Театр я не то чтобы не любила, но относилась к нему прохладно, а в последний раз посещала на первом курсе института вместе с одногруппниками. Казалось, что даже самые интересные сюжеты немного портит переизбыток пафоса. Потому принимала приглашения, если с приятной компанией, но сама инициатором не выступала. Но кто бы сомневался, что именно это посещение в памяти отложится надолго…

Я приехала ровно в четыре, как и было уговорено. Александр Дмитриевич поприветствовал меня в гостиной – он выходил, когда я заходила. Но одет был по-домашнему – вероятно, не собирался покидать территорию. Или снова занялся поливкой. Я, несколько смущенная, была заочно ему благодарна за отсутствие пристального внимания к моей персоне. Почему-то теперь даже банальная уборка на его глазах стала выглядеть чем-то двусмысленным. Мог бы, кстати говоря, и освободить! Заявить, что именно сегодня готов вытерпеть одну пылинку, если она еще и обнаружится после вчерашней уборки. Но нет, абсолютно деловые отношения: я здесь сначала убираюсь, а потом уже вовлекаюсь в авантюры.

Закончила за полтора часа и не знала, как поступить. Выйти к нему в сад? Или собраться домой, как будто забыла о запланированном вечере? Пусть несется за мной следом и напоминает. Рассмеялась этой мысли и отказалась от нее, слишком инфантильно. Потому преспокойно отправилась на кухню и устроила себе чаепитие. Господин деспот сам распорядится, в каком направлении мне шевелиться.

Долго ждать не пришлось.

– Ты тут уже хозяйкой себя чувствуешь, – я услышала насмешливое замечание в спину.

Улыбнулась, но поворачиваться не спешила.

– Работу я закончила. А теперь наглею, как умею, – ответила с иронией.

– Самая привлекательная в тебе черта, Карина, ты быстро перестраиваешься.

Проигнорировала скрытый смысл, затронула другую тему:

– Вы говорили о платье для меня.

– Да. Наверху, пойдем.

Я шла за ним, напрягаясь все сильнее. Я видела новые пакеты на плечиках в гардеробе, но заглядывать внутрь не стала. И нахождение в его спальне меня не смущало – хотя бы тем, что я ежедневно там бывала, место каждой вещи наизусть запомнила. И все же напрягалась. Он же не вырядит меня пугалом? Или в сексуальную медсестру? На люди же идем, вроде бы не должен. Но это нормальный человек не станет позориться с такой спутницей, а с Александра Дмитриевича станется.

Переживала я напрасно. Он сам вошел в гардероб и одной охапкой перенес все вещи, бросил на свою кровать. Я расстегнула замок на первом пакете и уже с первого взгляда поняла – ничего экстраординарного не предвидится.

– Ты пока определяйся, а я в душ. Или первая в душ сходишь?

– Нет, – я поспешила с ответом и впервые за день глянула на начальника прямо. Его футболка была выпачкана в грязи, а во взъерошенных волосах запуталась веточка. Идеальный садовник… из фильмов для взрослых. Душ этот образ только испортит, снизит концентрацию феромонов в воздухе. Но сама я в его душ точно не собиралась, как и мерить платья в его комнате. Очнулась и уточнила: – Мы через сколько выходим?

– Час еще, успеем, – он просто развернулся и толкнул дверь в ванную.

Запирать не стал. Узкая щель раздражала, как какое-нибудь обещание. Не приглашение даже, а угроза – простою здесь еще немного, и буду иметь счастье лицезреть босса снова, и не факт, что одетым. Я подхватила вещи и побежала в прачечную, привычное для переодеваний место. Потом одумалась и снова быстро сбегала в его спальню, чтобы прихватить две коробки с туфлями.

Первое же платье я надевать не стала. Чересчур короткое, хоть и элегантное. Второе оказалось из слишком плотной ткани для летнего вечера. Честно говоря, я немного оцепенела, когда рассматривала эти вещи – красивые, мне не приходилось раньше даже по тканям таким пальцами проводить. Бесчеловечно дорогие, скорее всего. Но меня интересовало другое – как он их выбирал? По своему вкусу, или просто заказал привезти несколько любых, а уж консультанты постарались?

Третье оказалось тем самым. Струящийся голубой шелк, идеальная длина до середины колена – не слишком вычурно, не особо откровенно. Стоило мне его только взять в руки, и я поняла – надену точно, а снимать его с меня будут с боем. И под удобные туфли на невысоком каблучке оно подходило лучше остальных. Я никогда не замечала в себе столько женского, раньше казалось, что только глупые курицы могут вот так залипнуть на какой-то шмотке. Но я ненадолго залипла. Потом еще в зеркале себя рассматривала, поворачиваясь боками. Кое-что сильно смущало, потому я пока предпочла заняться волосами – заколола их сверху, выпустив несколько прядей возле лица.

– Ты здесь? – Александр Дмитриевич спрашивал, уже спускаясь по лестнице.

Я повернулась к нему, но уже точно знала, что он скажет. И не ошиблась:

– Идеально. Но, Карина, оно слишком…

Тяжело вздохнула. Я тоже поняла это из отражения в зеркале – нежная ткань обтекала каждый шовчик на моем белье. Кто бы мог предположить, что надо было подумать о стрингах на сегодня? Только на лифе ткань пущена в несколько слоев. Можно сказать, я прикрыла одно, открыла другое.

