Хозяйка что-то выкрикивает, а потом в кухню бежит, будто там, кроме стола, есть фамильное золото и серебро.

— Корнеев! — Зову парня, и он через несколько минут возвращается в мою комнату. — Можно я побуду немного наглой, и попрошу довести меня до гостиницы?

Отличный вариант.

Как раз в нескольких остановках от теткиного дома, есть обычная гостиница, по виду и не скажешь, что там цены кремлевские. Мне идеально подойдет приземлиться там на одну ночь, а утром перетащить вещи к родственнице.

Эх, спасибо маме, что денег с дядей Валерой передала.

Материнское сердце словно чувствовало.

— А что мне за это будет?

— Корнеев! Я и так раздраженная, я уставшая, не давай мне повода отыграться на тебе.

Сама испугалась от тона, каким говорила.

Но барину хоть бы хны. Как лыбился, так и продолжает лыбиться.

— С удовольствием посмотрю, как ты будешь отыгрываться на мне, детка. Что из этого твоё? — он удивленно смотрит на все сумки, на все пакеты, на несколько коробок, и, кажется, даже не догадывается, что это как раз и есть все мое. Плюс, чертовы подушки, которые на кровати лежат, с пуховым одеялом.

— Ну же, ты ведь сообразительный парень.

— Всё?

— Угу.

— Радуйся, что я багажник на днях разгреб.

— Я рада, честно. Но давай побыстрее, не хочу стать люля-кебаб.

Мне уже безразлично, слышит ли меня женщина, и что может подумать Корнеев. Я просто хочу как можно быстрее свалить из этого места.

Корнеев берет первую коробку, и по случайности, она их кухни. Самая тяжелая. Там кастрюль несколько, две бабушкины сковородки чугунные, так еще и посуды много. Я ее сама еле-еле подняла, потом и вовсе перестала изображать сумоиста, и ногами ее до своей комнаты толкала.

— Что? Тяжело, Корнеев? Мне с тобой тоже нелегко приходится.

— Тяжело? Немного. Но я представляю, что вместо коробки ты, поэтому мне становится чуточку легче. — Скалится, а потом выходит из комнаты, но я отчетливо слышу его смех в коридоре.

Гад.

С минуту молча стою, и не знаю, какую из сумок тащить первой. Как-то на душе мерзко, что вот так съезжаю. Планировала ведь по-другому, а получилось… через мягкое место все получилось. Как оно обычно в жизни бывает.

Удивительно, но с вещами мы расправились быстро.

Вернее, Корнеев расправился.

Я только из комнаты ему подавала все, а он в машину оттаскивал.

Последний заход, последняя партия, и мы вместе выходим, встречая на пути хозяйку.

— А что с зеркалом делать будем? Я ж эту Звягину теперь не поймаю.

Вот пристала со своим зеркалом.

Я его не разбивала, почему платить-то должна?

— Я заплачу. — Корнеев ставит пакет на пол, и достает бумажник.

— Корнеев. — предупреждающе рычу на него, хватая за запястье.

— Наталь, помни про котлету на шпажке. Оно нам надо?

Бывшая хозяйка, конечно, ничего не поняла, но деньги взяла с радостью. Правда, вдогонку еще что-то ворчала, но я уже была так рада, что ухожу, и мне было все равно на ее слова.

И снова рядом Корнеев. И снова я в его машине.

Земля, вселенная, вот что ты творишь-то?

Мы, сидим пристегнувшись, когда он поворачивается ко мне и просит назвать адрес.

— На Воронкова есть гостиница. Мне туда.

Парень точно в замешательстве от моих слов.

Несколько секунд он молча смотрит на меня.

— Ты собралась ночевать в ночлежке для дальнобойщиков? В своем уме?

Откуда я могла знать, что там дальнобойщики живут?

Вспомнила про нее, придумала план, да и успокоилась.

— Тогда… Подожди, я что-нибудь поблизости найду.

Конечно, найду. Спать под открытым небом, рядом с кастрюлями и половниками, перспектива та еще.

Но Корнеев не ждет. Он заводит машину и трогается.

— Стой, ты куда?

— Помнишь, я тебе про балкон рассказывал? Вот и опробуешь там диван.

— Корнеев, нет.

— Пижамка в цветочек, да. Кстати, ты ее не выкинула?

Что за вопрос?

Я разве похожа на человека, который вещами разбрасывается?

— Нет, конечно.

— Отлично. Буду рад ее снова на тебе увидеть.

— Я не поеду к тебе.

— Уже едешь. И прекрати паниковать. Я не кусаюсь. А если и укушу, то не заразный. Что за черт? Почему я не пытаюсь остановить его или из машины выпрыгнуть?

Да потому что я не дура.

Спать хочу.

Одну ночку переночую, а завтра уже с бабулькой встречаться поеду. Даже хорошо, что вещи к тетке не повезу. Потом год буду выводить запах кошек.

— Спасибо тебе, барин. — последнее слово я прямо протянула.

А он услышал, вытянул руку, и за коленку меня ущипнул.

