— Может, и так, — я протянул руку за очередной порцией. — А кроме того, у вас нет тела, которое я неизвестно куда дел. На полу и в других местах нет следов крови — чего не может быть. У пятна крови — странная форма, как будто кого-то облили сверху кровью и она затекла под тело. Далее — зачем мне прятать документы и вещи Пат, достаточно было их выбросить на другом конце города…

— Стоп. Хотите сигарету? — спросил Пино. — Вы просто прирожденный сыщик, хотя, может быть, просто не дурак. Так хотите?

— Да, очень.

— Тогда, — сказал он, — предлагаю переместиться на свежий воздух. Ведь хозяин просил вас не курить в доме, так?

— А как же мои кандалы?

— Ничего, — усмехнулся майор. — Найдем к чему вас там приковать.

И правда — он приковал меня к ножке скамьи. Я с удовольствием откинулся и оперся на стену. Руку отпускало, по ней побежали мурашки, и она начала теплеть. Лестница и вход в квартиру напротив с синей наружной стеной и медальоном с горгоной были, как обычно, освещены и, как обычно, безлюдны. Вырезанные из черной жести силуэты деревьев и трав стояли неподвижно. Чего не было — так это звезд на небе. Вероятно, ночью собирался дождь.

— Хорошо жить, — со вздохом произнес Пино, поднес спичку, и мы с ним с удовольствие затянулись.

Дым от сигарет поднимался спиралями, а потом, несмотря на то, что было совсем безветренно, его как-то странно стало относить в сторону. Я не сразу обратил на это внимание, тем более что Пино сказал следующее:

— А что будет, если я вас отпущу?

С каждым глотком граппа казалась все вкуснее, и я немного подержал ее во рту прежде чем ответить.

— Отпустите убийцу и хулигана? За это вас не погладят по вашей плешивой голове.

— Голова как голова, — не обиделся майор. — Не самая глупая, между прочим, голова. Так что скажете?

— Ничего, — я начинал пьянеть, но до настоящего опьянения было еще очень далеко. — Какой реакции вы ждете? Я даже руку не могу вам пожать из-за наручников.

— Вы идиот, — констатировал Пино. — Упрямый русский идиот. Кажется, такой роман пользуется у вас популярностью?

— Есть еще «Преступление и наказание». Давайте допьем бутылку и отправимся в тюрьму. Вы ни черта не докажете. Владу я заплачу штраф с пачкой извинений. Все будет в ажуре.

— Все-таки, — Пино мягко настаивал, — я вас отпущу и замну все это дело, если вы пообещаете сесть завтра на самолет. Иначе я сделаю виноватым вас. Вы же не мальчик, знаете, что у полиции есть разные способы испортить человеку жизнь. Ну, так как?

— Да нет же, — я смотрел в его круглые грустные глаза, и мне было смешно. — Я найду Пат. И вы это знаете, и я это знаю. Так зачем ломать комедию?

— А кровь?

— Постановка, — я почти любил его в этот момент, так настойчив он был. И так неубедителен. — Очередная комедия. Автор, возможно, тот же, что и у Влада. Кровь продается на Новом Эсквилинском рынке. Крови полно везде. Кровь раздобыть не проблема.

— Ладно, — согласился Пино. — Раз такое дело, давайте выпьем по полной. За бессмысленность.

— Какой дурацкий тост, — я расхохотался. — За какую такую бессмысленность?

— Например, за мои бессмысленные попытки победить вашу настойчивость. Ваше здоровье!

Мы чокнулись стаканами, и я не отрывался от своего, пока не осушил.

— Когда я ее провожал, — сказал Пино, и огонек сигареты осветил его лицо, — она так и сказала, что вы ужасно настырны.

— Кого? — я покрутил головой и подумал, что переоценил свои возможности — голова сильно кружилась.

— Ее, — печально и строго произнес Пино, — вашу Пат.

На площадке перед открытой на синей стене дверью показался рыжий сеттер. Он внимательно посмотрел в нашу сторону, как мне показалось, а потом вытянул шею к небу и завыл. Вой был коротким и таким страшным, каким бывает только звук сирены, возвещающий о бомбардировке или урагане.

— Она умерла, — Пино отстегнул мою руку. — Все очень просто. В ту самую ночь у нее пошла горлом кровь. В полном соответствии со своим именем ваша девушка болела туберкулезом. Она ничего не знала об этом. Узнала, если, конечно, успела что-то понять, в тот момент, когда в ее легких лопнул сосуд и она моментально захлебнулась. Так что на постели ее кровь. Она текла из горла и затекала под тело, пока сердце не остановилось.

— Откуда вы знаете? Это…

— Даже не пытайтесь, — Пино затянулся. — Все равно не догадаетесь. Мы с ней немного побеседовали, по пути на тот берег. Дело в том, друг мой, что я — Харон.

Часть вторая

Глава первая

— Париж, Париж, вот все говорят: «Париж», — сказал мой собеседник, лицо которого я не мог разобрать из-за тумана. — Можно подумать, что умереть можно только в Париже. Рим ничем не хуже. В смысле, Рим гораздо удобнее. Ведь все реки текут под ним.

