Но, как обычно, фортуна была не на моей стороне. И, спустя всего несколько минут, Кирюша появился на крыльце, держа выводящие меня из себя туфли в левой руке. Проклятое творение какого-то модного дома издевательски поблескивало чем-то в свете уличных фонарей, словно насмехаясь надо мной.

— Нужно поговорить, не находишь?

Он, мля, может говорить нормально, а не так, будто вечно находится под прицелом камер?

— Не думаю, что тебе понравится со мной разговаривать, — я очень старался просто ответить, а не откровенно огрызнуться. Не уверен, что получилось. Да и хрен с ним!

— Потому что тебя так трясет от ревности, что при всем желании скрыть не получается?

А вот это уже откровенная, ничем не прикрытая насмешка. Но, мать их, саперы так легко не сдаются. Засунув сжатые кулаки поглубже в карманы на всякий пожарный, я решил, что, если парень хочет поиграть в слова, то ради Бога!

— Мне казалось, твоя основная профессия актер, нет? — в тон Кириллу ответил я. — Но выходит, еще и психотерапевтом шабашишь. Что, совсем плохо платят служителям муз?

— А тебя больше интересует, насколько больше тебя я зарабатываю и, соответственно, могу себе позволить потратить на СВОЮ девушку, или насколько насыщенно мы проведем сегодняшнюю ночь в люксе? Кстати, обожаю джакузи. Очень советую…

Эх, гори она огнем моя несостоявшаяся карьера сапера! Подорвался я весь, как есть подорвался! Окружающий мир все еще стремительно перекрашивался из черноты ночи в кроваво-красный, а мой кулак уже смачно встретился с челюстью этого долбаного мастера разговорного жанра. Боль такая желанная, на грани кайфа, пронзила кисть. И я прямо-таки наслаждался ею в этот момент. Она была правильной и до невозможности нужной мне, как воздух, весь это проклятый вечер, и теперь, дорвавшись, я собирался получить свою дозу сполна и сделать это вечер для Кирилла поистине незабываемым!

— Поговорить хотел? — рыкнул я с растущим раздражением, отмечая, что засранец устоял. — Ну так теперь давай потрындим.

Теряю сноровку, или он, и правда, крепок? Обычно я ронял большинство своих, скажем, оппонентов с первой попытки. А этот мало что все еще ходящий, но еще и говорящий. Плохо, Сеня. Совсем плохо! Надо исправлять.

— А я все ждал, когда же из тебя попрет! — Кирилл уклонился и вполне профессионально блокировал мою вторую атаку. Прекрасно! Так даже веселее. Никто не скажет, что я, скотина, опять измордовал беззащитного младенчика.

— Ну, таки ты дождался, сука! — я получил неожиданное удовольствие от того, что теперь Васькины туфли валялись на ступеньках, а не находились в лапах этого…

Прилетевший в челюсть мощный удар ненавязчиво мне напомнил, что торжествовать и щелкать клювом следует, только если твой противник валяется в отключке на земле.

— Как же мне это хотелось сделать все эти годы! — сказал Кирилл, довольно скалясь, и я едва уклонился от его следующего выпада, одновременно посылая свое весьма теплое приветствие его печени, от которого он с резким выдохом согнулся и отшатнулся. Вот, кстати, все же зря я ему сразу по морде. Эх, теперь не избежать разборок с Василисой и отцом. Ну, да что уж теперь!

— Какой же ты придурок, Сеня! — кашляя, просипел Кирилл. — Ты ведь ни одной ее слезинки не стоишь и не будешь стоить, пока справляться со своим гадским характером не научишься!

Ну, на самом деле я и сам это прекрасно уже знал. Но это не его собачье дело!

— Я смотрю, ты еще не наговорился? — Я ждал, пока он выпрямится, как-то не приучен бить того, кто ответить прямо сейчас не может.

— Э-э-э, мужики, а че тут у вас происходит? — из темноты к крыльцу неожиданно подошло несколько парней явно кавказкой наружности. Они выглядели взъерошенными и агрессивными. Наверняка так же, как мы сейчас с Кириллом.

— Мимо валим молча! — огрызнулся я.

— Э-э-э, слышь! Ты че так борзо разговариваешь? — тут же взвился один, поменьше других ростом. Стопроцентный керосинщик. Сейчас начнет накручивать остальных, бросаться, как истеричная шавка. А рубани его, остальные тут же впишутся, только этого и ждут. Я таких с первого взгляда в толпе вычисляю, еще до того как рот раскрывают. Из темноты к первым персонажам подтянулись еще несколько, тихо переговариваясь и ожидая развития событий. Хреновасто — многовасто. Двор совсем пустой, и отступать в сторону отделения не вариант. Пока ментов вызовут, мы там такого шума наделаем, что ой-ей!

— О! Вы гляньте! — гнусаво завопил опознанный мной провокатор. — Они туфли бабские не поделили. Они сто пудов голубки!

— Слышь, гость столичный, ты бы шел внутрь, а то на улице прохладно становится, — буркнул я Кириллу

— Если так сильно рот раскрывать, юноша, есть очень большая вероятность получить травму внутренних органов, да и зубы случайно выпасть могут, — игнорируя мой дельный совет, ответил этому застрельщику организованной стаи Кирилл. Вот это он зря. Теперь точно мы с ними по-доброму не разойдемся. Ну, не то чтобы я совсем этим расстроен.

