— Людка дура. Пару дней жили в свинарнике. Я только полы помыла, так она в обуви прется. Спать собираюсь, а ей в клуб надо. А когда я не хотела, она…

— Вик, не хочу слушать. Противно это. Нельзя за спиной на людей гадить. — Страшно представить, сколько на меня там помоев вылили. — Взрослые девочки, сами между собой разберетесь.

— Тусь, да я золушкой была! — чуть не оглушила своим возмущенным визгом.

— Бывает.

И у меня никак не получилось изобразить сочувствующий взгляд. Наоборот, немного прорвало. Вику же только палкой можно заставить за собой что-то убрать. А уж помыть полы, это за гранью реальности. Я столько с этим билась, а Степашкина за несколько дней все разрулила. Чудеса, не иначе.

— А ты от меня-то чего сейчас хочешь? — спокойный вопрос в лоб.

Но Вику он прошибает. У нее лицо такое становится, будто я ее только что послала в далекое пешее, без навигатора.

— Поделиться я с тобой захотела. Понятно? Не знаю как ты, а я тебя подругой своей лучшей считаю.

Вика со злостью кидает на землю сумку, прожигая меня не очень добрыми лучами из глаз.

Мне казалось, что на лучших подруг как-то иначе смотрят. Да и не подставляют их так. Наверно, у каждого разное понятие о дружбе. У Вики она такая, и что-то кажется, не мне ее судить.

— И куда ты теперь?

Блин, может, ей номер той бабульки дать, к которой мы с Корнеевым ездили? Вариант, конечно, так себе, но если других нет. Вика умеет изображать из себя ангелочка, возможно у нее получится пустить волшебную пыльцу старушке в уши.

— Сегодня в гостинице переночую, родители должны денег скинуть, а там искать буду. Может, кто из одногруппников соседку ищет.

— Что на этот раз родителям врала? Пожар в квартире, а тебя одну платить заставили? Или потоп?

По взгляду поняла, что наврала она им знатно. Вика только мои слова услышала, как с места дернулась, делая тяжелый вздох.

Не меняются люди.

Как врали, так и продолжат врать, выезжая на родительской любви. Не скажу я ей тот адрес. Пусть сама выкручивается. Первый шаг к самостоятельной жизни, она сделала — полы мыть начала. Второй — если не ошибаюсь, не хотела с Людкой в клуб ехать. Третий, он же самый ответственный — пусть сама себе жилье ищет.

Может, буду гадиной, но в Звягинские риелторы я не нанималась. Мне за родителей ее обидно. Столько сил они на нее тратят, столько денег, а они, между прочим, пенсионеры. А итог? Нет его.

— Какая разница?

— Да никакой, Вик.

Девушка открывает рот, чтобы ответить, но не успевает. Возле нас с диким ревом останавливается черная мазда, и сразу же из нее выходит длинный хвостик. Который мерзкий Селезнёв.

— Голосуете, девчонки? — пародией брутального мужика говорит он, и окидывает нас кобелиным взглядом. — Местом ошиблись. Ваши в центре собираются.

Вот урод.

— Селезнёв, вали отсюда, пока без глаз не остался. — Моментально отбивает удар Звягина.

Но хвостику плевать на говорящую, он на меня смотрит, а потом у него над головой словно лапочка загорается.

Он меня тогда запомнил, что ли?

— Поклонница Дана. Ты передумала, да? Молодец. У Корнеева и так подружек много. Ему хватит.

С одной стороны, до меня доносится «ох» Звягиной, а с другой стороны, смех ненормального придурка.

Попала ты, Туська. Ой как попала.

Но, объясняться перед Викой, или тем более слушать хвостатого, я точно не собиралась.

48

Не понимаю, почему я сразу-то не ушла? Могла бы и не слушать Звягину, и не отвечать ей, а просто уйти туда, где меня как бы сосед по квартире ждет. Да барин там, наверно, уже плесенью весь покрылся, в ожидании моего прихода. А я тут торчу, непонятно зачем. Стою и смотрю, как длинноволосый индюк свой клюв в мою сторону направил и скалится. Строит из себя эдакого мачо, а на деле же, так и хотелось крикнуть «Фу. Уберите осла со съемочной площадки».

Зато теперь понятно, почему он сам за девчонками бегает. Стоит с ним минуту постоять, как тут же согласишься на другой материк переместиться, чтобы только его больше никогда не видеть и не слышать.

— Шведова! Звягина! — рявкает знакомый голос, и мы с Викой синхронно вертим головами. — Занятие начнется через несколько минут, а они тут стоят. Что? Узнали, что в макдональдсе требуются уборщицы и решили не мучить меня, а документы забрать?

Стёпка.

Ой, то есть Степан Эдуардович спускается по ступенькам, обводя своим орлиным взглядом нашу мини компанию. Такое ощущение, что он жертву себе ищет и не поймет, кого разорвать первым.

А так как я еще не отвисла, да и мозг всегда немного поехавшим был, то могу с уверенностью сказать, что так рада его видеть. Серьезно. Только надо с лица эту больную лыбу убрать, а то он меня в психушку отправит, ведь мало кто посмеет, смотря на него — улыбаться.