— Какие реки? — туман неузнаваемо искажал голос. — Я знаю только Тибр.

— Все-таки у классического образования были свои плюсы, — вздохнул невидимый собеседник. — Видите, вот и вы не знаете главные реки. А ведь их всего только шесть: Амелет, Стикс, Ахерон, Лета и Флегетон с Коцитом.

— Ладно вам заноситься, — воздух был наполнен чем-то без вкуса и запаха. — Лучше скажите — я сплю?

— Игры человеческого сознания, — в голосе невидимки прозвучала язвительная ирония, — одна из самых смешных и примитивных вещей во вселенной. Вы действительно считаете, что имеет какое-то значение, спите вы или нет?

— Конечно, — удивился я, — как я еще могу понять, что мне только кажется, а что есть по-настоящему?

— Настоящему, ящему, самоящему, — голос стал удаляться, я остался один. Было ощущение, что я лежу на облаке. Ну, или, по крайней мере, моя голова лежит на нем как на подушке.


* * *


Некоторое время я думал, открывать мне глаза или нет. Череда странных римских событий пролетела внутри головы в образе стаи пестрых птиц, и я вернулся к изначальной точке. Пат.

Я подумал, что сейчас открою глаза и увижу ее. Потом мне пришло в голову, что я могу очнуться в тюремной камере, потом — что я заснул на скамье под синим небом и мой сон стережет майор Джузеппе. Были еще какие-то идеи, но, так или иначе, я хотел увидеть Пат. Сильно хотел.

Ее не было. Я лежал на мягкой ласковой поверхности. Вокруг никого. Было светло, но розовые солнечные лучи падали отчего-то не как обычно сверху, а проникали снизу. «Значит, я все-таки на облаке», — подумал я, привлекая недавний сон.

Я не понимал, что делать дальше, и, поднявшись, попробовал пройтись. Это оказалось несложно — ноги словно ступали по мягким и упругим кочкам, страха, что я сейчас провалюсь, не возникало.

Облако пружинило, и вскоре я не смог побороть желания и стал прыгать, разом перелетая на несколько десятков метров. Это было упоительно, и я никак не мог остановиться, не чувствуя никакого утомления — только радость. Словно на гигантском батуте. Который тянулся до самого горизонта без всяких изменений.

Стоп! — он вынырнул передо мной из ниоткуда и, прерывая полет, схватил меня за руки. Его ладони были крепкими и холодными как клещи. Его нос картошкой был буквально в пяти сантиметрах от моего, а круглая голова, вся в мелких букольках волос, укоризненно покачивалась из стороны в сторону как у китайского болванчика.

— И вам не стыдно? — сказал Пино, потому что, без сомнения, это был он.

— А вам — за ваш дурацкий парик? — быстро нашелся я.

— Нисколько, — Пино сделал шаг, отпустив меня, и теперь стоял самодовольный, пузатый, одетый в белый балахон, который спускался до самых лодыжек. — К тому же это не парик. Это волосы, — он провел по серебристым буколькам рукой. — Это там, снаружи, жарко, так что я предпочитаю лысину. Здесь же я одет по моде. По здешней, конечно.

— Здесь — это где?

— Сейчас поймете. — Он снова взял меня за руку, оттолкнулся, и мы вместе стремительно полетели куда-то.

Остановились мы неожиданно и резко. Перед нами в воздухе висели два золотых прямоугольника — один поменьше другого.

— Соображаете, что это такое? — ткнул в них пальцем майор. — И перестаньте называть меня майором. Я, кажется, представился.

— Минуту, — я оглянулся, с тем чтобы увидеть прежнюю картину, выстланную до края пуховыми холмиками. — Кажется, догадываюсь. Вы хотите сказать, что… — я заволновался, — что эти золотые штуки — это двери в моем саду?

— Правильно, — похвалил Пино. — Только с другой стороны.

Я подошел к дверям — ручек у них не было, а золото, их покрывавшее, было полированным до такой гладкости, что мои ладони тотчас оставили на нем дымные отпечатки.

— Обязуюсь не называть вас майором, — торжественно сказал я. — Но, если можно, вы для меня останетесь Пино, Харон — это имя тощего и злого старика. Словом — это не про вас.

— Ладно, — сказал Пино. — Можете называть меня Пино, хотя это и глупо. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Простите, — я попытался обогнуть двери сбоку, но у меня ничего не получилось. С каждым шагом, казалось, двери тоже поворачивались и в прежнем положении сияли предо мной. Это походило на карусель.

Пино наблюдал за моими попытками с саркастическим выражением на лице, когда после очередного круга я остановился рядом с ним.

— Какой вопрос? — спросил я.

— Сейчас не поздно вернуться. Хотите?

— Но раз я здесь, — сделал я попытку напрячь память, — значит, я хочу этого. Тем более что и вы так и не ответили, где это «здесь».