— А разве я там не был? — осторожно спросил я.

— Стоп, — Пино отставил свою чашку с кофе. — Я слышал, как вы бредили ночью. Вам приснилось что-то страшное? И, между прочим, вы так и собираетесь сидеть без штанов?

— Не валяйте дурака, — я поежился, стало холодно. — Минуту, я оденусь.

Вернувшись в комнату и напялив на себя джинсы с майкой, я вдруг подумал, что не вижу маленького серебристого чемодана Пат. Ее обуви, вещей — ничего не было. Я откинул одеяло — пятно на кровати исчезло.

На улице по-прежнему сияло солнце, но лицо Пино сохраняло маску грустной задумчивости. Он пристально взглянул на меня, когда я опустился на стул и потянулся за сигаретой.

— О чем это вы говорили, мой друг? — спросил он. — Что вы имели в виду, когда говорили про тот свет?

— Как что? — удивился я. — Разве вы не Харон?

— Кто? — удивление майора было неподдельным. — Харон? Это что-то из сказок для взрослых. Я — Джузеппе. Для друзей — Пино.

— Может быть, вы в таком случае и не майор? — солнце светило все сильнее, становилось по-настоящему тепло, и видение загробного мира, в котором я побывал, уходило от меня как пароход.

— Как это не майор?! — возмутился итальянец так, что даже закашлялся. — Конечно майор!

— Тогда почему вы не на службе?

— Потому что сегодня суббота, дьявол меня забери! — возмутился Пино.

Я посмотрел в сторону синего дома напротив и к своему удивлению увидел, что дверь в квартиру, до этого вечно открытая, сейчас заперта и, что было гораздо существеннее, исчезло гипсовое изображение горгоны Медузы над ней.

— Перестаньте валять дурака, — строго сказал Пино. — Еще чего придумали — «тот свет», подумать только! Хотите знать, что есть на самом деле? — поинтересовался он и наконец закурил.

— Еще бы.

Мы смотрели друг на друга сквозь облака табачного дыма, майор щурился, от его глаз разбегались добродушные морщинки, которые должны были меня обмануть.

— Ну, тогда слушайте, — сказал он. — Несколько дней назад вы пришли к нам с заявлением, что приехали в Рим со своей женой, которую зовут Патриция. Это не совсем русское имя, но я вам вначале поверил, потому что вы были очень взволнованы.

— Вначале, — хмыкнул я, — что же потом?

— Потом мы вместе с вами искали вашу жену по моргам, по больницам — словом, везде, где обычно ищут пропавших. Вы показали нам обрывок ее посадочного талона — это было все, что вы могли предъявить. Ни вещей, ни документов, ни чемодана — не осталось ничего. Не перебивайте, — попросил он меня. — Все шло просто отлично, пока не пришел ответ по линии связи с полицией вашей страны. Они проверили и обнаружили, что никакой Патриции на рейсе, которым прибыли вы, не было. Понимаете теперь?

— Да, — я достал новую сигарету и обнаружил, что она сломана. — То есть мне все приснилось. Не было никакого Влада, его невесты, драки?

— Постойте, мой друг, — Пино снова закашлялся, лицо его покраснело. — Этого я не говорил. Конечно, Влад был… и есть, вы действительно с ним повздорили, напугали его невесту — кстати, отличная у нее фигура, — вот и все.

— Он еще в больнице? — спросил я.

— В больнице? — искренне удивился майор. — С какой стати? Вы покричали друг на друга, он вызвал полицию, и наряд передал вас в мои руки — руки настоящего друга. Поверьте, дорогой мой, вы мне и вправду очень понравились. Я к этому моменту знал о вас уже практически все.

— Что же? — спросил я коротко.

— Дело в том, — он сделал длинную паузу, — что ваша жена погибла ровно год назад. Вы тогда собирались поехать в Рим. Билеты уже были куплены. Но прямо перед отъездом ее не стало. Сразу после этого вы уволились с работы и стали посещать места, где прежде бывали вместе. Я предполагаю, что вы помешались на идее, что она жива и вам только надо ее найти. Коротко — у вас не все в порядке с головой.

— Не очень-то вы вежливы. Я псих? Где доказательства?

— Я могу завалить вас ими по самые уши. Но я еще не закончил. Что-то поменялось после того, как вы побывали у бывшего мужа вашей Патриции. Мне лично кажется, — Пино достал новую пачку сигарет, — что ваше подсознание наконец не выдержало и взорвалось… не знаю, как это называется у психиатров. Словом, в этот раз вы отправились искать ее на тот свет, за речку.

Он так складно все говорил. Он был так внимателен и дружелюбен. Эти два слова — они выдали его с головой.

— Вы сказали «за речку», — медленно сказал я. — За какую речку?

— Трастевере, — удивился Пино. — За Тибр. В Риме других рек нету. А «отправиться за Тибр» у римлян просто означает «отправиться куда-то очень далеко», понимаете? Там, судя по вашему бреду, вы пережили всякие приключения и вот, кажется, готовы выздороветь, я прав?

— Это все ваши доказательства?