– Знаю, слишком обтягивающее. Дайте мне еще время, я примерю другое, – посмотрела на первое платье. Теперь его короткая длина не казалась столь вопиющей.

– Нет, ты идешь в этом.

– Почему?

Он остановился на нижней ступеньке, ближе не подходил, но я уже по глазам читала – ему нравится то, что он видит.

– Потому что ты мне должна хренову тучу денег, – он улыбнулся.

– Но… некрасиво же. Если не сказать – неприлично.

– Выкрутись, Карина. Или я насильно помогу тебе выкрутиться. Хочешь?

Щеки обдало жаром. Я прекрасно поняла его намек. Великолепно поняла, как если бы он сказал открытым текстом: если в образ не вписывается мое нижнее белье, то надо избавиться от белья, а не от образа. Кажется, я начинаю улавливать его мысли. Неплохой навык, жаль, что в его случае ничего приличного не сулит.

Он сделал шаг ко мне, я вскинула руку:

– Хорошо…

– Что, прости? – он явно издевался.

– Хорошо, я сказала! – я заставила себя вскинуть голову и посмотреть прямо. – Или хотите посмотреть, как я буду раздеваться?

– Очень хочу, – он коснулся двумя пальцами моего плеча, но тут же убрал руку. – Но готов притормозить. Не сегодня. Если, конечно, сама не попросишь остаться.

На его улыбку я выдавила неловкий «пф!». Надеюсь, прозвучало естественно. Он ушел, не забыв прихватить остальные наряды. А я снова повернулась к зеркалу. Надо снять белье. Что здесь такого? Ведь я не буду голая или что-то в этом духе! Вообще никто не узнает. Вот сейчас мой «пф!» вышел куда натуральнее – я-то буду знать. И он будет. Некоторые люди вон вообще всегда без белья ходят, любят естественность, но почему меня-то этот факт так сильно из себя выводит?

Выходя наверх, утешала себя тем, что платье-то великолепное! И сидит на мне так, словно специально для меня шили. Утешала я себя недолго. Как только увидела его – тоже переодетого в дорогой костюм с черной рубашкой – все смущение тут же выплыло наружу. Александр Дмитриевич подошел, вскользь, едва касаясь, провел по моему бедру и коротко выдохнул. Интересно, насколько мужчину заводит мысль, что женщина, которую он хочет, прямо сейчас без трусиков? Стоит только опустить руку чуть ниже, приподнять подол… и не будет никакого театра. Да что со мной? О чем я вообще думаю? Надо, наоборот, отвлекаться и пытаться не придавать этому факту значения.

– Идем, – он зачем-то взял меня за руку, когда мы покидали дом.

Он решил вести машину сам. И, заняв место рядом, я расслабилась. Прямо сейчас он ничего мне не сделает, так и пусть мучается желанием. Мне-то что? Мне ни холодно ни жарко! Жаль, что убеждение так запросто не работает, особенно когда он смотрит на меня мельком и улыбается непринужденно.

Глава 19

Не сдержавшись, я выпалила:

– Перестаньте, серьезно!

– Я ведь ничего пока не сделал, – он улыбался дороге. И иногда прикусывал нижнюю губу, чтобы не улыбаться еще шире.

– Я кожей ощущаю, о чем вы думаете!

– О чем же?

– Сами знаете, – буркнула я недовольно.

– Ты мне предлагаешь перестать думать? Я с детства не умею, не требуй невыполнимого.

Кажется, я очень тихо рыкнула. Реакция последовала незамедлительно – тихий смех:

– Почему ты злишься, Карина? Ведь все козыри в данный момент у тебя.

– Да какие там козыри, – устало отмахнулась я. – Злюсь, потому что чувствую себя уязвимой. Вам не понять.

– Отчего же? Если ты сейчас сама расслабишься, раздвинешь колени и начнешь приподнимать юбку, то я стану очень близок к аварии. Это ли не уязвимость?

– Вы сами знаете, что я на такое не способна.

Но он вдруг замолчал, а после долгой паузы ответил серьезней:

– О нет, Карина, это ты пока не знаешь, на что ты способна. Мы в самом начале экспедиции по изучению тебя.

– Какой еще экспедиции? Вы меня подопытным кроликом выбрали?

Мои вопросы он проигнорировал:

– Не удивлюсь, если через какой-нибудь месяц мы окажемся примерно в той же ситуации, но ты уже будешь расстегивать мои штаны, чтобы создать настоящую аварийную ситуацию. А мне придется спешно парковаться, куда угодно, лишь бы успеть, пока ты не добралась до моего члена. От хорошего минета я перестаю быть хорошим водителем, проверено.

– Еще чего! – подумала и спросила изумленно: – Как это – проверено? Все хоть выжили?

– Пострадала только моя гордость, а за нее не переживай.

– Ужас какой! Вы сумасшедший! И ваша та дама – или мужчина? – тоже сумасшедшие! А я человек разумный. Не понимаю, чем же привлекла вас именно я? Вот уж я совершенно не подхожу для подобных развлечений!

Он смеялся легко, громко. И не спорил – не видел смысла или просто веселился от моей отповеди. И ему было все равно, что я о нем думаю. Этим, мерзавец харизматичный, и берет. Тем, что вообще не оглядывается, если прет к выбранной цели. Решила сменить тему: