Сейчас самое главное не выходить из образа бедной и несчастной, не поддаваться на провокации одного и тяжелые, прожигающие взгляды другого.

Однажды они просто оставят меня в покое, и я смогу пусть не дышать свободно, но хотя бы сделать вдох.

Можно вообще вот так лежать, лежать, лежать и не думать, что нужно спуститься за едой и снова натолкнуться на одного из них и переживать свой позор заново. Прокручивать в голове грязные сцены, от которых меня до сих пор штормит.

Сквозь дрему слышу, как дверь с треском открывается. Хочу уже выглянуть из-под одеяла, как вдруг одеяло с меня, как по волшебству слетает, а задницу прожигает чья-то ладонь. Как крапивой! Больно же!

— Какого хуя? — верещу я и поворачиваюсь в сторону бессмертного. И почему-то совсем не удивляюсь, увидев размалеванную в хлам подругу. — Аля! Ты больная, так лупить?!

Гнев сразу меня отпускает, как только замечаю в проеме стоят эти… Угрюмо так смотрят. Ренат так вообще чуть ли зубами не скрипит. Ну вот что им нужно?

— Если вы рассчитываете увидеть девичьи прелести, то хрен вам в сахарной пудре.

И с этими словами она подбегает обратно к двери, выпихивает обоих. Затем громко захлопывает ее прямо перед их офигевшими рожами.

Не сомневаюсь, что они рассчитывали, на то что мы прямо тут начнем сосаться и еще их позовем. Извращенцы. Впрочем, то что я уже представила эту картинку, не делает меня более скромной.

Самойлова прыгает на мою пастель и укладывается жопой к верху. Я же смотрю на ее огромные сиськи, что буквально вываливаются из топика и прищуриваюсь.

И куда она собралась в таком виде?

— У меня есть для тебя одна хорошая новость…

— А вторая?

— Еще лучше! — улыбается она и словно по секрету шепчет: — Первая — вояки отпустили нас в клуб. Вторая — Захарчик отказался меня трахнуть.

Не знаю, что из этого удивило меня больше.

— Как в клуб? В смысле отказался с тобой спать? Ты предлагала?

Они контачили с Захаром?

Ладно, ладно, вернемся к новости номер один, потому что в то, что Аля предложила себя мужику поверить легко, в вот в то, что няньки меня куда-то отпустят сложно.

Все это подстава сраная. Что-то не вяжется в голове. Поэтому я просто отворачиваюсь и продолжаю делать вид, что мне хорошо и здесь в моей уютной кровати, от которой у меня скоро будут пролежни.

— Але, сучка! Ты меня слышишь? Мы. Едем. В клуб! — четко проговаривает она, буквально заваливаясь на меня сверху.

Первое что я вижу, опять-таки ее сиськи, а только потом ее перемазанное лицо. Да что-такое-то!

Как-то бесить начинает, что она пришла в таком виде, где находятся два моих… нет не моих, но мужика! Голодных вояк. А она тут светит своими шикарными формами, от которых даже у меня слюни потекли.

— Никуда я не поеду, — опускаю голову в подушку и ворчу. — Уйди и не мешай мне морально разлагаться.

— Жильцова, блять! — орет она около моего уха. — Подняла свои булки и почесала переодеваться.

Резко встаю на кровати, отталкиваю ее и смотрю снизу-вверх. Положив руки в боки.

— Зачем ты приехала, — спрашиваю, а губа опасно так начинает дрожать и платину срывает. — Меня не нужно выводить из депрессии. Потому что депрессии нет, я просто не могу с ними больше общаться. Потому что меня от них колбасит, потому что я даже не знаю, кого из них люблю! Я просто хочу, чтобы эти полгода закончились, и я зажила спокойно, без постоянного зуда между ног, который утолить походу они смогут только одновременно. Божееее… — тру лицо, не зная куда деть свои руки. Сука!

Аля какое-то время на меня смотрит, непривычно тихая и задумчивая. А потом резко вскакивает.

— Вот ты эгоистка! — визжит ненормальная. — И это проблемы?! У тебя два ахуенных мужика в личном составе, и ты можешь делать с ними все что хочешь. Носятся за тобой, слюнки подтирают. А ты королева нашлась, нос воротишь.

— Что? О чем ты? Кто это мне слюнки подтирает? Не смеши меня, женщина.

— Они, они! — говорит она, доставая из лифа маленькую фляжку. Вот те раз. Делает несколько глотков. — Ты бы видела лицо твоего Захарчика, когда я ему предложила поразвлечься. Испуг на лице военного много стоит.

— Что за чушь? — фыркаю я и силой отбираю фляжку из ее рук и почти делаю глоток. — Мне не интересно…

Фу. Что за помои в ней намешаны?

— Коньяк с ликером, — говорит, словно прочитала вопрос на моем лице. — Что? У меня был только ликёр. То, что покрепче, я сперла у отца.

— Аль, езжай домой, я серьезно. У меня нет никакого настроения.

Она отворачивается. И молчит. Сидит так долго смотря в одну единственную точку. Не шевелиться несколько минут, что начинает уже настораживать. Что за нах?

— Не могу я, — говорит хрипло спустя еще несколько минут. — К отцу приехал…Тамерл… Его друг короче.

