– Нравлюсь? – окончательно развеселился мужчина, в один шаг перетекая ближе ко мне.

– Нет, – пискнула я, завороженная его темным взглядом.

– Нравлюсь, – припечатал он, стягивая с меня маску, чтобы легонько коснуться моих губ. – Я рад, что ты согласилась.

Паша ушел, наказав мне ничего не делать, но ничего не делать я не привыкла. Когда руки заняты, голова меньше думает о глупостях, а копаться в себе и своих поступках сейчас я хотела в последнюю очередь.

Потихоньку наводя порядок в и без того чистой квартире, я вспоминала каждый пункт необычного договора, который самолично подписала. Он выглядел как обыкновенный договор при устройстве на работу, но отличался именно начинкой. Не знаю, предложи мне кто другой подписать что-то подобное, я бы навряд ли согласилась, потому что это настоящее безумие, но Паша…

Все дело было именно в нем. Я видела, что он нуждается в нас. Не говорит об этом вслух, но действительно нуждается. Облегчение на его лице, когда я подписала договор, подтверждало мои мысли. Пока не понимала, что из этого получится, но надеялась, что ничего плохого. По крайней мере, ничего непристойного в договоре не указывалось.

Пунктов было немного. Я и Аришка живем здесь под одной крышей с Пашей. При необходимости сопровождаем его туда, куда он говорит. Я помогаю ему по вечерам в роли секретаря. Не имею права отказываться от подарков и помощи. Домашние дела делятся пополам, а все расходы оплачивает Павел. В этих пунктах я не нашла ничего запретного, а вот следующие два немного удивили. Я была обязана рассказывать ему о любых возникших проблемах, а еще должна была говорить ему и даже спорить, если я с чем-то не согласна. Интересно, можно ли оспорить приезд его мамы?

Последнее лично для меня являлось огромной проблемой. В качестве кого Паша нас представит? Как мне вообще себя вести? Что отвечать на вопросы, если его мама мне их задаст? Вдруг есть какие-то темы, которые лучше не затрагивать? Я до сих пор не знаю, какие у Павла есть родственники. Учитывая то, что он без проблем занимается с Аришкой, возможно, у него есть племянники или… дети. А если есть вопросы, на которые необходимо ответить конкретными фразами? Их ведь придется заучить до завтра, как и многое другое. Кроме того, нужно узнать, что его мама любит, чтобы приготовить что-то на стол. Господи, голова идет кругом, а нервы совсем ни к черту.

– Я вернулся… Ммм… – появился Паша на пороге квартиры как раз в тот момент, когда я домывала полы и пела Аришке. Пришлось мигом подняться на ноги, чтобы не искушаться самой и не искушать Пашу. – На кухне есть швабра с отжимом.

– Я видела, но руками проще, – пожала я плечами, опуская тряпку в ведро.

– А у меня кое-что есть, – подал он пакет, в котором что-то позвякивало.

Сунув в нутро любопытный нос, я с удивлением ойкнула и зарделась:

– Что празднуем?

– Согласие маленькой птички…

Глава 12. Паша

Работал в гостиной под мерное бормотание телевизора. Незаметно для себя привык сидеть за ноутбуком именно здесь. Диван мы так и не складывали. Только подушки притащили из спален, чтобы разместиться с комфортом. Марина ковырялась в телефоне, а Аришка лежала рядом между нами поверх пеленки и пыхтела, пытаясь приподняться на руках. От этой картины что-то свербело в груди, и я то и дело отвлекался на девчонок, незаметно подглядывая за ними. Был бесконечно благодарен Марине за то, что она не задавала неудобных вопросов, на которые сейчас я не хотел отвечать.

Она подписала договор, лишь бегло ознакомившись с ним. Казалось, что даже и не думала толком, но создавалось ощущение, что понимала слишком многое. Чего только стоила ее фраза про лекарство. Наверное, Марина и Аришка действительно были моим лекарством. Расставаться с ними я не желал ни под каким предлогом. Никогда не верил в Бога, но за последние дни во мне что-то пошатнулось. Будто мне дали второй шанс на жизнь, и упустить его я себе позволить не мог.

– Что ты там ищешь? – поинтересовался я с любопытством, заметив, как Марина хмурится.

– Да вот читаю все, что можно про корейцев. Знаешь, они действительно какие-то странные, – взглянула она на меня, насупившись.

– Они не странные, птичка. У них другое воспитание. Более жесткое, но оно приносит свои плоды. Нашла что-то интересное?

Марина перевернула Аришку обратно на спину и подтерла ей слюнки салфеткой. Девчушка тут же с весельем агукнула и начала рассказывать, несомненно, что-то важное, притянув в рот погремушку.

– Нашла. Но, боюсь, провернуть это будет не слишком просто. Ты знал, что в компаниях сотрудники обязаны кланяться начальнику в пояс? Точнее, не так. Для них это норма – каждый раз кланяться начальнику по поводу и без. Думаю, если ты заставишь своих подчиненных кланяться тебе, то это будет выглядеть слишком несуразно. Может быть, пусть склоняют головы и опускают глаза, когда будут здороваться?

– Можно попробовать. Что-то еще? – улыбнулся я ее изобретательности.

