– Лесь не бери «дурное» в голову. И так ей есть, о чем болеть. Хочешь?! – предлагая бутик. Олеся, покачав головой, включив комп, вышла на скайп, застыв перед ним в немом ожидание.

Инна, тяжело вздохнув, встав с дивана, махнула рукой:

– Ладно, жди, мне тоже надо!.. – вышла.

Поникшая Олеся с ноутбуком в руках поспешила за ней, направляясь в ванную, надеясь там найти уединение. Войдя, с любопытством посмотрела в зеркало и тут же отметила:

– Пока ещё я нормальная не хуже других… – злясь, – пошли они все!.. Буду жить без их заморочек. Как-нибудь сами справимся, да? – вновь глядя в зеркало.

Немного успокоившись, перезвонила Аркадию. Тот ответил своим длинным: «Да – а!..»

Она тут же плаксиво умоляюще защебетала:

– Аркаш, прости за «вчерашнее».

Тот спросонья просто в недоумение:

– Вчерашнее? – силясь вспомнить, подыгрывая с кокетством, – а что вчера было?

– Так наше общение в сети… – поспешила напомнить, вытирая слёзы.

Он не понимая, что ей надо, уже явно с ленцой, словно отмахиваясь от назойливой мухи, пролепетал:

– Прости, но я вчера был «взломан».

Олеся, ощущая себя полной дурой едва выдавила:

– Да?..

Тот, проявляя любопытство, спросил:

– Я что-то пропустил?

Напрягая:

– Поподробнее, плиз, всё-таки, что там у нас было? Кокетничая:

– Как – никак интересно. Может что-то новенькое?! Олеся, выходя из дурацкой ситуации поспешила сказать:

– Да так ничего. Просто соскучилась. Может, что-то лишнее написала.

Аркадий разочарованно:

– А… Жаль, я думал, что вчера что-то неимоверное пропустил… – расстроенно, – вот так живёшь и не знаешь, что ты делал.

Олеся, переводя разговор с минора на мажор, с кокетством заглядывая в зеркало, строя глазки, с загадкой в голосе томно сказала, интригуя:

– Главное, что я соскучилась. – Млея. Я вчера в новом белье фоткалась.

И именно в этот момент вошла Таня, кинув взгляд, полный молний, буркнула:

– Даже простирнуть бельишко нельзя.

Та уже включила воду, как на неё зашипела Олеся, делая круглые глаза. Их взгляд буквально пронзил её насквозь. Олеся, продолжая общаться с Аркадием, проворковала:

– Айн момент!.. – мимикой умоляя Таню, вырывая из её рук бельё, поспешно натягивая на себя… – попросила, – открой «электронку».

Её взгляд просто умолял сделать снимок. Олеся даже поспешила сделать более чем игривую позу. Таня понимала её, ведь она поступила бы именно так, поэтому поспешила сфотографировать свою озабоченную подругу. Та, оставшись довольна, тут же ему перекинула фото на электронную почту. Аркадий прошептал:

– Богиня! Хочу тебя.

Таня, хмыкнув, прошептала:

– То, то же моя школа! Я же говорила – бьёт ниже пояса по самое не хочу.

Аркадию послушалось «хочу».

Он томно произнёс:

– И я хочу… – выкрикивая, – всё готов, включаю скайп. Олеся, выйдя на скайп, делая томление, разыграла прелюдию, сняв лиф, отдала Тане. Та глядя на подругу, считая, что это перебор, с сарказмом выдавила:

– Нам после вас не хочется. Дарю! – обиженно вышла…

… Утро, кажется, внесло агрессию. Инна, находясь на кухне, сидя за компом, писала объявление. Ехидно улыбнувшись, самодовольно прошептала:

– Ну, всё, теперь ты у меня точно уволишься.

И в этот момент, когда та пускала слюни удовольствия, мечтая, что это непременно вот-вот сбудется, вошла грустная Таня. Инна улыбнулась:

– Всё готовенько!.. Расставила капканы. Пустила «квочку» на борщ, – потирая руки, – туда ей и дорога. Видя изумление на лице подруги, поспешила оправдаться:

– Ну, правда, достала. Лезет во всё, как будто О.Б. её личная собственность. «Руками не трогать!..» – искоса поглядывая на Таню, – Танча, ты что такой кислый?

Таня, отмахнувшись рукой, прикусывая губу, пробормотала:

– Инн, отстань… – с сарказмом, – тётя Леся отрывается в ванной по – взрослому, даже завидно.

Инна не понимая её плохого настроения:

– Тебе-то, что завидовать? Только свистни, и все кобельки микрорайона будут у твоих ног!.. Штабелями попадают… – тяжело вздохнув, – это не то, что мне. Интеллектом приходится брать… – стуча пальцем по лбу. Становясь довольной от новой мысли:

– Вот в галерейку схожу, обворожу…

Таня, искоса поглядывая, машинально буркнула:

– Удачи! – направляясь к выходу.

Инна, передёрнув плечами, провожая взглядом в след, выкрикнула:

– Какая же ты стала завистливая и злая!.. – гримасничая, – фу! – с нарочитым презрением, – точно месячные. Выбегая, как не в чём не бывало, на ходу где-то в дверях бросила:

– Всё, «сюси-муси», я на работу!.. – хлопнув дверью…

…Было уже к обеду, когда Инна, распаренная влетела в кабинет шефа. В это время О.Б. с кем-то разговаривал по телефону, кивнув, свободной рукой показал, чтобы та стояла на месте. Та шёпотом поспешила напомнить, что пора уже идти, перебором пальцев показывая на дверь.

