Нет необходимости тратить время на обсуждение распорядка дня партнера, его приятелей (приятельниц), привычек, склонностей, политических взглядов и т. п. Ты явилась к нему не рассуждать о погоде, тебе от него нужен секс. Так сразу и заяви — и не потратишь время впустую.

Аналогично — если ты звонишь, бросаешь письмо на электронную почту твоему приятелю-кобелю, не увязай в деталях и сразу же переходи к сути. Заяви прямо и без обиняков: мол, хочу тебя, сразу же назначай конкретную дату и время встречи, обговорив, исчезай.

Не вздумай оправдываться в том, что, мол, тебе вдруг приспичило, будь вежливой, не чурайся и пококетничать, но, если потребуется, проявляй и настойчивость. Сразу же заяви, что тебе не нужны никакие сентиментально-эмоциональные переживания и душеспасительные беседы, и убедись, что твой партнер того же мнения. Запомни: взаимное согласие — успешный секс.


8 АВГУСТ


3 августа, среда

Я — дура, потому что сегодня встретилась со своим бывшим дружком Стивеном.

Тим сообщил мне, что в эти выходные намечается очередная вечеринка — еще одно мероприятие в духе свингер-клуба. Я горю желанием присутствовать, вот только не с кем пойти. Тим отпадает однозначно — ни он, ни я не желаем из-за секса подвергать риску наши с ним дружеские отношения: еще свежа в памяти депрессия после знаменательной поездки на воды.

Перебрав все возможные варианты, я пришла к выводу: у Тони есть постоянная подружка, Тома нет в Лондоне, да и вернется он не один, Бен — в Манчестере, тот молодой парнишка — он и есть молодой, не годится, Франклин — слишком уж раним, журналист — слишком закомплексован, Блог-гер — за границей, да и не исключено, что я его больше не интересую. Иными словами, у меня никого под рукой.

Вот я и решила черкнуть Стивену на мыло и пригласить его. Не самое умное решение, понимаю. Но именно ночь в свингер-клубе со всеми вытекающими последствиями — именно то, что мне сейчас необходимо. Так что я отбросила в сторону все условности.

И кратко изложила ему, что к чему:

Не вижу лучшей возможности завершить веселый вечерок, как лежа в наручниках на постели, а ты при этом будешь ублажать меня по всей садистской программе. Я уже сейчас сгораю от желания, стоит мне только представить подобное. У нас с тобой есть неплохой опыт по сексуальной части: так что обогатить его, проведя вместе еще одну ночь, отнюдь не помешает.

И пояснила, почему я его приглашаю:

Хочется пойти туда с тем, в ком я абсолютно уверена, что и ему будет весело, с кем мне будет приятно переспать, причем потому, что у меня нет желания заниматься этим с кем попало. Появиться там со мной — значит повеселиться, испытать со мной (или, возможно, с кем-нибудь еще) не скованный условностями секс. И так всю ночь. Здесь никакого подвоха. Все по-честному.

И я ничуточку не покривила душой, излагая все это. Времена, когда Стивен мог нанести мне душевную рану или когда интим с ним портил мне настроение, давно миновали. Я готова ко всему: если согласится — хорошо, не согласится — еще лучше.

Но вот такого ответа я не ожидала:

Понимаю, что с моей стороны не очень-то вежливо отказать тебе, но выходные я провожу с Петрой, поэтому у меня нет никакого желания подвергать себя риску, участвуя в том, что ты мне предлагаешь.

Этой Петре 19 лет, Стивен был с ней еще в период наших с ним встреч. Узнав о том, что он проводит с ней уик-энды, я подумала: придурок. Просто придурок. Тут и сказать нечего.

Больше всего меня раздосадовало, что он теперь спит с девчонкой на десять с лишним лет младше меня. Я, разумеется, испытала все неизбежные и легко угадываемые эмоции — самоуничижение и все такое; словом, как любая баба, которой наставят рога, и изводила себя вопросами типа:

* Она симпатичнее меня?

* Сексуальнее ли она, чем я?

* Ее киска уже моей?

* Лучше ли она в постели, чем я?

* Что в ней такого, чего нет во мне?

Черт возьми, я понимаю, что все равно буду задавать себе вопрос, почему он все-таки предпочел ее мне. Чем я хуже?

Потом до меня, наконец, дошло, что дело вовсе не во мне, а в нем. Взять мужчину, которому вот-вот стукнет сорок и который не в состоянии поддерживать сексуально-дружеские отношения с женщиной своего возраста. Такой мелкотравчатый мужчина, которому явно недостает уверенности в себе, готов взять в подружки неопытную девчонку чуть ли не вдвое моложе. Это вселит в него чувство собственной значимости.

Не стану отрицать, бывает, что мужчина с седеющими висками бросается на молоденьких девчонок, и практически каждый не станет упускать шанс закадрить ту, которая чуть ли не в дочери ему годится, но, зная Стивена, зная его приступы нелюбви к себе, начинаю понимать, что здесь дело именно в его низкой самооценке, а не в сексуальной доблести. Именно потому он и выбирает себе таких партнерш.

