Она сама поцеловала его, обнимая за плечи и уже не скрывая слез счастья. Ей не верилось, что оно дается просто так.

* * *

И правильно не верила. Не дается. Не так просто. И это ей доказали четырнадцать мужчин, ворвавшихся в дом, выбив окна и двери.

Руслан спрятал ее за спиной и вооружившись ножом смог убить трех человек, еще трем он оторвал руки. Седьмому свернул шею, крикнув при этом «Беги к охране!».

Но она не хотела. Она не могла оставить Руслана справляться с таким количеством врагов. О том, кто они и зачем пожаловали она не думала.

— Беги я сказал! Будь сильной!

И она побежала. Там охрана, они должны помочь.

Но стоило приблизиться к посту, как она истошно закричала. Они все были убиты.

Кристина рванула назад, но из дома уже выходила выжившая после схватки со зверем, четверка. Тогда ее сердце заболело с такой силой, что она упала на колени.

— Вы убили его! — кричала она сквозь горькие слезы, билась кулаками о землю. — Вы чудовища, убили его! Руслан! Руслан!

Ей казалось она погибала в этот момент, она не могла поверить, что, впервые обретя счастье, его у неё отобрали. Кристина хотела к нему, хотела увидеть его в последний раз.

С ней не стали церемониться. Просто вырубили дротиком в шею, закинули на плечо и понесли к фургону, который стоял в кустах недалеко от дома уже три дня.

Они были уверены, что взяли нужную цель.

Но заказчики убийц, обнаружив спустя сутки ошибку, выместили злость на Кристине.

Она и подумать не могла о том, чтобы соврать, когда ее спросили имя. И горько поплатилась за это.

Платила телом, отрешенная от всего с одной только бьющейся в темноте сознания птичкой-мыслью: Будь сильной, Ангел.

Он говорил тебе быть сильной.

Глава 56

Чувство тревоги, захватившее меня, не подвело. Не успела я доехать до первой остановки, как автобус остановили. Под ложечкой засосало, когда я увидела два фургона и бросившихся к автобусу военных.

Ну все, конец.

Вжимайся, не вжимайся в кресло, а невидимой не стать. Особенно, когда родные карие глаза впиваются в тебя с такой дикой злобой.

Сопротивляться я даже не подумала, поэтому пока выволакивали наружу, почти не ощутила боли. И звука не подала.

— Я могу идти сама, — хмычу я на плече Захара, но он молчит. Тяжело так молчит. Почти не дышит. И это напрягает.

Та же картина с Ренатом, что сидел впереди, пока меня бросили на заднее сидение. Он не подавал признаков жизни. Смотрел в одну точку не двигаясь. Все это очень странно. Я ждала истерики.

— Как нашли?

— Камеры видеонаблюдения, — пояснил Захар и снова отвернулся.

Да и пожалуйста. Больно надо.

Вся бравада, обиды, все мысли покинули меня по щелчку пальцев, когда мы приблизились к дому. Особенно, когда мимо проехала, визжа сиреной, карета скорой помощи.

На охранном посту стояли совершенно другие ребята. Я их не узнавала. А рядом стояли еще кареты, милиция и… катафалк.

— Захар… — сказала тихо-тихо, чувствуя, как дыхание от ужаса перехватывает.

Может я сплю? Точно. Это просто сон.

Стоило машине остановиться, я кинулась к дому мимо целого вороха людей в разной форме. Словно на съемочной площадке сериала «След».

— Кристина! — меня волнует только она. Пусть хоть весь дом взорвется нахрен. Самое главное… — Кристина, где ты, малышка! Кристи-ина-а!

Я оббежала весь дом, пока не решила спросить ребят. Но когда вышла на балкон второго этажа, ахнула от страха, заметив месиво на первом.

Крови было столько, что, казалось, кто-то решил перекрасить светлые стены в красный. Но даже это меня не тронуло. Где моя малышка!?

— Кристина!

— Да хватит орать! — рявкнул Ренат, стоя внизу. — Нет ее. Забрали!

Секунда. Две…

— Что. Ты. Несешь? — я все могу понять. Он злится. Но эта шутка несмешная. Несмешная, черт его подери!

Из-за этой шутки я могу его возненавидеть. И почему он не смеется. Почему не смеется Захар. Почему на меня смотрят так, словно произошла поистине ужасная вещь.

А мое сердце уже чувствовало, что это крах. Но я не желала в это верить.

Я стремительно спускаюсь к нему. К ним.

Шиплю в лицо:

— Ты шутишь?

Но тот качает головой.

— Куда.

— Туда.

— Куда, туда!? — ору я, что есть сил! Так громко, что, кажется, трясутся стены.

Кричу и не слышу своего оглушающего голоса. Смотрю на кровь и меня начинает мутить. Я буквально бьюсь в истерике, пока меня не окатывает холодной водой из бутылки Захар.

Не помогло.

— Доигрались! Ты доигралась, Катя, — говорит взвинченным голосом Ренат. — По нашим данным, ее забрали вместо тебя. Ты довольна? Ты же этого хотела? Чтобы все думали, что ты — она!

Глаза болят от слез. Избитые костяшки рук продолжали щипать. Голова просто деревянная.