— Доброе утро, Степан Эдуардович. — Первая заговариваю я, чтобы лишний раз не злить препода, пару которого я недавно нагло прогуляла.

— И тебе, Шведова, не хворать. — В своей манере «здоровается» мужчина. — Ну? Если мы решили здесь постоять, кто меня в курс разговора введет?

И на парня зыркает, нахмурив толстые брови.

А тот, кажется, и вовсе не ожидал появления самого грозного преподавателя института. Делает шаг, пытаясь собой машину загородить. Угу. Почти получилось. Будто корова за бамбук спряталась, ей-богу.

— Так, это мы Селезнёву говорили, что здесь парковка запрещена. — включив голову, пытаюсь зарядить ружье, чтобы сразу по двум зайцам попасть. — А он не верит.

Препод наш хоть и женоненавистник, но все равно мужчина справедливый. Парней, конечно, выделяет, считая, что только за ними и стоит будущее, но мыслит здраво. И главное, он соблюдает правила.

А парковка на площадке института, на мой взгляд, запрещена.

— Селезнёв!

Я повернула голову, чтобы на парня посмотреть, когда он с бегающими в разные стороны зрачками, метался, и не знал, что ответить.

Вот она жизнь.

Минуту назад ты был альфа-волком, самцом в своих же глазах, а сейчас уже маленький тойчик, который испугался обычного кашля.

— Степан Эдуардович, да я…

— Селезнёв подъехал, чтобы мне с сумкой помочь. — Встревает Звягина, загораживая собой длинноволосого. — Я переезжаю, а сумки сами видите, тяжелые. Одна не справлюсь.

Вика так уверенно и четко говорит каждое слово, что я сама готова в это поверить.

— Да. Помогаю. — поддакивает «таксист». — Мы как раз уезжать уже собирались. Нас эта мадам и задержала.

Ого.

Да парочка юных злодеев спелась. Отличный тандем, кстати. Что там Вика про подругу лучшую говорила?

— Помогаешь? — Эй, Степка, нельзя так быстро людям верить. Не помогает он. Врет. — Это молодец. Женщины по сути своей беспомощны, сами ничего не могут сделать, даже просто переехать. Езжайте. А Вам Звягина, "ЭН-ку" я все равно поставлю, и к следующему занятию будьте готовы.

Нет, меня, конечно, не волнует, с кем там Вика общается, но как-то странно в груди кольнуло, когда она в машину садилась. Из девушки будто все эмоции насосом выкачали, и бледное лицо радости от разрешения на прогул не выдавало.

Да и ладно.

Подумаешь, сейчас бывшая соседка узнает, что я Корнеева искала. Она же именно поэтому и спасала того говоруна, от расправы препода. Узнает и узнает.

Но, хорошо, что в наше время дефицита на париков нет. Не думаю, что зеленый цвет волос мне подойдет.

— Степан Эдуардович, — Ускоряю шаг, чтобы успеть догнать мужчину. — По поводу прогула моего…

Если Вика спросит у меня, общаюсь ли я с Корнеевым, то я скажу правду. Бывшая соседка преподала мне отличный урок — вранье, даже маленькое, со стороны смотрится гадко, да и на кару влияет, вон, сколько у нее проблем в жизни появилось. Бумеранг работает. Я такого себе не хочу. Поэтому и решила преподу во всем признаться.

Так лучше будет.

По крайней мере, спокойнее.

— Какого прогула? — мужчина поворачивает голову на меня, но шаг не сбавляет.

— Ну… — мямлю я, собирая мысли в кучу. — Когда я на пару не пришла, а вам сказали, что мне там грамоту вручают. Не вручали. Можно сказать, что и сам прогул был без уважительной причины.

Фух.

Сказала.

Клянусь, сразу же легче стало.

Правда, ненадолго. Степка резко останавливается, и задрав брови на самое темечко, выжидающе смотрит на меня, требуя продолжения. А мне сказать нечего. Я уже рассказала все. На этом Туська сдулась. Тем более, когда ястреб рядом маячит, тут разве язык работать будет?

— Шведова, с вами все в порядке?

— В смысле? То есть, да.

— Тогда объясните, о каком прогуле вы говорите?

Мне теперь самой интересно, о чем я тут говорю.

— Прошлое занятие, когда я не пришла…

Студенты уже все разбежались по аудиториям, поэтому в коридоре мы с преподавателем одни были.

— Прошлого занятия не было, Шведова.

— Как не было?

Вопрос в пустоту, на который мне не ответили, а лишь неодобрительно покачали головой.

Захожу в кабинет за секунду до звонка. В голове шум какой-то, и один вопрос: как так?

Телефон в кармане вибрирует, а на экране Корнеев, который даже фото свое на звонок поставил. Сбрасываю вызов, не собираясь еще раз привлекать к себе внимание Степки, который до сих пор как-то косо на меня смотрит. Оно и понятно. Дурой себя выставила перед ним. Полной дурой.

И как сама не догадалась с одногруппниками поговорить? Вот чем думала?