— Надеюсь, ты отблагодаришь своего тренера за сожженные каллории.

— С радостью, — жадно улыбнулась она. Стала вылизывать член от собственный, густой, белесой смазки. По всей длине.

 Я наклонился и дернул за волосы, впился в влажные губы, просовывая пальцы в ее горячую промежность.

Я целовал ее долго, вылизывая шелковую глубину рта, уже представляя, как вместо языка туда будет толкаться член. Ее вкус был сладким, манящим, и не сдержавшись, я слизываю сок и со своих пальцев.

— Артем, мы сходим с ума, — на грани шепота говорит Настя и я киваю, дрожа всем телом. По другом и быть не могло.

Она сама тянется к члену, обхватывает головку губами и напряжено ждет моих команд. Но мне не хочется больше тренировать, хочется просто трахать.

Трахать это узкое горло и дуреть от кайфа, который втекает в него со спермой.


Я хватаю ее за хвост, другой рукой за горло и начинаю резко двигаться внутри, протыкать горло все чаще, слышать, как хлюпает слюна, как она стекает вместе со слезами по подбородку.

 Настя мычит, катает между пальцев яички. Глубоко. Жарко. Мокро. Тесно. Узко.

Настя это феерия всего сексуального, что было в моей жизни. Как я мог подумать, что у нас в сексе вообще могут быть проблемы, когда она так смотрит, так давится. Но принимает еблю в рот с большим энтузиазмом. Пока я не прекращаю сдерживаться вою волком, насаживая ее особенно глубоко и изливаяюсь глубоко в горло.

Резко выхожу и со звериным оскалом вижу, как полосы спермы лезут по лицу, к груди, как собственные руки тянутся, раскатывают ее по коже.

— Настя, я люблю тебя.

— Тогда неси меня в душ, я, кажется, перетренировалась, — откашливается она и сладко манит грязной улыбкой, протягивает ручки. — Я тоже тебя люблю.

 И нет счастья большего на свете, чем знать, что твое безумие в этом мире не одиноко. Что есть человек, готовый полностью принять и понять твоих тараканов, танцевать с ними ломбаду.

— Красиво звучит, — усмехнулся Давид, когда спустя год после нашего с Настей примерения, он слушал мои пьяные речи на своем сороколетии.

— Давид, — слышу голос Майи и вижу, как она смотрит куда –то вверх. Там где над нарядно украшенным залом был балкон второго этажа.

— Зачем ты позвал его? Ты же знал, что Лана будет с сыном.

— Она давно должна была ему рассказать. Путь теперь расхлебывает последствия своего обмана.

— Это не тебе решать! Да, ты посмотри на него, он ее сейчас убьет! — испуганно пискнула она и мы с Настей смотрим, как по коридору второго этажа бежит Максим Одинцов.

Видел его всего пару раз. На мужских попойках и тренировках. Странный. Замкнутый. Как впрочем подруга жены Лана.

 Тем более было странно наблюдать как эти аморфные с виду ребята гнались друг за другом у всех на виду.

— Какие страсти, — отхлебнул я вина и получил подзатыльник от Насти.

— Не смейся, ты ничего не знаешь о них!

— Да как-то и не хочется. Мне в своей жизни страстей хватило, чтобы еще о чужих думать.

На меня тут же посмотрели зло сразу три женщины и побежали выручать подругу. Я взглянул на друзей, и мы тяжело вздохнув ломанулись за ними.

— Что там хоть приключилось между ними? — на бегу спрашивал, и с удивлением видел, как Макс бьет по стеклу машины кулаком, каким-то нечеловеческим усилием сдерживая ее от движения.

— Открой эту долбаную дверь! Лана, сука! Открой!

— Полный пиздец, — напряженно подал голос Макар и первым добежал до Макса, чтобы дернуть его от машины.

Та, тут же набрала скорость, обдавая нас пылью и выхлопным дымом.

«Дела, — только и подумал я, тут же прижимая к себе Настю и утыкаясь в её пахнущие медом волосы. — Главное что у нас максимум ссоры, это кто будет сегодня сверху.»



 

Роман "Сын дьявола" про Макса и Лану начинается 25 мая. 

НОВЫЙ БОНУС. СПОЙЛЕР ИСТОРИИ ИЛИЯ

В этом большом, светлом доме на окраине Москвы всегда пахнет выпечкой и землей, в которой так любит копаться мама. Приятная атмосфера любви и понимания. И пусть в нашем доме гремит гром, мы все знаем, что тучи отступят и выглянет солнышко. И мы снова будем улыбаться, а может быть даже соберем гостей. Вот как сегодня. Да и повод хороший. День рождение Артема.

Я снимаю фартук и с улыбкой смотрю на свое творение. Огромный пирог с мясом, украшенный цветочками и косичками из теста, то что нужно для огромного семейного праздника. И хоть я не люблю большие сборища, очень рада, что собрались все родные и друзья. Шумная компания, все по парам. Кроме одного.

— Ну, готово? Жрать уже хочется, — заглядывает Артем на кухню, а я хмурю лоб.

— Тебе бы только пожрать.

— Конечно, — широко лыбиться он и обтекает меня сзади, прижимается вполне себе выступающей часть тела и подхватывает поднос с пирогом руками. – Особенно я люблю очень аппетитных голубок. Особенно… после отбоя.