Ему ответили длинной тирадой, в которой из печатных были разве что «пошел на» и «засунь в». Я хотел ему сказать, что спорить с ними не стоит, нужно уж сразу бить, но, если честно, адреналин, уже гудевший в крови, требовал продолжения банкета в любом виде, так что… почему бы не повеселиться? Я снял пиджак и аккуратно повесил его на ручку двери. Кирилл, хмыкнув, последовал моему примеру, пока мы заканчивали слушать что, кому из нас и в какое естественное отверстие засунуть, чтобы порадовать молодежь эротическим шоу однополой любви.

— Весьма подробная инструкция, — ухмыльнулся Кирилл. — Но несколько путанная. Не хотите показать наглядно, на собственном примере. Мы с приятелем наверняка бы почерпнули массу новых и полезных знаний. Если уж учиться, то у тех, кто реально практикует и досконально разбирается в вопросе.

Вот не люблю я болтовни перед дракой, но Кирилл сейчас мне прямо нравился. С полминуты у гопоты ушло на переваривание и осознание оскорбления.

— Ах вы п***ры! — рванулся на нас с истошным воплем керосинщик. Ну, наконец-то!

Дальше, если честно, у меня не было времени раздумывать и анализировать. Драться против толпы страшно, только если не понимаешь принципов их стадных попыток налететь и растоптать. Если не позволишь уронить себя сразу, то быстро выясняется, что среди желающих тебя ударить нет особо жаждущих получить в ответ. Толпа — это как волна-цунами. Нахлынет на тебя и постарается размазать. Окажешься на земле — тебя будут топтать долго и со вкусом, торжествуя легкую победу. Устоишь — и это стадо быстро теряет запал. В такой бойне лишь одна серьезная проблема — некому спину прикрыть. Но в этот раз она автоматически отпала, потому что Кирилл без всяких объяснений как-то сам собой оказался позади меня.

Разгоряченные кавказские парни навалились на нас всем дружным коллективом, но свалить нас у них не вышло. Дальше уже оставалось отражать беспорядочные удары все же не желающих так просто отступить противников. Раздался треск ломаемого дерева.

— Вот это уже похуже будет, — пробормотал за моей спиной Кирилл, слегка запыхавшись. — Почему у вас все еще не установят антивандальные лавочки! Провинция глухая, тоже мне!

— Чего приперся-то в эту провинцию, столичный герой? — огрызнулся я, наблюдая, как к нам бодро приближается давешний провокатор с длинным куском дерева наперевес.

— Тебе, идиоту, мозги вправить!

— Что, все же трудишься не по профилю?

В этот момент темноту парка прорезал яркий свет фар и резкие проблески полицейского маячка. Значит, все же наши танцы с волками… пардон, шакалами не остались незамеченными, и кто-то вызвал органы.

Естественно, нападающие тут же бросились в рассыпную, и мы с Кириллом не сговариваясь кинулись за ними, чтобы поймать хоть кого-то.

Спустя тридцать минут мы сидели на твердокаменных скамьях, привалившись спинами к прохладной стене в коридоре ближайшего отделения полиции, ожидая, когда придет наше время быть опрошенными. В обезьяннике бушевали наши новые знакомцы, продолжая бессильно изгаляться в красноречии теперь уже не только в наш адрес.

— Мдя, — протянул Кирилл. — Вечер удался. Сто лет так уже не развлекался. Теперь-то, когда пар спустили, можно и поговорить нормально. Как думаешь?

Я покосился на его разбитую губу и пришедшую в негодность дорогущую рубашку.

— А ты уверен, что потянешь еще один… диалог?

— А ты?

— Да я как огурчик, — я повел плечами, стараясь не скривиться.

— В смысле овощ? — фыркнул Кирилл, глядя в потрескавшийся потолок в подозрительных разводах.

— В смысле не пошел бы ты!

— Я-то пойду однозначно. Вот только сделаю я это один или с Василисой — будет зависеть только от того, излечим ли твой кретинизм.

ГЛАВА 21

Василиса

К тому времени когда Арсений и дядя Максим уселись напротив нас с Кириллом в ресторане, я уже практически перестала дергаться по поводу предполагаемых эскапад моего братца. В конце концов, вспомнилось прежнее положение вещей до моего отъезда. Сколько бы я ни силилась и не напрягалась повлиять на его поведение, мне все равно никогда не удавалось. Так что приму, что будет. И если Сеня устроит скандал, не постеснявшись даже присутствия отца… то так Кирюше и надо. Сам не то что напросился, а буквально вымучил у меня эту встречу. Нет, конечно, я ни в коем разе не хотела для Кирилла никакого членовредительства или других неприятностей. Но и его это настойчивое желание познакомиться с моей семьей меня изрядно раздражало.

Номер мы все же сняли, чтобы Кирилл мог принять душ и переодеться. Я хотела съездить домой, подготовиться к ужину, но оказалось, в этом нет необходимости. Большей частью в багаже Кирилла оказались почему-то мои шмотки. Он, очевидно, решил, что мне дома просто ну никак не обойтись без шелковых комбинезонов от Версаче, босоножек от Джимми Чу и прочих выпендрежных творений дизайнерской мысли. Хотя чему удивляться. Кирилл любил, чтобы его окружали красивые и качественные вещи, причем это касалось всего и всех. И если в повседневности он с легкостью переносил то, что мой основной принцип в выборе одежды это комфорт и удобство, то в том, что касалось парадных выходов, уже я всегда подчинялась его желанию довести мой образ до состояния, близкого к совершенству. Поэтому даже удивилась, что легко отделалась, когда не услышала ни единого слова о макияже. Кирилл просто погладил большим пальцем мой нос и щеки, где уже радостно повысыпали ненавистные веснушки, и снова чмокнул в макушку.