Доктор улыбнулся, пригладив свою седую бороду, и уже собирался уйти, когда вспомнил о чем-то:

— Кстати, для вас я мазь тоже оставил. Нехорошо, если на свадебных фотографиях ваше лицо будет выглядеть как после встречи с кошкой.

Мужчина хохотнул и ушел, прикрыв за собой дверь, а я подумывала над тем, как бы столкнуть Сергея с кровати. Все-таки, это моя честно отвоеванная территория.

— Даже не смотри на меня так. — ответил мужчина на мой мысленный укор и, — о чудо! — сам поднялся на ноги. Правда, совсем ненадолго.

— Ай, ой, ай! — шипела я, пока этот садист подкладывал мне под ногу подушки, которые все норовили съехать.

— Ну, я же аккуратно! — возмущался он, будто это я была виновата в собственных бедах. — Сейчас лед принесу.

— У меня такое ощущение, что ты винишь меня.

— А кого же еще? Это ведь ты не хотела замуж! — проворчал он, не оглядываясь.

— Ты думаешь, что я специально упала? Это ведь ты меня поцеловал!

— А ты и не очень-то сопротивлялась.

Я хотела еще добавить что-нибудь колкое, но не успела. Дверь перед Сергеем открылась раньше, чем он взялся за ручку, и на пороге показалась самая активная часть семейства.

И вот как-то при виде их улыбчивых лиц мне вдруг совсем нехорошо стало.

Добивать что ли пришли?

Глава 12. Наташа

— Алексей Николаевич нам все рассказал. — первой решилась заговорить Ольга Петровна, делая маленький шажочек в спальню. — Я заметила, что Наташа совсем ничего не ела. Маша бульон приготовила.

Она вручила Сергею поднос, на котором стояли тарелки. Кажется, там было что-то помимо бульона. По крайней мере, мой желудок, почуяв невероятные запахи, призывно заурчал, вынуждая меня покраснеть и совсем зарыться в подушки. Ну, кто виноват, что мне там — в столовой, кусок в горло не лез? Правильно, Сережа.

— А я пирог Наташеньке принесла. — подала голос бабушка, направляясь прямиком ко мне. — Еле успела кусочек спрятать для тебя. Это мой фирменный шоколадный пирог с абрикосовым повидлом.

Тарелка приземлилась прямо на прикроватную тумбу, а я подумывала, не накрыться ли сверху еще и одеялом. Нет, конечно, забота приятно поражала, но от нее мне еще больше хотелось бросить все к чертовой бабушке и поскорее отсюда смыться. А взгляд у бабули еще как назло такой внимательный, прыткий, будто только и ждет моего признания. Но я так просто не дамся.

— Спасибо. — тихонечко просипела я, но откашлявшись, повторила уже громче: — Спасибо.

— Ба, а мне пирога оставили? — заинтересовано оглядывая мой десерт, спросил Сергей Юрьевич.

— Прости, дорогой, но припрятать успела только для Наташеньки. Ну не хмурься, не хмурься. Привыкай. Любимой женщине нужно отдавать все самое вкусное, она ведь будет матерью твоих детей.

Что по этому поводу думает мой начальник, отлично читалось на его лице. Была уверена, что по его личному мнению как раз все самое вкусное нужно отдавать ему, потому что матери его детей хватит и самих детей.

— Ну, а я пришел с ответственной миссией. — шагнул к сыну Юрий Аркадьевич. — Держи, храни, меняй раз в час. — подал он ему мешочек со льдом, завернутый в полотенце.

И тут я поняла, что кажется, боюсь людей. Как-то их слишком много стало в этой комнате, а я такая маленькая и несчастная. Хотя нет, не людей. Будущих родственников.

Повторив указания врача, семейство нас дружно покинуло, оставив наедине. Но прежде чем окончательно выйти, бабуля все-таки решила меня добить:

— И спать ложитесь прямо сейчас. — грозно скомандовала она, но все же улыбнулась. — У нас завтра столько дел…

Как только дверь за бабушкой закрылась, Сергей Юрьевич отмер и самым наглым образом опять разместился рядом со мной. Поднос перетек на постель между нами, и это была единственная причина, почему я еще не столкнула начальника вниз. Ну, ладно, почти единственная.

— Так уж и быть. Бульон вам, а пирог мне. — поделила все по-честному хитрая я, наблюдая за тем как в прозрачной водичке сиротливо плавают волокна курицы.

— Я бульон точно есть не буду. — скривился начальник, водружая на мою бедную ногу полотенце и мешочек со льдом.

— Ай! — сжала кулаки обиженная я и с ненавистью посмотрела на мужчину. Вот специально так бросил, чтобы мне побольнее сделать!

Его наглая рука совершенно невероятным образом потянулась к прикроватной тумбе в намерении сцапать мой пирог, но я очень красноречиво клацнула зубами, понимая, что за единственную нормальную еду буду биться до последнего.

— Ну чего тебе, жалко что ли? — состроил этот тип невинную моську, складывая руки на груди. Правильно, подальше от моих зубов.

— Жалко. Очень. — честно и мстительно призналась я. — Вы меня подставили, нанесли увечья и еще весь вечер игнорировали! Лучше думайте, как выпутываться будем.