Он чуть пихает меня бедрами и со смехом поднимает над головой поднос, не давая мне возможности ответить.

— Фиг тебе, а не десерт.

— Ночью проверим, кто кого, — смеется он и вдруг серьезнеет. – Слушай, дойди до Илия. Че-то он после отъезда Анжелики сам не свой.

Я поворачиваю голову к окну и вижу в сумерках кончик горящей сигареты.

— И опять курит, — хмурюсь я и кивнув мужу, выхожу во двор. Ступая по мягкому ворсу травы босиком и с ногами забираюсь в большую качель под навесом.

— Женщины, — изрекает Илий после очередной затяжки. – Вы как пламя. Зажечь вас несложно, потушить еще проще. Вы то греете, то обжигаете. А есть такие, которые сжигают заживо, не оставляя живого места.

Эка, как его кроет-то… Хотя, что говорить. Когда мы встречаем своего человека нас всех кроет.

— Может, ну ее, — лукаво предлагаю я. – Она мне даже не понравилась. Сучка пафосная.

Жду взрыва и гневных изречений, но Илий только смеется и откидывается на спинку качели, толкаясь ногами. Чуть не падаю. Удерживаю равновесие за его крупное плечо.

— Ты же так не думаешь. Хотя сучка она еще та.

— Использовала тебя.

— Точно.

— И снова вернулась к богатому мужу. Наверное, ей нужны деньги, — предполагаю я, пытаясь вывести его из депресняка и заставить подумать.

— Денег и у меня хватает. Да и сама она богатая наследница.

— Тогда это секс. Ты просто никудышный любовник, вот она и сбежала.

Илий фыркает, насмешливо поднимает брови.

— Учитывая, что с мужем она даже кончить не могла никогда, это чушь.

— Тогда она тебя разлюбила.

— Я вообще не знаю, была ли эта любовь, — усмехается он и вдруг замирает. – Чет я не понял. А какого тогда хрена она поперлась к Беляеву?

Он уже подрывается, а я испуганно на нем висну.

— Не пори горячку. Сначала выясни все. Потом вступай в бой. Ты же знаешь сколько у него людей.

— Что мне эти молокососы в костюмах. Пусть она и сучка, но сучка моя.

Он чеканит шаг в сторону дома, и уже через пару минут я слышу, как отъезжает его Тайота тундра, а Артем тем временем выглядывает из-за двери.

— Ты идешь? Весь пирог почти съели, а силы ночью тебе понадобятся, — манит он меня пальцем, а я только и могу удивляться, насколько Артем остается ненасытным, даже спустя три года брака.

Говорят, любовь живет три года, но я уверена, что наша будет жить всю жизнь. Именно поэтому стоит детям улечься, а двери в спальню закрыться, как наши губы тут же находят друг друга, а тела льнут и трепещут.

Но романтика быстро сходит на нет, стоит Артему стянуть с меня одежду, да еще так стараться и торопиться, что сквозь шумное дыхание в унисон слышится треск ткани.

— Новые между прочим…

— Они мне сразу не понравились, — кидает он меня на кровать, за ноги тянет к краю. – Тебе гораздо лучше без них.

Облизываю в раз пересохшие губы, чувствуя его горячее дыхание, заставляющее меня плавиться и таять. Сходить с ума. Умолять поторопиться.

Но это же Артем. Он никогда не торопиться, доводя меня до той точки кипения, когда кроме желания кончить не остается ничего. И снова. Кончик языка касается комка нервов, потом сильнее. Жалит, мучает, развращает. Хочется, чтобы еще больше, чтобы грязно и пошло. И вот он толкает один палец в щель и поглаживая языком клитор, растягивает ее стенки. Подготавливает меня к вторжению.

Все тело, как натянутая тетива, на которую Артем уже наложил стрелу. Но медлит. Так чертовски медлит, сводя с ума ласками, то губ, то кнопочки ануса.

— Артем, прошу…

— Погоди, милая… — давит он вдруг на живот рукой, начинает языком стремительный поток движений, от которого меня буквально штырит, кидает чувства из стороны в стороны, срывает вниз и бьет об скалы наслаждения. И стоило мне шумно вскрикнуть, как Артем приставляет головку члена к пульсирующему входу и растягивает лоно одним точечным, прекрасным движением.

Наклоняется вниз и ловит мои стоны губами, целует, забирает последние остатки воли, подчиняя себе даже не тело – душу! И вот я уже готова выполнить все, все что захочет его грязная, порочная натура.

Говорят, в каждой женщине сидит грешница, но раскрывается она только с тем мужчиной, которого выберет она сама.

Я выбрала Артема и готова для него на все, даже испытать боль, которая растекается патокой по телу, когда он сжимает мне горло и одним ювелирным рывком снова растягивает влагалище. Вторая рука тянет волосы и вот я уже задыхаюсь и погибаю от столь жестких, грубых, порой даже жестоких толчков внутри.

Руками держусь за его покатые плечи, в горле рождается вскрик на особенно глубокое движение, но и его крадет мой мучитель, буквально вторгаясь языков через раскрытые, иссушенные страстью губы.