Грей проснулся утром, когда лучи солнца коснулись его лица. Он поморгал, приходя в себя, и сел. Он был один. Совсем один.

С тревожно бьющимся сердцем он вскочил на ноги и потянулся к своему кинжалу. Он был на своем месте, но это была единственная вещь, которая была там, где нужно. Его лошади – все лошади – исчезли. Палатка тоже. И мулы с их корзинами. А также Том и Родриго.

Тут он увидел одеяла, в которые они закутались ночью. Одеяла были заброшены в кусты. Грей звал парней, звал и звал, пока не охрип от крика.

Где-то наверху послышался звук рога, протяжный звук, прозвучавший насмешкой для его ушей.

Он сразу понял этот намек. Вы забрали двоих из наших – мы забрали двоих у вас.

– А вы не подумали, что я приду и заберу их? – крикнул он в умопомрачительное море колыхавшейся зелени. – Передайте капитану Аккомпонгу, что я приду! Я должен получить моих ребят назад живыми и здоровыми – или я получу его голову!

Кровь прилила к его лицу, ему казалось, что он лопнет от злости. Ему хотелось что-то пнуть, но он передумал, тем более что исчезли и его башмаки. Он был босым, он не мог позволить себе никаких травм. Он должен прийти к маронам со всем, что еще осталось у него, если он собирался спасти Тома и прекратить бунт – а он должен спасти Тома любой ценой. И не имело значения, что это могла быть западня, он все равно пойдет туда.

Усилием воли он успокоился, походил кругами, пока не израсходовал свой гнев. Тогда и увидел свои башмаки, аккуратно стоявшие под терновым кустом. Мароны оставили ему башмаки. Они рассчитывают, что он придет к ним.


Он шел три дня. Он не пытался идти по тропе, он был не слишком умелым следопытом и не надеялся, что сумеет отыскать тропу среди скал и густого кустарника. Он просто карабкался все выше, прислушиваясь к звукам рога.

Мароны не оставили ему припасов, но его это не волновало. В горах было полно ручьев и озер, и хотя он был голодный, но с голода не умирал. Иногда ему встречались деревья, какие он видел возле дома Твелвтрисов, с маленькими желтыми плодами. Если их ели попугаи, рассудил он, значит, эти плоды как минимум съедобные. Они оказались ужасно кислыми, но он хотя бы не отравился.

Звуки рога звучали все чаще. Теперь мелодий было три или четыре, и они перекликались. Ясно, что он подходил ближе. К чему, он не знал, но ближе.

Он остановился и посмотрел по сторонам. Среди джунглей виднелись открытые поляны, на одной из таких небольших полян он увидел грядки: вьющиеся стебли, вероятно, ямса, стебли бобов, крупные, желтые цветы тыквы. В дальнем конце поля на фоне зелени курился дымок. Близко.

Он снял с головы самодельную шляпу, которую сплел из пальмовых листьев для защиты от жаркого солнца, и вытер лицо полой рубашки. Вот и все приготовления, какие он мог сделать. Шикарная шляпа с золотой каймой, которую он вез с собой, вероятно, все еще лежала в коробке – неизвестно где. Он снова надел на голову свою шляпу и захромал в сторону дымка.

Пока он шел, вокруг постепенно появлялись люди. Темнокожие, в рваной одежде, они выходили из джунглей и глядели на него большими любопытными глазами. Так он нашел маронов.


Маленькая группа маронов пошла с ним дальше. Солнце садилось, и его золотые и лавандовые лучи косо падали сквозь ветви деревьев, когда Грея привели на большую площадку, где стояли хижины. Один из сопровождавших Грея маронов что-то крикнул, и из самой большой хижины появился мужчина и без особых церемоний объявил, что он капитан Аккомпонг.

Грей удивился. Капитан был очень низкорослым, очень толстым и горбатым; его тело было так искривлено, что он мог ходить, лишь переваливаясь из стороны в сторону. Он был одет в остатки роскошного камзола, уже без пуговиц, с остатками золотых кружев и грязными, заношенными манжетами.

Он смотрел на Грея из-под обвислых полей потрепанной фетровой шляпы, и в ее тени глаза его ярко блестели. Круглое лицо было густо покрыто морщинами, во рту не хватало многих зубов – но в целом оно показалось Грею очень проницательным и, пожалуй, добродушным. Во всяком случае, Грей надеялся на это.

– Ты кто? – спросил Аккомпонг, глядя на Грея, как жаба из-под камня.

Всем окружающим было ясно, кто перед ними. Они переступали с ноги на ногу, толкали друг друга локтями и ухмылялись. Впрочем, Грей не обращал на них внимания и очень корректно поклонился Аккомпонгу.

– Я отвечаю за двух молодых парней, которых вы увели в горах. Я пришел забрать их – вместе с моими солдатами.

Раздались насмешливые возгласы. Аккомпонг слушал их некоторое время, потом поднял руку, осторожно сел на землю и вздохнул.

– Ты так говоришь? Почему ты думаешь, что я имею какое-то отношение к тем парням?

– Я этого не сказал. Но я способен узнать великого вождя с первого взгляда – и я знаю, что ты можешь мне помочь в моих поисках. Если захочешь.

– Фу! – Лицо Аккомпонга сморщилось в беззубой улыбке. – Ты думаешь, что польстил мне и я вот так сразу помогу тебе?

