Он колеблется почти десять секунд, смотрит на толпу мужиков, камеру, задерживает взгляд на Даниле.

Вижу, как ему хочется перестрелять здесь всех. И я его понимаю. Лучше всех понимаю. Как никто. Но я не хочу трупов. Ведь трупом, может оказаться кто угодно.


 — Сейчас мы уйдем, — говорит он мне, и все слышат. Все понимают. что он имеет ввиду. Он вернется. Но меня это уже не касается. Пусть эти сгустки тестостерона делают  что хотят.

Только бы побыстрее  свалить отсюда.

Артем сдергивает с себя спортивный пиджак и накрывает мне плечи, подталкивая к выходу.

— Ствол оставь, — вдруг слышу голос Данилы и понимаю, что все это время сжимала его в руке. Защитная реакция организма. Мельком взглянув на Данила, замахиваюсь, целюсь, бросаю ствол. Как и предполагала, словил и даже восхищенно присвистнул.

Один из гражданских за спиной Артема, вытаскивает Влада, он выводит меня.

Уже на улице  оказалось, что Влад может сам ходить  и даже говорит сносно.

Остальные мужчины держаться в стороне, пока он извиняется передо мной.

Я пытаюсь слушать, правда. Но меня настигает мощным потоком ветра облегчение.

Уже становится на все наплевать.

Спаслась. Спаслась. Я спаслась. Я не стану одной из тех женщин, которые после насилия боятся слова «секс»

Я люблю секс. И люблю Артема. А Влада не люблю. И брошу. Вот доедем домой и закончу то, что сегодня хотела. Подам заявление на развод.

— Ты меня слушаешь? Я тут извиняюсь вообще-то — заплетающимся голосом произносит этот, когда-то красивый мужчина.

— Нет, если честно. Откуда деньги взял? Как ты их потратил, даже знать не хочу.

Влад долго мнется, и я краем глаза замечаю, как ко мне рвется подойти Артем, но я чуть качаю головой. Не сейчас. У нас будет время.

— Отец твой дал.


 Вот так номер. Невольно оглядываюсь и вижу припаркованный на другой стороне улицы тонированный джин с черными номерами.

Отлично, папа, маскировка что надо. Спасибо, что спас.

— Это он тебя разукрасил? — возвращаю взгляд на окровавленную рожу и невольно морщусь.

И я  ведь думала, что люблю его. Когда-то он был моим билетом из ежедневных криков,  ругани и мрака. В таком мире я жила, когда погиб Вася.

Влад нашел меня в столовой, где я проходила практику после техникума, и долго кормился бесплатно.

За мой влюбленный счет.

А потом пригласил на свидание. Он был так не похож на других. Солдафонов, с которыми я привыкла общаться, и которых от меня палкой гнали отец с братом. Я даже немного захмелела от его тонкого юмора, галантности, рассказов о богемной, московской жизни. Как захмелела? Откровенно напилась, пока Влад раздевал меня под сенью деревьев в нашем парке. Долго ждала, что придет тот самый пресловутый оргазм. Но член,  возившийся во мне,  принес разве что немного приятной щекотки.

— А когда будет оргазм, — спросила я после, натягивая одежду и невольно любуясь его тонким телом.


 — Ты разве ничего не почувствовала? — хмурится он.


 — Ну, — пыталась я понять свои ощущения, которые были после вспышки боли от лишения девственности. — Немного щекотно было… там.


 — Ну, вот так это и есть оргазм. И я подарю тебе их еще очень много.

Знала бы я тогда, что такое настоящий секс с нормальным мужчиной, я бы даже не согласилась встретиться с Владом снова. Буквально через пару недель, я узнала что беременна.

Боялась ему сказать, но он казалось был счастлив. Пока отец не показал ему неприличный знак, сказав что если обрюхатил, то должен и обеспечивать.


 Вспышка воспоминаний утихла, и я снова посмотрела на лицо мужа, освещенное солнцем.

Влад что-то мямлит, но я не говоря ни слова, разворачиваюсь и, держа пиджак Артема на груди, иду к машине отца. Стучусь в окно и смотрю в его суровое, появившееся лицо.


 Когда-то оно умело быть привлекательным, и даже вечное ворчание матери этого не меняло.

— Спасибо, папа.

— Вход в казино Москвы ему заказан. Надеюсь, теперь ты сможешь приструнить этого утырка. Или ты не моя дочь?

Он, наконец смотрит мне в глаза, а в моих начинает щипать.

— Твоя? — еле слышно спрашиваю.

Отец Насти, полковник Ланкин 

— Вот и докажи, что моя. — грубит он. — Не марай память брата нытьем и гони этого пидора в шею. Есть же нормальные мужики.