Уже тогда я подумал, что ради такого приветствия, пожалуй, можно оставить службу. Растёт моя покорная невеста. Моя или Захара. Выбор был бы за ней. Один из нас должен был отступить в случае возникновения чувств с ее стороны.

Только нет той девочки, испарилась. Есть развратная сучка, жаждущая свободы, чтобы трахаться со всякими Эдиками. Этого мы не ожидали. Неприятно до тошноты. Мразь. Строишь глупые надежды о счастливом будущем, а они взрываются, а осколки пронзают прямо в сердце.

Хватаю за тонкую шею и отталкиваю от себя резко, знаю, что очень грубо. И ее изрядно покрасневшие губы засасывает Захар. Пытается наслаждаться, ласкает языком, но вижу по лицу, что его тоже бесит то, во что превратилась Катя. Ему тоже мерзко.

Неуравновешенная, похотливая самка. Хочешь ебли. Мы тебе ее обеспечим.

Пока Захар насилует ее рот, я берусь за тонкую полоску ткани и оттягиваю в сторону. Не рву. Просто отпускаю, так сильно, что на коже остается след, а Катя вскрикивает. Дергается. Но я все повторяю. А потом к шлепку ткани прибавляю свою руку. Бью по заднице, так, что остается красный след.

Злоба внутри горит неконтролируемым огнём. Я хочу не трахаться, а вырвать кому-нибудь кишки и обернуть ими шейку блядины. Затягивать. Пока в ее глазах не исчезнет этот свет.

Но я делаю ещё один замах. Громкий шлёпок раздаётся по всей комнате. Мало. Чертовки мало.

— Больно! — кричит она, пока Захар пошло вылизывает ей ухо и держит волосы, чтобы не дергалась.

— Терпи, сука, — выплевываю в ее сторону. — Шлюхи и не такое терпят.

Она широко открывает глаза, но я абстрагируюсь. Резко поворачиваю ее к себе и толкаю на кровать. Подтягиваю за ногу к себе. Захар уже окончательно скинул шмотье и берется за вторую ногу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы поворачиваем ее спиной. Красивой фигурно изогнутой спиной. С нее бы картины писать и трахать. Но ночью на шелковых простынях, а не делить на двоих, как последнюю прошмандовку.

Рвем окончательно клочки ткани. Не жалеем. Царапая грубыми нитями ее кожу. Я задираю до крика ее голову, кусаю шею и взглядом киваю Захару.

— Заставь ее сосать.

Вижу, как ему все это не нравится. Да и Катя уже начала сопротивляться, что-то мычать, но я зажимаю ее рот рукой и рычу в покрасневшее от «ласк» ухо.

— Один раз, помнишь? Никто не обещал, что выдержать обоих будет легко. Сейчас Захар трахнет тебя в рот, а я буду рвать твою жопу. И знаешь, что? — смотрю в ее глаза, где уже собрались слёзы, но меня не берет. — Мне плевать, понравится ли тебе это.

Она начинает качать головой, пока я запихиваю пальцы в ее рот и обильно смачиваю слюной. Тут же становлюсь сзади и подношу их к заднице, что настолько крепко сжата, что и карандаш не проникнет.

И сосать она отказывается. Сжимает губы, хотя Захар шлепает ее по щеке. Сминает, заставляя открыться ему.

Она же так этого хотела! Вот мы и показываем, как берут баб, что любят вбирать больше одного члена. Ванили в этом никакой нет. Ебля.

— Открывай рот, уговор помнишь? — друг хватает за темные пакли и рычит, стоя над ней. — Тебе придется сосать, если не хочешь больше видеть нас.

Захар сам не свой. Редко его таким можно увидеть. Его кроет по-настоящему. Он всегда к ней относился с любовью и заботой. А сейчас, кажется, готов разорвать на куски. После будет жалеть и страдать.

Она отворачивается, пока я снова бью ее по заднице. Ещё и ещё раз. Вытаскиваю свой член из трусов и прислоняю головку к анусу.

— Расслабь жопу, как я трахать-то тебя буду. Ну!

Она вдруг вся напрягается, начинает сильно брыкаться. Пытаюсь удержать ее на месте. Давлю на спину. Но у неё кажется начинается припадок. Впивается ногтями в бедра Захара, орет дикой кошкой:

— Пошли вы нахуй! Не надо. Мне ничего от вас не надо! Уроды! Живите! Живите как хотите! Можете и мою комнату занять, но ко мне больше не подходите! Никогда! — и тяжело так, — Боооже.

Вырывается и спрыгивает с кровати, падает на пол, и я замечаю, как она подворачивает голень. Но смело встаёт, берет с трюмо пилку для ногтей. Глаза перепуганные, маленькое тело дрожит так, что я слышу стук ее зубов.

— Никогда, слышите!

Захар все еще возбужденный и злой делает шаг к ней, но я останавливаю его.

— Будешь сидеть взаперти, пока не осознаешь какой дрянью себя сделала!

Хочется ещё сказать разные гадости, но пытаюсь себя сдерживать.

— ЭТО ВЫ! Вы сделали меня такой! — кричит она ультразвуком и начинает сотрясаться от рыданий.

И смотреть жалко, как ее нежная кожа, белая обычно, сейчас в красных пошлых отметинах. Засосах и царапинах. Жалко, что не я один их поставил.

