас с сыном никто не тревожил целый день: мы читали его любимого Робинзона, играли, мечтали и болтали ни о чем несколько часов подряд, а в итоге заснули, крепко обнявшись. Артур приехал около семи вечера и застал нас уже бодрствующими. Я не хотела уезжать от Егора, с сыном мне было хорошо и комфортно, а в пустом и чужом доме Артура я чувствовала себя одиноко. Но сегодня должна была вернуться Катя из больницы, и наверное, девочка будет рада меня видеть…

— Как провели время? — спросил Артур слегка улыбнувшись, но я по глазам видела, что он очень устал и я предполагала, что с той самой ночи, когда случился пожар на одном из его заводов, он толком не был дома. На это все указывало и черные круги под глазами, и щетина на подбородке, и сам взгляд разбитый и стеклянный. Кажется он был в той же одежде, что и вечера… Но многие вещи могли и ускользнуть от моего внимания, потому что вчерашний день на фоне всех переживаний и волнений прошел для меня как в тумане.

— Папа! — Егор сразу подобрался, услышав голос Артура и вскочил на ноги.

В такие моменты я замечала румянец на его бледных, впалых щеках. И сердце треклятое сжималось, а я отводила глаза не в силах терпеть эту пытку. Мы ведь могли быть счастливой семьей, если бы я не спасовала тогда перед трудностями. Но я и предположить не могла, что за нашими спинами оба родителя договорились о такой низости и разлучили нас. И когда я уже перестану думать обо всем этом, отпущу прошлое и начну жить настоящим? И если я не могла столько времени совладать с собой, то и от Артура не стоило ждать светлых проблесков так быстро.

Мужчина украдкой смотрел на меня весь вечер, я решилась с ним заговорить лишь когда мы оказались в его машине.

— Как обстоят дела с заводом? — осторожно поинтересовалась я.

Возможно, что этот пожар был устроен конкурентами Артура и ему сейчас со всех фронтов прилетали трудности. Мне бы не хотелось стать еще одним источником его проблем, и поэтому вопросов, что за выкрутасы были утром с этим внезапным «Не положено», я уточнять не стала, дабы не провоцировать между нами нового витка недоразумений.

— Все нормально, пожар локализовали, подсчитываем убытки и уже во всю занимаемся работами по восстановлению, — сдержанно ответил Артур.

— Это происки конкурентов или… случайность? — я все таки озвучила свой вопрос, который крутился в голове.

— Я не знаю. Идет расследование, — задумчиво ответил Артур. — Вероятнее всего это не случайность. Накануне сделки кто-то вставляет палки в колеса.

Я поджала губы и решила, что не стану больше задавать никаких вопросов по этой теме. Артур был весьма немногословен и выглядел сильно уставшим.

— Как себя чувствуешь? — я взглянула на него и утвердительно кивнула, вспомнила о его вчерашнем прикосновении к моему животу и новая волна нежности и тепла прокатилась по телу.

— Все хорошо, — тихо отозвалась я. — Как Катя? Она уже дома?

— Нет, на пару дней я отвез ее погостить к бабушке. Утром мы заезжали домой, она забирала игрушки.

— К матери? — удивилась я. Возможно поэтому он отдал Косте указание сначала ехать домой, потому что девочка хотела со мной повидаться? Но почему тогда Артур мне ничего не сказал? Я бы приехала домой, а позже отправилась к сыну. — Но ведь ты сказал, что твой отец болен…

— Отец болен. Но Катя любит бывать у бабушки. Родители живут в Подмосковье в красивом месте, рядом речка и лес. Неподалёку есть больница, чтобы в случае чего отцу могли оказать помощь. Он уже давно не тот человек каким ты видела его в последний раз.

— Он совсем ничего не помнит? Его болезнь достигла такого пика? — нет, знать о состоянии Багрова я ничего не хотела, но этот вопрос вырвался сам.

— В основном, да. Он никого не угадывает и практически ничего не помнит. Поэтому о тех деньгах, о которых ты якобы была не в курсе, он уже скорее всего никогда не вспомнит.

— Я спросила это не за тем, чтобы услышать от тебя новые обвинения в своей неискренности. Но если ты сам начал, то и я скажу — мы могли бы быть хорошей и крепкой семьей. Могли бы даже сейчас оставить все недоразумения в прошлом, независимо от слов твоего отца. Я очень сильно тебя любила и…

— Ключевое слово — могли. А я давно практик и реалист. В нашем случае будущее время — не уместно. По крайней мере, я не готов хоть что-то менять в своей жизни на данном жизненном этапе.

— Ты не прав, — перебила я Артура. — Кате нужна мама, а я не оставлю своих детей. Я буду всегда рядом с ними… — вполголоса произнесла я.

— И даже сможешь жить с не любимым мужчиной, который выставил тебе условия бросить своих детей и говорит, что не верит и дальше постели не пускает в свою жизнь? — он нагло ухмыльнулся, а у меня от негодования кровь вскипела в венах и в голове зашумело от его слов и циничного тона.

— Временами мне все ещё кажется, что я люблю тебя, и за этой маской холодности и безразличия скрывается прежний Артур. Но в такие моменты, как этот, когда ты бьешь резкими словами, будто наотмашь, мне кажется я тебя совсем не знаю и передо мной сидит незнакомый мужчина…

— Виктория, я стараюсь быть лояльным по отношению к тебе, пытаюсь держать себя в руках, потому что тебе необходимо забеременеть и выносить ребёнка. Но мне давно нет дела до личной жизни. У меня на горизонте образовались серьезные проблемы, я сконцентрировал все усилия на том, чтобы сохранить свои позиции в бизнесе.

— Ты связался с криминалом? — эти догадки давно посещали меня и я много думала обо всем.

— Нет, это не правда, — он повернулся и посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, — но те люди, которые задались целью мне навредить с ним связаны, — у меня все похолодело внутри. — После смерти Ольги Волошин обвинил меня во всех смертных грехах и на данный момент времени прилично отравляет мне жизнь. Он считает, что я испортил его дочери жизнь, но Оля с самого начала была испорчена сама. Она оказалась слабовольной, избалованной девушкой, которая увлеклась выпивкой и наркотиками. Я к такому не привык и все эти радости жизни пресекал на корню. Когда она забеременела Катей, я наивно полагал, что ее отношение к жизни изменится. Но ошибся. Ребенок значил для нее столько же, сколько пустая полка в огромном шкафу. Оля зачастую сваливала потом весь свой хлам в виде раздражения, упреков и истерик на ровном месте на маленького ребенка. Спустя несколько месяцев после рождения дочери все запреты спали и она снова вернулась к привычному образу жизни и всем своим пагубным привычкам. Я пытался ее лечить, помещал в клинику, но она сбегала и все начиналось по новой. Когда Волошин узнал о проблемах дочери, то превратился в зверя. А моя главная ошибка в том, что ему необходимо было рассказать об образе жизни его дочери с самого начала, а не ждать, когда случилась беда.