- Хорошо, что ты вчера с нами не поехала, Викусь, - Антон делает большой глоток компота. - А то бы не уснула до утра.

Вроде понял. Давай, мой детка, утри им сопли.

- Любимая, ты ночью так кричала.

Что? Ты о чем? О, нет, не продолжай.

- Думал, тебя в соседнем доме слышно.

Родной, что ты несешь?

- Хотел даже музыку включить. Но не стал. Решил лучше тебя послушать.

Они все молчат.

Видимо, меня слушают.

Антон, вот чем ты думаешь?

Короткий смешок - ну кто бы сомневался.

Позорище.

Давлюсь чаем. Выплевываю обратно. Антону в компот. А что? У меня тоже недержание.

- Поперхнулась, - показательно кашляю.

Антон поднимает брови. Смотрит на меня. Если решит похлопать по спине - выплюну еще и легкие, такой у него взгляд. Гроза всяким гопникам. Но я твоя девушка, алло, не пялься так.

Он встает из-за стола. Бросает:

- Бывает. Я другой возьму.

- Купи минералки, - просит Вика. - И салат овощной. Нет, бутерброд. А что там на второе?

- Сама купи.

- Тебе сложно?! - кричит она ему в спину. Поднимается. - Ладно, тебе что взять? - смотрит на Сергея.

- Ничего, - он двигает к себе мой третий чай.

- Поняла, попить еще, да, Олесь? - умница.

Попить спешл фо ю - Вика чувствует вину. Йоу. Наш девиз - ни дня без строчки.

Вообще, она всегда подлизывается после того, как накосячит.

- С такими кругами под глазами лучше сидеть дома, - говорит Сергей, размешивая сахар в стакане. - Сама себя видела? Здоровенные блюдца, девочка-нло. Чего в постельке-то не лежалось, м? Если все так горячо было.

- Нравится под чужое одеяло заглядывать? Ждешь еще грязных подробностей? Так вот я, - и тут говорю просто наиглупейшую глупость, - вообще не помню, что вчера было. Так что осади, извращенец.

Сергей смотрит на меня, а в глазах загораются синие огоньки. Уголки губ медленно ползут вверх, он закрывает лицо руками и ржет.

- То есть я…

- Слышал, ничего не помнишь. Шикарный комплимент мужику. Твой парень половой гигант, это же сто баллов. По десятибальной. Лесенка, на будущее - не хвали так больше никого, оф кос? - он подносит к губам стакан, делает глоток. - И добавляй больше сахара. А то при таком раскладе Антошина пилюля тебе поперек горла встанет.

- Еще одно слово, и твоя пилюля больше никогда не встанет, - выплескиваю в него чай.

- Да моя пилюля стоит так, что ты потом ходить не сможешь, не то, что языком бла-бла, - он обливает меня в ответ.

- Ага, я и смотрю Вика в инвалидном кресле прикатила, что, думаю, с ней, бедной, стряслось, ну надо же, оказывается, вот почему, да-а-а, ты прямо сексмашина, бесперебойно, качественно, гарантия одна ночь.

- С Викой ничего не было. Если ты об этом, - в лоб говорит он.

Бах! Вот оно. Этой фразой выбивает все мое похмелье.

- Потому, что в порыве страсти она случайно порвала зубами контрацепцию, - заканчивает Сергей.

Я успела подумать, что он нормальный человек? Зря.

- Чай заказывали? - Вика с шипением открывает минералку.

- Чего вы такие мокрые? - Антон ставит поднос с тарелками и стаканами.

Щупаю облитую толстовку - замечаю только сейчас.

- Стол дрянь. Шатается, - говорит Сергей.

Антон проверяет устойчивость - смотрит на меня.

Кто-то своей дури наступает мне на ногу.

Дергаюсь, коленка взлетает и больно ударяется в столешницу. Наверху дрожит и гремит посуда.

- Вот опять, видели?- кивает Сергей. - Ногой чуть заденешь и дребезжит. В прошлый раз сильнее было.

У меня синяк останется на всю жизнь. Сильнее тебе надо, болезный?

- Может, за другой пересядем? - Вика хрустит салатом.

Антон поддергивает рукав рубашки, поворачивает к себе круглый циферблат часов:

- Щас уже звонок будет. Давай глотай в темпе.

Стягиваю со стола вилку. Немного сдвигаюсь к Сергею, косо смотрю вниз.

Ага. Расшаперил костыли. Черные спортивные мокасины выбивают на полу ритм. Господи, какой у него размер обуви? Сорок пятый-растаптатый? Тюлень. Пингвин.

- … и я этими пирожками отравилась, еще до клуба, поэтому меня стошнило, - щебечет Вика.

Прищуриваюсь, настраиваю прицел. Коротко замахиваюсь и тычу вилкой ему в бедро.

- … а когда…

Он подскакивает с таким грохотом, что разливает не только чай, но роняет поднос, пустую тарелку, опрокидывает табуретку. На столе во все стороны расползается лужа, и мы вскакиваем следом, как раз вместе со звонком на пару.

И следующие девяносто минут я пытаюсь выковырять из пальца занозу, которую подцепила то ли от стола, то ли от табуретки.

Ее реально достать без иголки? Вообще, клин клином вышибают, так что будь у меня вторая запасная заноза, я бы на личном опыте проверила народную мудрость. Но нужно быть реалистом и не мечтать понапрасну, второй занозы у меня нет.