— А чего тут думать? Поженимся и все дела. А дня через три на развод подадим. Связи есть, разведут быстро.

— Ага, и поженят тоже. — не удержалась я от язвительной реплики.

Мы помолчали. Потом еще немного помолчали. Потом еще…

Сидели по разным сторонам кровати. Сергей смотрел в окно, за которым уже давно разлилась ночь. Прохладный ветер то и дело играл с зеленым тюлем, приподнимая его и вновь опуская. И вот вроде бы можно смотреть на это бесконечно, но комнату разглядывать интереснее. Высокий шкаф, куда мы еще не до конца сложили вещи, разместился напротив кровати. Светлый комод на тонких изогнутых ножках, где преспокойно лежал разряженным мой телефон, стоял рядом. Два округлых кресла с низкими спинками и овальный кофейный столик у окна. Ах, да. Еще рабочий стол у двери — куда ж без него? На нем покоился ноутбук начальника. И коврик. Интересный такой коврик — зеленый, мягкий, с длинным ворсом.

Интересности закончились, а начальник продолжал молчать. Чего ждет-то? Пока меня какие-нибудь зверьки унесут? Так не дождется. Я его первого зверькам отдам, если они все-таки придут.

— Пирог будете? — решила я мириться.

Ну ведь кто-то же должен?

— Будешь.

— А? — не поняла я, думая о том, что для двоих пирога все же мало.

— Мы же уже перешли на «ты». — ответил он приглушенно, все также глядя в окно.

— Так будешь или нет? — и главное голосу придать все оттенки безразличия.

— Буду. — и не поворачивается до сих пор. — Но только если ты вместе со мной будешь есть бульон. Один я его не потяну.

Я улыбнулась. Нет, серьезно, пока он не видел, я улыбнулась, но как только мужчина повернулся ко мне лицом, сделала самую невинную моську, на которую была способна.

— А ложка-то одна. — как бы невзначай протянула я, осматривая поднос.

На мое высказывание мужчина не отреагировал. Его руки ловко выложили в бульон содержимое пиал. Таким образом в соседи к курице напросились две половинки вареного яйца, зеленушка и сухарики. Полоски запеченной моркови так и остались сиротливо лежать в соседней тарелке.

— Желтки мои. — добавила я новое условие, пока Сергей не опомнился. Нет, ну а что? Бабуля сказала, что самое вкусное мне. Надо выполнять.

— А я их и не ем. — мягко улыбнувшись признался начальник. — Я предпочитаю только белок.

— А жареные? — полюбопытствовала я.

— Наоборот. — усмехнулся мужчина. — Белки не очень, а желтки с горячим хлебом очень вкусно.

— Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках. Они ж скользкие, а белки вкусные, с хрустящей корочкой…

Мою промоакцию по перетягиванию начальника на сторону зла — туда, где вкусные печенюшки, прервал сам подопытный. Выловив для меня желток, он зачерпнул бульона и медленно понес ложку по направлению к моему рту.

— Я так есть не буду. — нахмурилась я, поджимая губы.

— А придется. Шевелиться тебе не желательно, а сама ты в таком положении есть не можешь. Так что… Открывай-ка ротик, Наташа…

— Неа. — хотела не согласиться я, но воспользовавшись моей осечкой, содержимое ложки тут же оказалось у меня во рту.

— Вот видишь, как все легко.

Я недовольно прожевывала поздний ужин, а руки так и подрагивали в желании придушить начальника. Но, зачерпнув еще одну ложку, он отправил ее прямиком к себе в рот.

— Ты чего делаешь? — возмутилась я, даже подпрыгнув от негодования. — Фу, теперь я точно есть не буду.

— А куда ж ты денешься? И что значит фу? Мы с тобой жених и невеста, между прочим. А там насколько я помню и в горести, и в радости, и в здравии, и в болезни.

— Блин, так это после свадьбы!

— Ну, ты представь, что у нас сегодня репетиция. — еще одна ложка с желтком поплыла в мою сторону, но я предусмотрительно закрыла рот. — А тут желток. Я сейчас сам его съем.

— Ты их не любишь. — отвернувшись, проворчала я.

— Давай еще ложечку, и я отдам тебе свою часть пирога.

Поражалась его коварству. Это ж кем надо быть, чтобы шантажировать девушку десертом? Вот бессовестный тип!

— Точно пирог мой? — переспросила на всякий случай.

— Точно.

После этого соглашения бульон пошел куда охотнее, но я не удержалась от того, чтобы демонстративно морщиться каждый раз, когда ложка уходила в рот к соседу по кровати. Он на все мои театральные представления только улыбался, подсовывая мне запеченные полоски моркови. Вот чудак человек.

— А ты куда? — спросила, когда он поднялся вместе с подносом.

— Унесу все и сварю нам кофе.

— Ты умеешь варить кофе? — остро ощущала, как мои брови удивленно ползут вверх.

— Ну, на кнопки нажимать не так уж и сложно.

Мужчина хотел выйти из комнаты, но вдруг до меня дошло кое-что еще.

— Ты ведь мог просто сходить за еще одной ложкой! — воскликнула я, глядя на него в упор.

— Конечно, но это было бы не так интересно.