Но зачем меняться ради человека, когда не хочется?

Ведь если б влюбилась, она бы и не заметила, как начала меняться…

Из мобильного раздалась «тема судьбы». Звонил отец.

– Как ты там поживаешь? – робко спросил он, видимо, тоже считал, что мать перегибает палку с Елениным разводом.

– Ничего, нормально. А вы там как?

– Тоже нормально. Мать пирог испекла с грибами. Пусть Лидка заедет, заберет.

– Хорошо, передам…

– Ты на работе?

– На ней.

– Тогда не буду мешать… Мать передает привет.

– Ей тоже.

Снова попыталась заставить себя работать. Снова не работалось.

– Ну что ты маешься? Позвони Патронову или костоправу, – шепнула Катя.

– Нет, мне сегодня придется добивать режиссера. Да и книжка записная у него, – напомнила Елена.

– Ты прям кошерная женщина.

– В каком смысле?

– Анекдот такой: если сегодня дала мяснику, то уже ни за что не даст молочнику.

– Это про меня… – засмеялась Елена.

Чтобы прийти в себя, стала искать в Интернете статьи по психологии молодых людей. Нашла кое-что: «Кризис идентичности от 17 до 23 лет. 1-й уровень – путь не выбирается; 2-й уровень – есть сценарий или антисценарий; 3-й – родители решают, но сам не удовлетворен – конфликт; 4-й – осознанно выбрал свой путь…» Лиде было 23, но при ее инфантильности можно было считать, что 20. Ближе всего подходил уровень второй. Девочке активно не нравился мамин сценарий, и она демонстративно шла по ступенькам антисценария. За нее уже нельзя было решить ничего, но она еще не могла осознанно выбрать свой путь.

И для этого самого четвертого Елена должна была умолкнуть, оглохнуть, ослепнуть и окаменеть на долгие годы. Но каким испытанием это было при ее активной директивной модели жизни и отношений с дочерью, знала только она… Собственно, и с Каравановым было нужно то же самое. И оно оказалось ей не по плечу.

– Кать, – сказала Елена, – я вот тут сижу, переживаю про Лиду. А ей по фигу… Разве это нормально?

– Нормально. Это микробы интересны микробиологам, а вот микробам микробиологи ни капельки. Они даже голову в сторону микроскопа не поворачивают. Я не в том смысле, что наши дети – микробы, а в том смысле, что они сами по себе живут и прячутся от нас, как от антибиотиков. Ты сегодня для работы не годишься. Пойди по магазинам пошатайся. Глядишь, и день пройдет…

Послушалась совета и долго сомнамбулически бродила по морозной Москве. Такое чувство одиночества было у нее только за границей. Когда вроде просыпаешься, умываешься, красишь глаза, куда-то спешишь, но не понятно, зачем все это. Нет ни смысла, ни праздника. Все эти годы она жила для Лиды, дожидаясь Лидиных восхищенных глаз и Лидиного «спасибо». И вот, увы… Перед ней стояла проблема перемещения любви к себе внутрь самой себя, а там уже все было занято родительскими: «Ты не так живешь, у тебя не получится…»

Зябликов позвонил совсем поздно и голосом, каким забивают гвозди, спросил:

– Ну? Почему ты еще не здесь?

– Книжка на ресепшене? – поинтересовалась она.

– Нет, пока в номере. А ты где? Там у тебя какая-то музыка? Мужские голоса?

И то, и другое принадлежало киоску, продающему диски и видеокассеты, и Елена в воспитательных целях наврала:

– Да, я тут в кабаке, у меня встреча.

– С кем?

– Мне неудобно говорить сейчас, сбрось книжку вниз, за ней заедут.

– Волшебно! Я вчера на этой бабе стер локти и колени, а она мне хамит и изменяет, – как бы сам себе заявил Зябликов.

– Что еще стер?

– Все стер! Наши отношения для меня – сплошной наждак!

– Вот и побереги себя, отнеси книжку вниз. Завтра я пришлю за ней редакционного курьера. – Настроение сразу наладилось, и она поехала домой.

Лиды не было, но квартира была вылизана. Елена подумала, что первый раз в жизни довольна тем, что дочери нет дома. Потому что не хотелось ни мириться, ни ссориться. Ничего не хотелось – какой-то черный провал в хотелках…

Конечно, надо было позвонить Патронову, но не было моральных сил. Лида и Зябликов выпили все до донышка. Завалилась на диван и в качестве восстанавливающего энергетику средства поставила кассету с любимым «Амаркордом» Феллини.


…Проснулась в отличном настроении, набрала Лидин мобильный.

– Тут тебе Катя предлагает три места работы. Распечатаю телефоны и положу на стол, – сказала Елена деловым голосом.

– Спасибо! – не менее деловым голосом отозвалась Лида.

– Бабушка испекла пирог, просит, чтоб ты забрала.

– А, ты им уже настучала, что я шатаюсь от дистрофии?

– Нет, конечно. Пожалела себя. Развод и отказ от кормления дочери в их комментариях мне одновременно не выдержать. Бабушка сама почуяла, у нее, как ты помнишь, третий глаз…

– Ладно.

Елена положила трубку. Подумала, какой это бред – делать дистанцию с самым близким и любимым существом, даже ради спасения его будущего. Попыталась понять, что с ней происходит после разговора с дочерью. Не поняла ничего, кроме ощущения полной внутренней отмороженности.