Были бы в другой ситуации. Она бы уже стонала подо мной, принимала мой член. Сжимала бы его влагалищем. Я бы многое положил к ее ногам. Свою жизнь подарил. Всего себя. Но нет. Ей хочется обоих. Как и многим шлюхам. Получите, распишитесь.

Никогда мужик не будет делить любимую женщину. Он скорее возненавидит ее или убьет. Сейчас мне хочется свернуть тонкую поникшую шею, а Захару вырвать руки за то, что посмел касаться моей девочки.

Надеюсь, этот урок ее хоть чему-нибудь научит. И она прищемит свою задницу. И не будет создавать нам проблем.

Тем более сейчас, когда арабы активизировались после нашего задания по спасению Кати. И хотят отомстить нам с Захаром за смерть сына своего лидера. Кто же знал, что он шастает по подвалам.

А чтобы отомстить, они ищут слабое место. И мне ли не знать, что оно у нас есть.

Вон сидит, ревет и орет, срывая глотку.

— Свалите из моей комнаты. Должен же у меня в доме быть хоть один свой угол?!

Глава 27

Захар.

Пиздец. То, что сейчас произошло — полный пиздец. Вот это меня сорвало, я просто в ахуе. Все будто в тумане. Эти ее высказывания в нашу сторону, а после согласие на тройничок. Это снесло мне голову. Как кувалдой по голове.

Я-то был готов к подобным играм, но вот Ренат, нихрена. Он собственник до мозга костей.

Да и девушку я могу понять, вернее ее развратное поведение. Она на грани, это видно. Не в себе. Это заметно по резким движениям ее тела, по нездоровой улыбке, отсутствующему взгляду. Словно она пьяна 24/7.

И ещё было кое-что…

Встаю я ночью в одно и то же время, для обхода территории, армейская привычка. Проходя мимо ее комнаты, слышал несколько раз какие-то странные звуки.

По началу думал, что сучка привела кого.

Но оказалась, она просто рыдала в подушку. Вот так просто. Просто плакала. Громко так, с надрывом. Говорила себе что-то под нос.

А перед нами не показывала свою слабость. И это плохо, мы же нечужие люди, я бы вот все понял и принял. Это же моя Катя. Плохо ей, плохо и мне.

Ее эмоциональное состояние не стабильно, и я уже раздумываю сходить с малышкой к психологу. И дело даже не в ее напускной развратности, нет, что-то в ней изменилось кардинально.

Не пойму в чем дело, хотя, можно скинуть на то, что это же баба.

Нервная, дерзкая, каждое слово в штыки. Не особо верю в эту чепуху, что она нас хочет выжить из дома. Верней, она-то так думает. Но дело совсем же в другом. Дело в нас с Ренатом.

Я слишком хорошо знаю свою девочку, чтобы думать о ней плохо. И очень надеюсь, что она сможет забыть этот день и эту ситуацию. Если мы не сломали ее, то это огромная удача. И откуда сил у девки столько, чтобы вытолкнуть нас и вещами бросать. Орать.

Ренат сразу в свою комнату. Ему нужно остыть. И мне нужно. Но остыть не получается, тем более, что перед глазами до сих пор тело Кати. В пятнах и засосах от наших ласк, а руку жгут ее трусики.

Я хотел задушить ее ими же, а сейчас подношу к лицу и втягиваю дурящий башку запах. Подхватываю вещи и мигом скрываюсь в своей спальне. Плыву от желания. От жара, что вновь охватывает все тело.

Лёжа в постели, верчу перед лицом эту ниточку, которой вообще невозможно что-то скрыть… Она собралась на свидание в них? Улавливаю дурманящий аромат и подношу их к своему носу, втягиваю в себя. Блять.

— Ебать, — член пульсирует, а мысли уходят далеко от реальности.

Срывает по бешеному, обхватываю ствол и сразу набираю дикий темп.

Она совсем рядом, в соседней комнате и это возбуждает нервные окончания, готов взорваться в свою руку прямо сейчас как сопляк, увидевший киску впервые.

Разозлила своими выкидонами! Далеко не железный. И плевать, что военный. Я в первую очередь — мужик и когда передо мной красивая баба, которая так и нарывается, держать себя практически нереально. И мозг не хочет думать, кто она и что с ней так нельзя.

Какого хуя решила пойти на сраное свидание с хлюпиком, который не достоин ни капли ее внимания. Хотелось повырывать ему руки за то, что прикасался к чужому, и засунуть ему их глубоко в задницу. Туда же отправить и его глаза, которые он не мог оторвать от неё. А Катя сама хороша, кинулась к нему на встречу.

Наказать. Грубо и жестко. Так, как заслуживает. Ни капли жалости.

Нельзя… блять…

В голове вырисовываются картинки, где я врываюсь в ее комнату, хватаю за шикарные булки и опрокидываю на пол, резким движением рву ее платье спереди, предоставляя своим жадным глазам ее округлые сиськи с торчащими манящими вершинами.

Ставлю раком, накручиваю на руку ее волосы и вдавливаю в пол. Задираю ее слишком короткое платье, пропуская возражения мимо ушей, и пропихиваю свой хер в узкую дырку до предела, не заботясь об ее удобстве, упираясь прямо в матку.

Тараню. Выбиваю из неё все дерьмо. Она орет от боли и экстаза. Давлю пальцем в ее задний проход, подготавливая для своего погружения.