Дело в том, что в последние дни наших встреч я сумела преодолеть чувство собственной неполноценности. Я вдруг поняла, что красива, сексапильна, что кое-что умею в постели, что моя киска достаточно тесна, чтобы доставить мужчине истинное наслаждение (как-никак пятнадцать лет упражнений по Кегелю[9] — не пустяк). Будучи почти ровесницей Стивена, я знаю, что могу ему предложить, — интеллект, эмоциональную близость, принятие его как партнера, то есть то, что ни одна девица предложить не в состоянии. У нее просто не хватит опыта стать полноценной партнершей.

И чувство обиды на Стивена, злости перевешивало сочувствие к нему — боже, ну как можно быть настолько эмоционально незрелым. Я понимаю, что у него есть проблемы, часть из них мне известна; я пыталась смириться с их наличием и установить со Стивеном дружеские отношения, однако все мои усилия пошли прахом.

Посылая Стивену вышеприведенное приглашение, я была наполовину уверена, что он ответит отказом, поскольку мысль о новой встрече со мной для него невыносима. Моя эмоциональная зрелость — прямая угроза его натуре.

Я даже была готова, что у Стивена появится другая женщина, в конце концов, она могла бы собрать по кускам и его самого, и его жизнь. Я имею в виду ту, которая подарила бы ему настоящую любовь. Я бы искренне порадовалась за него.

Но, узнав о том, что Стивен проводит уик-энды с Петрой, я разозлилась — он ни разу не пригласил меня провести с ним выходные. Его фразу: «Я никогда не был силен по части вранья, поэтому не смогу после этого посмотреть ей в глаза» — я восприняла как плевок в лицо. Стивен лгал постоянно, встречаясь со мной, он встречался и с ней, а бывало, что от нее он отправлялся ко мне, и наоборот.

Теперь я не испытываю к нему сочувствия. Он для меня — человек жалкий, внушающий отвращение и поверхностный. Я счастлива, что развязалась с ним. Стивен больше не привлекает меня — ни в эмоциональном, ни в интеллектуальном, ни в физическом плане.

И я решила выбросить Стивена из головы. Мастурбируя, я больше не представляю его, напротив, воспоминания об этом человеке мне неприятны. Никаких чувств к нему я не испытываю, и как знакомый он меня больше не интересует. До лампочки он мне.

Вообще-то, такое не по мне — я всегда старалась сохранить добрые отношения с прежними приятелями-мужчинами, со многими из них у меня были довольно близкие отношения в эмоциональном плане, я их даже любила, если можно так выразиться, и радовалась случайной встрече, но вот Стивена мне видеть не хочется, и все. Не могу я оставаться друзьями с таким, как он, и то, что мы с ним спали, ничего не меняет.

Это была своего рода генеральная уборка, когда вдруг решаешь выбросить на помойку разный ненужный хлам. Вот так и происходило расставание со Стивеном. Не хочу даже вспоминать тот вечер, когда он одаривал меня двумя десятками оргазмов за ночь. Подобные экскурсы в прошлое больше меня не возбуждают. Я уже далеко. И предпочитаю забыть этот этап.

И забыла, освободилась. И счастлива. Я вышла из ситуации повзрослевшей и более опытной.

И все же, как было бы здорово, если бы эти воспоминания можно было стереть, вырезать из памяти, словно неудавшиеся кадры из кинофильма под названием «Вечное ликование незамутненного разума». Это был бы безукоризненный способ закрыть прочитанную главу жизни. А если бы свершилось чудо и весь отрицательный опыт превратился в деньги, я, без сомнения, угодила бы в миллионерши.


6 августа, суббота

Все еще никак не могу подобрать себе партнера для визита в свингер-клуб и потихоньку начинаю тосковать о чистой, простой радости бытия — однообразной, заурядной, когда спишь не с толпой, а с одним-единственным. Такой, какую я испытывала в восемнадцать лет, встречаясь с Крисом.

Тогда он заполнял собой все мои уик-энды, которые мы почти целиком проводили, не выходя из спальни, покидая ее разве что для пополнения запасов еды или чтобы ополоснуться в душе. А остальное время спали, разговаривали и, разумеется, любили друг друга. И хотя возможности для уединения были куда скромнее — я жила с родителями, — мы умудрялись изводить целые упаковки презервативов, занимаясь любовью.

Помню, как однажды вечером мы решили прерваться ненадолго и спустились с Крисом по лестнице. Мои родители отправились куда-то, и дом был в нашем распоряжении. Накинув на себя только купальные халаты, мы с Крисом пробирались на кухню подкрепиться: он арахисовой пастой, я — парочкой горячих бутербродов. Будучи англичанами, мы конечно же не могли обойтись без чашки горячего чая, и я решила поставить огромный чайник.

Когда он закипел, Крис уселся у меня за спиной. Обернувшись, я увидела, как физиономия его расплывается в улыбке. Потом он многозначительно посмотрел себе между ног. Присмотревшись, я увидела характерный бугорок на махровой ткани. Крис продолжал улыбаться, потом одним движением распахнул халат и сжал в кулаке член.