Подумала: «Интересно, как этот разрыв бескровно происходит у других?»

Вспомнила, что собиралась купить Лиде новые теплые сапоги. Теперь придется делать это через подставное лицо. Через Толика? Да девочка в жизни не поверит, что папаша так расщедрился. Дедушка с бабушкой? Душу вынут, чтоб понять, что это за трюк. Караванов? Вот это органично.

На улице было жутко холодно. Елена завернулась в шарф и, пока шла до метро, он заиндевел около подбородка.

Катя пришла вслед за ней, розовая и сияющая. Кинулась к компьютеру, как к давно не кормленному любимому домашнему животному.

Появился главный, смачно рассказал о катании на лыжах, даже попытался показать синяки. Изложил историю про известную певицу, которая на том же курорте недавно врезалась в ледяную глыбу. Про то, что переломалась вдрызг, потом за ней отправили вертолет, потом привезли, зашили и отправили в Москву. Мол, вся ваша страховка ушла на вертолет, вам, конечно, нужны срочные операции, но это вам не по карману… оперируйтесь дома.

Все сочувственно поахали и поматерили западную медицину; фальшиво посочувствовали певице, хотя ни у кого не было денег ни на данный курорт, ни на данную медицинскую страховку.

– Елена, – отвел ее в сторону главный, лукаво улыбнулся. – Опять похорошели? Не сошлись обратно с Каравановым?

– С Каравановым? А кто это? – еще лукавей отозвалась она.

– Блестящий материал с Патроновым. Можно сказать, лучшее впечатление новогоднего праздника!

– Спасибо.

– Что все-таки за история с его аварией? Наезд? Хорошо бы нам что-нибудь брякнуть про это, все же наш герой.

– Лучше деликатно промолчать. Никакой политики. Герой был в дымину пьян!

– Ай-ай-ай! Он же никогда не пьет за рулем! Какая жалость. Ну тогда, конечно, деликатно промолчим! Давайте что-нибудь другое замутим. А то вы без дела…

– Я, честно говоря, хотела по всем губернаторам проехаться, сделать такой анализ России с колес. И издать книгой под нашим газетным лейблом. Помните, мы с вами летом про это говорили?

– Помню, отличная идея. Тем более федеральная реформа, туда-сюда… Только губернаторы до середины января отдыхают. А вот мне вчера рассказали, какие проблемы у зверей в Московском зоопарке в связи с морозами. Могло бы трогательно лечь на бумагу.

– Я и зоопарк? Увольте! Нельзя микроскопом колоть орехи, – возмутилась Елена.

– Согласен, но так за душу берет! Представляете, там сено раскладывают на льду, чтоб птицы не отморозили лапки. И полыньи поддерживаются специальным аппаратом на дне пруда. Но если морозы увеличатся, да еще и трубы прорвет, как это у Лужкова бывает, – накроется вся коллекция! Звери – это же не жители Приморья, они в морозы не выживут. И, представляете, в зоопарк по холодам слетаются все московские голуби, воробьи и вороны, и там подкармливаются… – умильно рассказывал главный.

– Здорово, – мягко улыбнулась Елена. – Мне кажется, что вы просто соскучились по внукам!

– Конечно, соскучился, – кивнул он. – Устал на лыжном отдыхе от бандитов и проституток. Захотелось с кем-нибудь поговорить о кенгуру… Представляете, у нас в зоопарке кенгуру недавно родила.

– Да я ж не против рожающей кенгуру, просто лично я давно работаю по крупному рогатому скоту…

– Ох, Лена, скоро в вас не останется ничего женского! И ваши поклонники будут вас бояться.

– Недовольство в рядах заметно, но желающих не уменьшается, – захохотала она.

– Ну хорошо. Раз не хотите, тогда подумайте над таким сюжетом. Сибирские студенты постоянно борются с интернет-агентством Удугова «Кавказ-Центр». Сайт лежит на северо-американских коммерческих серверах, разбомбить его из России невозможно. И вот с 99 года компания студентов заваливает каждую компанию-хостера этих сайтов обращениями, что это международные террористы и что данный сайт помогает сбору средств для них. Вступают в дискуссию, посылают материалы. В результате сайт уже три раза менял прописку.

– Лихо! – оценила Елена.

– А после 11 сентября сайтом с их подачи занялось ФБР. И дорога на приличные серверы ему закрыта. Некоторое время вещал из Тбилиси, сейчас обнаружился на развлекательном сайте в Далласе. Найдите этих ребят – страна должна узнать своих героев! У Олечки все материалы.

– Хорошо. Через пару дней положу текст на стол, – кивнула Елена.

– Фаворитка главного, – усмехнулась Катя. – Все самое сладенькое тебе!

– Так ведь за талант и красоту, а не просто так, – подняла бровь Елена, и обе прыснули.

– А чего это ты сегодня так простенько одета? Вечером нет свидания? – После разговора с Лидой Елена оделась кое-как.

– Драйва не было. И так на свидании потерпит, – вздохнула Елена. – И то, если соберусь…

– Это неправильно! Баба должна быть гусеницей на работе и бабочкой после конца рабочего дня…

– На себя посмотри… По сравнению с тобой я одета как принцесса Диана рядом с дворничихой!