Грей чувствовал, как сзади к нему подкрадывались маленькие ребятишки, слышал сдержанное хихиканье, но не оглядывался.

– Я прошу у тебя помощи. Но не предлагаю в ответ только мое хорошее мнение.

Маленькая рука залезла под его мундир и грубо ущипнула за ягодицу. Взрыв смеха и безумная беготня за его спиной. Он не пошевелился.

Аккомпонг что-то медленно жевал своим большим ртом, прищурив один глаз.

– Да? Что же ты предлагаешь? Золото? – Он скривил уголок своих толстых губ.

– Тебе нужно золото? – спросил Грей. Дети опять шептались и хихикали за его спиной, но он услышал и шушуканье среди женщин – они заинтересовались. Возможно.

Аккомпонг немного подумал и покачал головой:

– Нет. Что еще ты предлагаешь?

– Что ты хочешь? – спросил Грей.

– Голову капитана Кресвела! – отчетливо произнес женский голос. За этим последовали шарканье и шлепок, мужской голос укоризненно сказал что-то по-испански, ему ответили возмущенные женские голоса. Аккомпонг терпел все это минуту-другую, потом поднял руку. Мгновенно все стихло.

Все затягивалось. Грей чувствовал, как у него на висках пульсируют, бьются жилки, медленно и утомительно. Может, ему заговорить? Он уже и так явился сюда как проситель; заговорить сейчас – значит потерять лицо, как говорят китайцы. Он ждал.

– Губернатор мертв? – спросил наконец Аккомпонг.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Ты хочешь знать, убил ли я его? – выпученные желтоватые глаза спрятались в сети морщин.

– Нет, – терпеливо ответил Грей. – Мне только интересно, знаешь ли ты, как он умер?

– Зомби убили его. – Ответ последовал быстро и всерьез. Теперь в его глазах не было ни намека на юмор.

– Ты знаешь, кто сделал зомби?

По телу Аккомпонга пробежала странная дрожь – от его потрепанной шляпы до мозолистых босых пяток.

– Да. Ты точно знаешь, – тихо сказал Грей и поднял руку, заранее протестуя против спонтанного отказа. – Но это не ты, правда? Скажи мне.

Капитан неловко поерзал с одной ягодицы на другую, но не ответил. Его глаза устремились на одну хижину, и через мгновение он возвысил голос, что-то крикнул на языке маронов, причем Грею показалось, что он расслышал слово «Азил». Грей был озадачен – слово показалось ему знакомым, но он не знал точно, где слышал его. Тут из хижины появилась молодая женщина, сильно согнувшись в невысоком дверном проеме, и он все вспомнил.

Азил. Молодая рабыня, которую обесчестил губернатор. После ее бегства из Кингс-Хауса губернатору предсказали нашествие змей.

Глядя на нее, он невольно понял, что разожгло похоть губернатора, хотя женщина была не в его вкусе. Миниатюрная, но не худосочная, прекрасно сложенная, она стояла как королева, а ее глаза горели, когда она повернулась лицом к Грею. На ее лице был гнев – и еще что-то, говорившее об ужасном отчаянии.

– Капитан Аккомпонг говорит, чтобы я рассказала вам все, что знаю о случившемся.

Грей поклонился ей:

– Я буду весьма признателен вам за это, мадам.

Она пронзительно посмотрела на него, явно подозревая насмешку, но он был серьезен, и она это поняла. Она кратко, еле заметно кивнула:

– Что ж, ладно. Вы ведь знаете, что этот негодяй, – она говорила это, глядя под ноги, – взял меня силой? И что я убежала из его дома?

– Да. Потом, насколько я знаю, вы обратились к обиа, и он проклял губернатора и наслал на него змей.

Она сверкнула глазами и торопливо кивнула:

– Змея – это мудрость, а у этого человека ее не было. Совсем не было!

– По-моему, вы совершенно правы. Но как же зомби?!

Вся толпа разом затаила дыхание. От страха, неодобрения – и чего-то еще. Девушка сжала губы, а на ее больших глазах блеснули слезы.

– Родриго, – проговорила она с болью. – Он… и я… – Она не могла говорить без рыданий, а рыдать перед ним тоже не могла. Грей опустил глаза, чтобы не смущать ее. Он слышал, как она дышала через нос, стараясь успокоиться, и слегка сопела. Наконец она тяжело вздохнула.

– Он не успокоился. Пошел к хунгану. Обиа предостерегал его, но… – Все ее лицо исказилось от стремления сдержать чувства. – Хунган. У него были зомби. Родриго заплатил ему, чтобы негодяя убили.

Грею стало больно, словно его ударили в грудь. Родриго. Родриго, спрятавшийся в саду при звуке шаркавших ног, – или Родриго, который предупредил прислугу, чтобы все ушли, открыл двери, поднялся следом за безмолвной ордой разрушенных людей в драном тряпье вверх по лестнице… или побежал перед ними, якобы в панике, позвал часовых, выманил их на улицу, где их легко захватили в плен.

– Где же сейчас Родриго? – резко спросил Грей. На площадке стояла полная тишина. Люди не смотрели друг на друга, глаза всех были направлены на землю. Грей шагнул к Аккомпонгу: – Капитан!

Аккомпонг пошевелился. Поднял свое изуродованное лицо к Грею и показал рукой на крайнюю хижину.

– Мы не любим зомби, полковник, – сказал он. – Они нечистые. И убиваем тех, кто их использует… это большой грех. Ты это понимаешь?