Я боюсь даже думать, что могло случиться с моей Кристиной. Что-то очень плохое, раз ее забрали враги отца. Те самые звери, что держали меня в клетке и обдумывали, как будут… Боже!

Ее забрали. Ее, не меня.

А когда они поймут, что она не дочь умершего генерала, что никто за нее не впряжется и они не смогут ничего выторговать у государства, они ее как минимум убьют.

И это будет лучшая участь. Мы сидим дома, а время идёт, с каждым часом все страшней. Я впервые молилась, просила у Господа, чтобы она осталась жива. Чтобы моя девочка вернулась ко мне.

Дрянь, какая же я дрянь. Я виновата. Я одна во всем виновата. Почему не я?! Почему они так долго тянули. Почему не подловили?

Потому что негде. Потому что няньки всегда были со мной. А у Кристины не было нянек. Никого не было.

Чистая. Светлая. Невинная. Как она выдержит? Не сломается ли? Боже, ну почему она-то? Что она сделала? Что?!

Ничего.

Я, я, я виновата!

Вот так она расплатилась за дружбу со мной. С той, кто никогда никого не ценила. Никогда не думала ни о ком, кроме себя. Той, кто ради своей больной любви предала подругу.

Если бы я не была такой эгоисткой, этого бы не произошло, они бы похитили меня. Да. Лучше бы так. Она не заслужила.

И у меня остается только один выход. Надеюсь, я успею ее спасти. Хоть часть ее. Хоть душу.

Я проведу обмен. Эти уроды должны быть счастливы. Остается только понять, как уговорить нянек. Они уже два дня со мной не разговаривают, из комнаты не выпускают.

И если бы не счастливая случайность, вырубленный охранник, что принес мне поесть, я бы не успела забраться в кузов их пикапа и поехать с ними в аэропорт.

Было страшно, врать не буду. В голове я уже прощалась с жизнью. И прокручивала разные варианты, как можно все провернуть.

Я должна ее забрать, в обмен на себя. Должна. Я это сделаю. Сделаю все, чтобы ее спасти. Если потребуется — сдохну, но ее спасу.

О том, что я лечу с ними, рассказываю, неожиданно появившись перед самым вылетом. Хорошо, что машину подогнали к трапу.

— Я с вами, — говорю на удивление спокойно, смотря в глаза одному, после другому. — У меня есть план. Обмен — самое лучшее решение. Ренат, ты же понимаешь, что так мы можем к ним приблизиться.

Смотрю на них по очереди, со страхом наблюдаю, как крутятся шестеренки в их головах. Знаю, что им ничего не стоит отправить меня домой. Но пусть хоть подумают! Вижу, как эта идея их выводит из себя, но по сути ей место быть.

— Захар, умоляю…

— НЕТ! — кричат они одновременно.

Я все равно полечу вместе с ними. Не знаю, как, но полечу.

— Парни.

Сбоку я слышу мужской командный голос. Рядом оказывается высокий мужчина в джинсах и черном свитере. Судя по виду, он тоже кого-то потерял.

Ренат с Захаром действуют молниеносно. Наставляют на него два ствола, я даже не успеваю вздохнуть. Но быстро, как по щелчку, прячут обратно.

Это видимо свой.

У него звонит телефон. Он с кем-то разговаривает, бросая фразу, что меня можно сделать приманкой.

— Да пошёл ты! — орет Захар, снова приставляя ствол Калашникова к голове этого мужчины. — Катю, как приманку!? Ты охуел.

Но эта идея кажется мне невероятно привлекательной. Даже если я умру, они смогут вытащить Кристину. Теперь осталось пробить твердые лбы этих баранов.

— Я готова. Я даже стрелять и драться могу, — тут же возникаю, делаю шаг к этому странному мужчине.

Справлюсь.

— Закрой рот! — дергает меня обратно Ренат на себя, но мужчина, что теперь будет моим сторонником, подает Захару трубку. И уже через пять минут не самого вежливого разговора все решено.

Я еду. Я еду спасать Кристину. И в полете, пока мимо проносится Московская область, я думаю, что вижу ее последний раз.

Я готова умереть. Ради Кристины готова на все. И не чувство вины управляет мною. Просто иначе нельзя. Иначе я никогда не смогу думать о себе как о человеке.

Первой остановкой была Африка. Я не слишком вдавалась в подробности, но оттуда мы забрали еще солдат и шкатулки с алмазами.

С помощью них мы отвлечем внимание Шейха. И, конечно, подарим ему меня. Чтобы заняла почетное место в его верхнем Гареме. И я очень надеюсь, что Кристину поместили здесь. Потому что нижний для мусора, как они говорят.

Но знаете, что? Не важно, что они говорят. Буквально через несколько часов их всех не стало.

Быстро. Грязно. С криками и дикими воплями.

Звуки перестрелок и сломанных костей были для меня лучшей музыкой для ушей. Запах их крови пробуждал голод внутри. Я хотела ещё. Мести. Долгой и мучительной.

Еще никогда я не смотрела на смерть людей с таким удовлетворением. Еще никогда я не радовалась войне, что озарила стопами огня и взрывов ночное пространство пустыни.