— Нет, конечно, — Пино курил и смешно пыхтел при этом. — Улетайте домой. Я договорился, вас встретят прямо в аэропорту, позаботятся, если надо, покажут все нужные бумаги — свидетельство о смерти… мне очень жаль, — сказал он искренне. — Но баста, пора возвращаться к нормальной жизни.

— А у меня все нормально, — я вдруг почувствовал огромный голод. — Спасибо, как говорится, за все. — Я поднялся. — Пойду схожу в магазин.

Солнце сияло и отражалось от лысины майора.

— Минуту, — сказал он. — Еще раз напоминаю, что у вас сегодня самолет. Вы должны покинуть Рим.

Я рассмеялся.

— А если нет? Что? Закуете в наручники и отправите меня под конвоем? — спросил я его. — Это не ваше собачье дело. Захочу — поселюсь здесь у вас навечно.

Пино поднялся, раздавливая сигарету в пепельнице.

— Конечно, вы можете делать что хотите, — его голос был спокойным, как столешница. — Я просто стараюсь сделать все, что в моих силах.

Он уже затворял за собой дверь, когда я неожиданно вспомнил.

— Эй! — крикнул я ему. — Подождите! У меня к вам просьба — пусть отпустят Гая из Александрии. Он ни в чем не виноват.

— Кого? — Пино обернулся и недоумевающе посмотрел на меня. — Я не знаю уголовника с такой кличкой.

— Гай из Александрии, — повторил я. — Он писатель.

Пино указательным пальцем постучал себя по лбу и молча вышел.

Тяжелая металлическая дверь захлопнулась, и я начал обыск, который закончил через десять минут. Можно было суетиться и дальше — но мне стало совершенно ясно, что никаких следов Пат в квартире нет. Даже намека.

Я вышел на улицу, мимо шли римляне, некоторые казались отчего-то знакомыми. Знакомой была кассирша в супермаркете. Я улыбнулся — она ослепительно посмотрела в ответ, — я чувствовал удивительную радость.

На завтрак я купил себе двести грамм прошутто за три евро, багет за восемьдесят центов, сок за евро тридцать, потом не удержался и добавил еще двести грамм мортаделлы за три шестьдесят и столько же развесной моцареллы за два евро. Вина мне не хотелось, так что, расплатившись, нагруженный всей этой снедью, я медленно добрел до дома и уж там-то насладился едой сполна.

Казалось, я не ел сотню лет — моцарелла была удивительно вкусна, и хлеб и ветчина — чистое объедение. После еды я закурил и подумал, что если остаюсь, то сегодняшний билет у меня пропадает, а покупать следующий никакого резона нет — я сказал майору правду, деньги позволяли мне провести в Риме сколько угодно времени. Пока я не найду Пат.

Я стал составлять план действий. Возможно, вас заинтересует, верил ли я в этот момент в то, что и в самом деле побывал на том свете? Отвечу вам так — если вы сидите в римском садике на склоне Эсквилина после сытного завтрака, солнце обжигает вам лицо, а птицы щебечут, то сможете ли вы поверить в существование ада? Ну, или даже если вы просто сейчас читаете эту книгу — ощущаете ли вы, что загробный мир действительно существует?

Словом, мне было все равно — есть он на самом деле или нет. Лишь сон, лишь стон, лишь явь. То, что пришло мне в голову следом, показалось мне очень рациональным — я решил поискать Пат в тех местах, где мы успели побывать в вечном городе вместе.

Я отнес остатки еды — немного хлеба и чуть-чуть мортаделлы — в холодильник и вдруг обнаружил там бутылку спуманте. Не раздумывая, я откупорил ее и сделал несколько глотков. Вино запузырилось внутри меня, энергия и радость с новой силой вспыхнули, и я подумал, что сам напоминаю бутылку с высокого давления вином внутри. Действовать!

На остановке у Порта-Маджоре я сел на трамвай и доехал до Палатина, откуда пешком примерно за полчаса дошел до базилики святой Анастасии, напротив которой виднелись открытые двери рынка. Когда я зашел внутрь, первое, что я увидел — выставленные на пузатой бочке бутылки с вином. Они выглядели точно так же, как и в первый раз, и точно так же стояла за бочкой молодая женщина в зеленой блузке. Я подошел к ней и спросил:

— Простите, примерно неделю назад мы покупали у вас вино…

Женщина с недоумением посмотрела на меня, но вот лицо ее разгладилось, и она даже улыбнулась.

— О, — сказала она, — значит, эта красивая рыжая синьора была с вами? Простите, но я запомнила только ее. Она очень… — женщина задумалась, подбирая подходящее слово. — У вас совершенно изумительная жена, это ведь ваша жена, правильно? Я вас поздравляю, — мне показалось, что она разволновалась. — Как вам повезло! — выпалила она. — Очень.

Рынок вокруг выглядел как обычно. Шумели люди, я чувствовал запах печеной свинины — огромная поркетта была на треть съедена, слева от меня торговали медом — я всегда удивлялся, что кто-то его покупает.

— Простите, — снова обратился я к молодой женщине, которая застыла, глядя на меня широко открытыми глазами. Рот у нее тоже был приоткрыт. — Простите, а вы не видели мою жену еще раз? После того случая, когда мы покупали у вас спуманте?