Стержень от ручки тоже бесполезен.

Болит, зараза, уже вздулась шишка. Пробую зубами, но я не Вика, а мой палец не контрацептив.

Тут нужна иголка. Сойдет циркуль. Или булавка.

Есть такие маленькие булавочки, которые некоторые носят на внутренней стороне одежды. От сглаза и порчи. Я нет, Антон нет, Вика нет. Может, пижон носит?

Они с Викой сидят перед нами, в нижнем ряду. К ним прибилась еще какая-то наша одногрупница с третьим размером и вырезом до пупа. Вон, кстати, в вырезе, прямо между титек, у нее что-то блестит.

Если бы она меня меня спасла. Я бы сводила ее к маме в салон. За новой одеждой. Чуть менее открытой. А то заглядывает кто попало.

Ложусь на стол. Удачно вклиниваюсь как раз между Третим Размером и Викой. Заглядываю.

Нет, увы. Не булавка, а застежка от лифчика спереди. Ха, а с этого ракурса в лифчике больше поролона, чем наполнения. Мухлюешь, хитрюга?

Фальшивая Тройка поворачивает голову и сталкивается со мной нос к носу. Перевожу взгляд с груди на лицо. Тройка озадаченно моргает.

- Что там? - любопытничает Вика, и вытянув шею, запускает глаза той под кофточку.

- А мне можно? - через Вику тянется Сергей.

Через стол перегибается Антон. На чужой бюст не пялится, садит меня обратно на лавку:

- Объянишь?

Показываю ему неприличный жест.

Воссоздать логическую цепочку от моего среднего пальца, измазанного синей пастой до декольте одногрупницы, без пояснений на счет занозы вполне еще тот гемор.

И Антон понимает по-своему:

- Обиделась? То, что я в столовой говорил.

- И ночью в клубе, - дополняю список.

- Я не хочу ругаться.

- Не я начинаю.

- Ну, ты права, - он катит ручку по столу ко мне. - Просто будь со мной, моей и все.

- А я не с тобой, не твоя? - качу обратно. - Хоть ты меня часто обижаешь.

Антон берет ручку, открывает тетрадь на чистом листе. Смотрю ему под руку, как он выводит витиеватые буквы. Первый парень с красивым почерком на моей памяти.

- Я вообще не знаю, как ты меня терпишь, - говорит. - Любишь, наверное. Иначе смысл.

- Конечно, я тебя очень люблю, - соглашаюсь.

Когда мы познакомились, он пару месяцев как расстался с девушкой из-за ее измены. И сразу сказал: если разобьешь мне сердце, я разобью тебе е*ало. Грубо, но доходчиво.

Ругачек тонна. Но насмотревшись на бесконечный развод мамы с папой, сама тоже принимаю подобные отношения за норму. И он говорит свое вечное: ты моя, а я твой, я тебя никому не отдам. Не знаю, вот даже если ты устала, не можешь уйти. Не то, что той угрозы боишься. Но если говоришь люблю, значит любишь, или как еще? Бро, за базар надо отвечать.

Антон вырывает листок. Читаю нечто вроде: я так скучал без тебя, мне любовь твоя нужна. Йоу.

Простите. Привычка.

Домой после пары приезжаю в нетрезвом виде.

Шучу. Настроение хорошее.

- Куда собралась? - спрашиваю, заметив маму на пороге при полном параде.

- Так, отскочить надо в одно место, - она вышагивает перед зеркалом, придирчиво изучая красные туфли. - Как тебе?

- Если скажу: ниочемские, ты мне их отдашь? Ну так, может, в огород ходить.

- У нас нет огорода.

- Ага.

- Лесь, договоришься, - мама красит губы красной помадой. - Кстати, вон на полке лежит. Тебе.

Вытаскиваю из завала косметики айфон.

- Илья передал. Говорит, Сергей твой разбил.

- Ты мне купила вчера другой телефон.

- Я так и сказала. Но он настаивал.

- Настаивал он. Пусть хоть перенастаивается. Пусть хоть забродит. Мне не надо, - кладу обратно. Пижон всерьез думает, что я буду им пользоваться? - А что он без коробки даже? Подержанный?

- Лесь, ну я открыла, посмотреть, в комнате у тебя коробка, - мама взбивает волосы, оглядывает себя с ног до головы.

- Ты во сколько вчера домой пришла, кокетка? - прислоняюсь к косяку, сложив руки на груди.

- Да вот ты уехала, потом Сережа. Потом и я ушла. И сейчас ухожу. Еда на столе.

Качусь на линолеуме до кухни. Пицца, м-м-м. Я люблю тебя, это здорово. Качусь обратно. По пути отвечаю на Викин видеозвонок. Пока ищу иголку, слушаю пространный рассказ про Сережу. Пока десять минут ковыряю палец, тема не меняется.

Что все таки с занозой, почему она не достается-то? Разодрала кожу, вышла какая-то мутная жидкость и все.

- И вот он меня привез домой, я только что поднялась, - говорит Вика. По ту сторону экрана жует пирожок.

- Это те самые несвежие, от которых тебя тошнило? - тоже иду на кухню.

- Ой, а то ты не поняла, что я специально так сказала. Чтобы Сережа не думал, что это из-за коктейлей.

- Ой, а то он поверил, - хихикаю. Колеблюсь. Спрашиваю, - а ты открывала вчера презерватив зубами?