В принципе, обычно все смотрели кто куда, но лишь бы не на меня, когда я появлялся на этажах и в отделах. Так что проблем возникнуть не должно, хотя это будет выглядеть странно даже для меня.

– Здесь написано, что отец старше матери, родители старше сыновей, а сыновья сестер в иерархической лестнице. Никакого равноправия у них нет. Думаю, самых активных и эмоциональных сотрудников лучше отправить на выходной. Остальные же пусть держат себя в руках. Никакого смеха, лишнего шума и бессмысленных прогулок. Знаешь, что я думаю. Тебе нужно достать где-нибудь звонок, как в школах, чтобы в тот момент, когда корейцы будут в офисе, твоя секретарь позвонила в него, тем самым объявляя перерыв минут на десять-пятнадцать. Потом второй звонок, призывающий обратно к работе. Ну и на обед, если время совпадет. А все остальное время пусть сидят по отделам и со своих рабочих мест даже не встают и головы не поднимают. Мне кажется, корейцы оценят.

– Хм… А интересная задумка. Сам звонок громкого боя мы, конечно, покупать не будем, но у нас есть колонки везде, где только можно. Нужно скачать трек в хорошем качестве. Сделаешь?

– Сделаю, – важно кивнула она, едва сдерживая довольную улыбку. Ей нравилось чувствовать себя нужной – я это видел. – Слушай, вот еще что. Обязательно нужно иметь при себе визитки. Корейцы обмениваются ими при первой встрече, чтобы понять, кто выше по статусу – ты или они. А еще корейцы задают друг другу нескромные вопросы, желая узнать как можно больше. Они спрашивают возраст собеседника, семейное положение, место работы и должность, место рождения и даже где учился. Все это влияет на статус, так что будь готов, если они вдруг захотят покопаться в твоем белье, – рассмеялась она. – А вообще, это действительно странно.

– Просто у нас чаще всего принято панибратство и людям постоянно напоминают, что все мы братья и сестры.

– Не, с корейцами это не прокатит. В общем, так: нужно сказать, что ты учился в престижном месте, у тебя есть жена и дочь – если что, мы с Аришкой подыграем. Ты начальник крупной компании – это твой плюс, а возраст – вопрос спорный. Этот факт может сыграть не в твою сторону, если, например, приедут пожилые корейцы. Если твоего возраста, то вполне возможно, что вы будете стоять где-то рядом на этой самой лестнице. А ты корейский знаешь?

– Сносно, но они приедут со своим переводчиком, – улыбнулся я, подгребая Марину к себе поближе. Ее решительная фраза с «подыграем» сразила меня наповал.

– А это еще один плюс. Ты сможешь понимать их, если они будут общаться между собой. О, а еще никому нельзя умничать перед начальником, – вновь взглянула она в экран телефона. – И нельзя оспаривать приказы, решения и даже мнение по любому вопросу. В общем, начальник – это чуть ли не Бог. Кстати, тут написано, что чем выше человек в иерархии, тем меньше он должен говорить. Нужно постараться кратко излагать свои мысли, говорить тихо, двигаться медленно и неспешно.

– Ну, это нетрудно, – поцеловал я кончик ее носа, выглядывающий из-под маски. – Спасибо, – произнес тихо и искренне, вкладывая в это слово всю свою душу.

– А мы вино пить будем? – Ее глаза хитро блеснули, и я знал, что там, под маской, она улыбается.

– Я и забыл про вино с этой уборкой. Припахала меня к мытью кухни…

– Ты сам сказал, что все пополам, – заглядывала она мне в глаза.

– Абсолютно все.

Это был хороший вечер. Совсем другой, не такой, к каким я привык. Да, мне было хорошо оттого, что я снова был кому-то нужен, но теперь в этой квартире образовалось нечто большее. Нет, еще не семья, но что-то такое витало в воздухе, отчего все вокруг пропитывалось особым теплом и уютом. Даже тишина больше не давила на плечи.

К уборке Марина меня действительно пристроила. Отмахивалась тряпкой от моего предложения вызвать клининговую службу. Драила полы, протирала шкафы на кухне, пока я елозил губкой по подоконникам, а Аришка агукала, поддерживая нас морально. Наблюдал за этой маленькой женщиной исподтишка. Нравилось улавливать ее эмоции. Она так смешно хмурила широкие брови, сводя их к переносице, пока рассказывала о том, что всегда мечтала открыть свою небольшую пекарню. Незаметно для меня самого вызнавала, где я учился и на кого. Чуть позже мы очень плавно перешли к путешествиям, и она рассказывала о городах, в которых побывала, восхищаясь моими историями о зарубежных странах.

Восторг, интерес, любопытство, смущение, нежность… Я тонул в ее эмоциях, купался в них, питался ими. Мне нравилось ее смущать – ненароком касался ее, будто нечаянно, а ее щеки тут же розовели, выдавая все ее чувства. Я не уловил ни капли лжи, и это покоряло. Покоряла ее открытость, ее доброжелательность. Марина действительно была ярким светом, солнечным лучом, что жил в глубине ее глаз цвета расплавленного золота. Настолько искренняя, что становилось физически больно, потому что мне хотелось уберечь ее от этого мира. Лучше бы совсем запереть в высокой башне и ревниво охранять, не давая всяким «Ваням» приближаться к ней, но понимал, что не могу так поступить. Уголовный кодекс не позволит.