Она светилась, как начищенный «праздничный самовар». О.Б. делая вид, что понял, едва размыкая губы, прошептал:

– Идите, я туда чуть позже подойду.

Инна парящей походкой тут же упорхнула, тихо прикрывая за собой дверь. Она была в предвкушение их встречи тет-а-тет в галерее.

Находясь в своём кабинете, полчаса потратив на макияж. Наведя марафет по полной программе. Собрав сумку, мельком посмотрела на себя красивую в зеркало, подправив выщипанные бровки, кокетливо улыбнувшись, поспешила констатировать:

– Мы даже очень ничего! Не хухры-мухры! Не у «Пронькиных».

Таким образом, подняв себе настроение, схватив сумку, покинула кабинет.

Дорога к галерее показалась мгновением.

Войдя внутрь, разыскав в сплетение коридоров выставочный зал, в одиночестве стала мельтешить перед глазами гостей. Но те, кажется, не обратили на неё не малейшего внимания, хотя та и была одета, даже на взгляд придирчивого модного критика, очень ничего. На уровне сегодняшнего дня. В этом Инна была твердо уверена. Ей казалось, что, в общем-то, придраться к выбранному ею платью было нельзя, то соответствовало часы и месту. Она несколько часов потратила на поиск его. При покупке продавец сделал ей комплимент, говоря, что так одевается никто-то, а сама Анна Листьева, а та толк в моде знала. Инна мысленно аргументировала: Ещё бы не знала?! Чай, известная мадам.

Купив платье, Инна моментально почувствовала себя клоном известной певицы. Облачившись в него, войдя в качестве гостьи в среду бомонда, почувствовала, что её тело стало абсолютно невесомым. Она буквально парила по залу, ощущая себя настоящей «звездой».

Она шла вдоль стен, скрупулёзно рассматривая абстрактные картины. Как вдруг заметила на них прикреплённые рисунки. Это привлекло её внимание. К ней присоединился галерист, молодой человек в пенсне, лет 35. Тот был в кураже от проявленного интереса к его картинам, сразу начал расхваливать одну из них. Инна не могла понять, что в ней вообще хорошего, но сделала вид, что это ей интересно, дабы не прослыть невеждой. На них и так смотрели со стороны с неподдельным любопытством, что-то из серии: «Вань, а Вань смотри какие клоуны»…

…Выдержав рамки приличия, сделав серьёзное лицо, к месту и не к месту кивая, словно она и впрямь настоящий ценитель прекрасного, что-то пыталась сказать, чтобы умаслить не столь даровитого художника. Но это было до тех пор, пока в зал не ворвалась запыхавшаяся бухгалтерша и не присоединилась к ним.

Инна в недоумение перепугано, спросила:

– Вы-то, что здесь делаете? Где Олег Борисович? Бухгалтерша, отдуваясь, кладя руку на ходящую вверх – вниз грудь, выпалила:

– Олеженьку теперь нескоро увидим.

Инна, не на шутку перепугавшись, шёпотом спросила:

– Что с ним?

Запыхавшаяся женщина, снимая руку с груди, стараясь отдышаться, махнув рукой, доверительно прошептала:

– Кадры принимает. Пачками звонят. Телефон при мне «покраснел» от накала. Точно ищет Вам замену… – глядя не перепуганную Инну, – раз с Вами, милочка, не пошёл. Инна, округляя глаза, хватая ртом воздух, пролепетала:

– Как замену?

Та цинично парировала:

– А вот так! Не мне это уже точно!.. Шеф меня премировал пригласительным билетом и в денежном эквиваленте № суммой…

Тут же достав из сумки конверт, стала поспешно вынимать деньги, шелестя ими перед носом Инны, показывая десять тысяч.

Галерист, вытягивая шею с капельками пота на верхней губе, поспешил заверить:

– Олег звонил, сказал, что Вы мне десять тысяч принесёте. У нас так положено – вносить в фонд молодых и талантливых. Расторопно выхватывая из рук деньги.

Та, застыв на месте в немом шоке держа пальцы веером, отрицательно покачала головой. Инна ехидно улыбнулась.

Тот тут же в волнение с любопытством переключился на Инну:

– Вы, как определились с картиной?

Инна не знала, что и сказать, в недоумение бэкала и мэкала, напрочь забыв родную речь.

Галерист, сняв со стены полотно, отдал ей, подмигивая, цедя сквозь жёлтые зубы:

– Это Вам в подарок! Я вижу, что художник понравился. Инна стояла перед ним в полной растерянности, пытаясь вежливо отказаться. Но тот насильно всучил картину ей в руки. Та, косясь по сторонам, так и не решилась что – либо сказать в ответ на это.

Возмущённая бухгалтерша заискивающе пролепетала:

– А мне? Вы же у меня деньги взяли.

Галерист снял с полотна Инны прикреплённый к нему детский рисунок и, расшаркиваясь, отдал. Кажется, это бухгалтершу немного успокоило. Наделённые подарками, дамы с гордостью прошли сквозь строй присутствующих ценителей и просто зевак. Хмыкая в ответ на обращённые на них любопытные взгляды. Кажется, что в этом было их единение.

«Богемный мужчина» забыв о них, так и не посмотрев им в след, стал наспех пересчитывать деньги, про себя довольно отмечая:

– Неплохо для начала… – хмыкая, – надо Люську поднапрячь, чтобы за ночь любви со мной подсуетилась. У неё в детском саду – море дарований.