— Корнеев, ты чего руки распускаешь?

— Я водитель. Мне все можно. Я что спросить хотел: что было в той самой тяжелой коробке?

Он не любопытный и не посмотрел?

— Кастрюли, сковородки и все такое…

— Хм… Интересно… А постельное белье с полотенцами тоже есть?

— Конечно. — Переживает, что я его вещами пользоваться буду? — А что?

— Сковородки есть. Кастрюли есть. Белье, вещи все есть. Ты прям с полным набором приданного ко мне едешь, детка.

— Не обольщайся, уже завтра меня там не будет.

— Посмотрим. — а потом как-то серьезно смотрит на меня. — Лучше скажи, какого черта, когда ты садилась в машину, не рассказала, что к вам в квартиру какие-то уроды приперлись?

И он туда же? Мне кто-нибудь, вообще, поверит, что я ничего не знала?

27

Я устало откидываю голову на подголовник кресла и прикрываю глаза. Сейчас мне спокойнее, чем днем ранее. Конечно, немного смущает тот факт, что Корнеев рядом, и в эту ночь, он никуда не денется. Но, мой уставший мозг подсказывает, что это в разы лучше, чем спать в напряжение, с пододвинутым к двери комодом.

Корнеев или Звягина?

Я выбираю балкон барина.

— Когда я из квартиры выходила, там только Вика и Степашкина оставались. Если бы я знала, что они там разрабатывают план кровавой вечеринки, то осталась бы дома.

— И что бы ты сделала? Одна, против всех. — Говорит Корнеев после секундной паузы. Он сканирует меня взглядом, давая понять, будто кишка у меня тонка, сражаться одной с армией Сарумана, когда противник превосходит в количестве и силе. Тут я с ним несогласна. Может, я и не маленький хоббит с кольцом всевластия, но надрать задницу оркам, точно смогу.

Правда, не пробовала.

Но в своих-то силах уверена.

Я закатываю глаза, и по-детски корчу рожицу. А еще думаю: чего он ко мне с этим привязался?

— В этот раз сразу же вызвала бы патруль. Кстати, что ты сделал с Жориным?

Я и забыла, что Корнеев нашего участкового на прогулку выводил, после которой вернулся только он, а человек с погонами волшебным образом куда-то испарился.

— Пожалел, и спать отправил. Медный мужик, он этого кричащего монстра дольше нас выслушивал. Теперь психику восстанавливать придется. Таблетки пить, на больничный уходить.

— Что ты мелешь, Корнеев? — Это всё, что я могу сказать, перед тем, как засмеяться. — Нормальная она женщина. Просто, приехала в свою квартиру, а она разгромлена. Ты бы не орал, что ли?

— Смотря кто громил? Например, если бы какой-нибудь псих, наверно прибил бы. А вот тебя…

— Я не собираюсь крушить твою квартиру.

Наверно.

Сложно, конечно, предугадать, но если мне что-то не понравится, то в коробке всегда найдется чугунная сковорода и тяжеленный дуршлаг.

— Тебя бы я превратил в рабыню. Готовить ты умеешь, в комнате у тебя чисто было, идеальная рабсила. Не находишь?

— Сейчас эта рабсила заедет тебе в глаз, и не посмотрит, что ты ей ночлег собрался дать.

— Тигрица показала когти?

— Тигрица устала очень, и ей не заходят шутки курообразного павлина.

А что?

Сам меня тигрицей назвал.

— Вздремни. Там впереди авария, быстро не долетим до дома.

До дома.

Мило звучит, только вот нет у меня пока этого дома.

— Наталь!?

Слышу голос Корнеева, и не могу понять, что он делает в моей комнате.

Резко открываю глаза и натыкаюсь на его взгляд. Не в комнате. Мы в машине и кажется, я уснула. А он меня в данный момент пытается разбудить или найти морщины.

Его лицо так близко, что я кожей чувствую чужое дыхание.

Шокируюсь настолько, что даже не пытаюсь отодвинуться в сторону. Потому что двигаться некуда. Меня к спинке прижали, носом своим огромным, и не дают шанса на сопротивления.

— Мы приехали?

Как заставить его отойти? Но я почему-то уверена, что если попрошу, то он снова растянется в своей фирменной улыбке. Которая раздражает меня до зубного скрежета.

— Давно уже. Пока ты здесь мое имя повторяла, заливая слюнями обивку салона, я успел все вещи перетащить.

Что я повторяла?

Руками отталкиваю мужское тело от себя, и пулей выскакиваю из машины. Смотрю в салон, где на задних сидениях мои пакетики лежали, а там пусто.

Правда, что ли, все перенес?

— Я могла твое имя повторять.

Хм. Зачем скрывать очевидное?

— Ты его и повторяла. «Даня. Даня мой. Корнеев дорогой».

Блин, зря ему коробка тяжелая на ногу не упала.

Не разговаривал бы сейчас так.

— А в конце добавляла, как же ты меня достал. Видишь, мой спящий мозг даже тебе об этом говорит, а ты не веришь.