Что за Тамерл такой нарисовался. И что-то в ее голосе резко изменилось.

Ее плечи начинают дрожать и… Она что плакать собралась?? Аля?! Да быть такого не может. Глазам своим не верю.

— Что случилось, зай? — подползаю к ней и обнимаю, прижимаю к своей груди.

Она ещё всхлипывает несколько раз и как вдруг меняется в лице, смотрит с хитрой, но очень грустной улыбкой.

— Поедешь со мной, может расскажу.

И что мне остаётся? Я переодеваюсь, решаю не слишком выделится и выбираю обтягивающие джинсы и рубашку на завязках.

Не понимаю, что сейчас чувствую.

Клуб или дома. Какая собственно разница. Раньше азарт в крови адреналином бурлил, а сейчас какая-то усталость накатывает. Даже алкоголь не помогает, хотя мы выпили ещё.

Выхожу из комнаты вслед за подругой. На мужиков стараюсь не смотреть. Они в конце коридора стоят, интересно слышали ли они мой монолог?

Стараюсь делать вид, что не знаю кто они. Я ведь и правда их не знаю. Ничего об их жизни. Я сама не спрашивала, а они не рассказывали.

Они там что-то бубнят себе под нос, а мне пофиг. Должно быть пофиг, но я задумываюсь, что хочу с ними поговорить. Просто поговорить.

* * *

Клуб Лекс встречает нас громкой музыкой, кальянной дымкой и уже подвыпившей молодежью.

Аля ведёт нас в вип зону, где она уже заказала столик. На втором этаже.

Эти двое плетутся за нами, а по углам я вижу вооруженную охрану. Нехило успели подготовиться. Меня это даже ни на грамм не удивляет.

И только мне стоило повернуться, я могу наблюдать, как они осматривали буквально каждый участок на наличие разных угроз.

— Смотри уже накрыто, — говорит подруга, указывая на один из столиков поодаль.

Действительно. Различные закуски, море алкоголя.

Самойлова устраивается на одной стороне, я усаживаюсь, напротив. А эти два мужлана садятся по боку от меня. Как две стены. Окружили со всех сторон, бля.

И жарко становится от такой близости. И стыдно, что стало жарко. Я бы даже сказала горячо.

Дыхание блядское опаляет с двух сторон. Алька сама с собой ржет в тихую и начинает активно заливать в себя бухло. И как мы будем разговаривать? При них? Даже мои колкие взгляды, брошенные на нянек и подругу, никак не помогают.

Беру рюмку, по-видимому водки, желая ее в себя опрокинуть, но тяжёлая рука Рената останавливает меня.

— Для тебя стоит шампанское, — говорит своим грубым голосом, от которого у меня мурашке по рукам пробегают.

— Надеюсь хоть не детское? — язвлю ему в ответ и все же беру бутылку.

Да вот теперь ее отбирает Захар, откупоривает и наливает мне в бокал. Подруга уже ржет в голос и поглядывает на нас с таким интересом, что мне становится не по себе.

— Итак! А кто сказал, что вы не будете пить… — говорит она и пододвигает к ним по бокалу.

Ага, конечно. Они и пить? Считай на работе находятся.

Только какого было мое удивление, когда они согласились и бахнули. Одновременно. И мысль шальная, что так же одновременно они могут входить в меня.

Глава 42

Самойлова Алла.

Я очень хочу помочь лучшей подруге. Потому что сама нахожусь в ситуации, когда любовь невозможна. Запретна. Неправильна.

Потому что он старше на двадцать лет, потому что бывший убийца, потому что все считают меня шлюхой.

Однажды он использовал юную восемнадцатилетнюю девушку, приняв ее за блядь. А когда я пришла ему об этом сообщить, признаться в любви, сказал равнодушно: «Не моя проблема».

Он жестко, так же, как его огромный елдак толкался в меня, всадил в сердце осколок. Он заморозил мое сердечко и бросил. Даже не понял, что натворил. Даже не осознал, что лишил меня девственности. Даже не узнал, пока сама не пришла и не сказала.

Просто прошел мимо, потрепав по головке. Просто нанес такую рану, что никаким сарказмом и иронией не залечить. Никогда.

Но это моя беда, верно? Смысл жаловаться на судьбу. Как есть так есть. Сама виновата. Сама повелась на глупую иллюзию и расплачиваюсь потерей репутации. Сама совершила ряд ошибок в прошлом.

А у Кати должно быть все хорошо. Она заслуживает этого. Она лучше меня, достойней. Может быть хоть этим хорошим поступком я и почищу свою загаженную пороком и жаждой не того человека, карму. Дам возможность счастью, хоть мельком заглянуть и в мою грязную жизнь.

Именно по этой причине, я совершенно не сомневаюсь в правильности своего решения и операясь на стол, потрясывая сиськами, подсыпаю в бокалы порошок.

Легкий, но вставляет с него отлично. Эйфория, рухнувшие запреты, свобода.

Я сначала боялась, что меня спалят, но Катя и не смогла бы ничего заметить. Эта дурочка занята прожиганием во мне дыры, так как всегда, считала своих нянек собственностью. И я ее могла понять.

Хоть и не могла определиться, но любила она обоих. Причём подсела на них давно, от меня ничего никогда не скрывалось.