Посылаю мужчине воздушный поцелуй, буравя его при этом взглядом. Ангелина всплёскивает руками:

– Ах, как мило! Вы такая красивая пара! Когда вы решили пожениться?

Молчу, опуская глаза в стол. Хоккеист заварил эту кашу – вот сам пускай и выпутывается! Я совершенно не представляю, что нужно сейчас сказать.

Максим Дмитриевич крякает, вытирает губы салфеткой, и расплывается в ехидной улыбке.

– До лета мы свадьбы не планируем.

– А почему? У вас сыну уже скоро год!

– Лизавета не хочет. Говорит, что ей нужно похудеть ещё килограмм на семь к свадьбе. А то боится не влезть в свадебное платье со своей необъятной задницей.

При этих словах я чуть не подавилась омлетом. Ангелина же тоже не ожидала такого ответа от своего братца, и с недоумением уставилась на меня:

– Это правда?

Киваю. Теперь ни за что не расскажу спортсмену о своей ночной находке. Конечно, возможно в колпачке ручки лежит пустая, ничем не примечательная бумажка, но, сдаётся мне, это тайник.

– Ой, не придумывай. У тебя очень аппетитная попа. Тем более, ты недавно родила ребёнка.

– Да, Ангелина права. Не всем же быть такими тощими, как она.

Максим Дмитриевич, неожиданно, цепляет сестру. Похоже, ему просто скучно жить без скандалов.

– Что? Ты намекаешь, что я тощая?

– Ну конечно! Ни сисек, ни жопы! Даже взяться не за что! Теперь я понимаю, почему у твоего муженька съехала крыша!

Ангелина подскакивает со стула, хватает со стола чашку с чаем и выплёскивает напиток в лицо брату. Я в ужасе зажмуриваюсь, но тут со своего места вскакивает обычно спокойный американец:

– Быстро успокоились! Никакая энергия ци не будет циркулировать в жилище, в котором живут два безумных буйвола! Хватит уже скандалить!

В завершении своей тирады художник опускает кулак на стол. Все замолкают, а Ангелина понуро опускает голову:

– Прости, дорогой. Но Макс – первый начал.

– А ты должна научиться сдерживать свой буйный нрав, иначе перед тобой никогда не откроются Врата Солнца! И не смей сокращать имена, это очень плохо! Ты обрубаешь энергию!

Девушка замолкает, а художник поворачивается к хоккеисту:

– А вы, если будете постоянно приставать к своей сестре, разрушите свои кровные узы, и в ваш дом никогда не придёт Солнце!

– Да ладно!

Полонский небрежно делает взмах рукой, собираясь побольнее ущипнуть своего оппонента, но Итен ловко нокаутирует его следующей фразой:

– Хотите и вправду травмироваться? Если разрушите отношения со своей семьёй, у вас не будет защиты! Ваша карьера быстро закончится. Подумайте над этим.

Хоккеист обиженно засопел, но замолчал. А Американец расплылся в доброжелательной улыбке:

– Заканчиваем завтрак, и едем в магазин! Нам нужно вернуться до двух часов дня, ведь мне ещё нужно подготовить амулет для Максимилиана.

10

Гул Торгового Центра здорово утомил меня, и я плюхнулась на ближайшую лавочку, выкрашенную ядовито-жёлтой краской. Возле меня тут же материализовалась моя спутница, нагруженная фирменными пакетами, и я поморщилась – никогда не понимала женщин, которые часами могут ходить по магазинам и скупать разнообразные тряпки.

Ангелина упёрла руки в бока и в задумчивости почесала подбородок, откинув тёмную прядь с лица:

– Устала? Но мы так мало ещё купили!

– Вполне достаточно.

Я отмахиваюсь от неё, как от назойливой мухи. Мы уже купили комплект красного кружевного белья, красные туфли и сумочку.

– Я всё это могу носить постоянно, особенно бельё. А Итен говорил о том, что ежедневно в моём гардеробе должно быть красное. Так и будет.

Тут на крейсерской скорости к нам подлетает художник. Его глаза лихорадочно блестят, а на щеках появился несвойственный ему пунцовый румянец.

– Дорогая, там продаются потрясающие масляные краски. Давай купим! У меня нет таких цветов! Ими я смогу написать шикарный амулет для твоего несносного брата.

Хмыкаю. Вот оно как. Деньги в семье хранятся у бесшабашной и вспыльчивой девушки, а американец весьма ловко их зарабатывает. Молодец! Наверное, художник и не знает, сколько стоят продукты в магазине, и сколько денег тратиться на оплату коммунальных платежей. Ведь он – как большой ребёнок. Хорошо хоть, деньги приносит. Мне же удалось лишь узнать пин-код карточки, которую выдал мне хоккеист для похода по магазинам.

– Хорошо, пойдем, посмотрим.

Ангелина кивает, и оставляет меня в покое. Я начинаю оглядываться по сторонам. Интересно, где бродит хоккеист с моим сыном? Когда мы доехали до Торгового Центра, Никитка уснул, и Полонский отправился гулять с коляской, шепнув мне на ухо пин-код от карточки.

Может, стоит ему позвонить? Вполне возможно, что мальчик уже проснулся и сейчас хочет кушать?

– Алло?

– Как там Никитка?

– Нормально, мы на фуд корте с ним, на последнем этаже. Сидим, пиво пьём, гамбургеры едим. Ему нравится!

Я отключаю телефон. Господи, как я могла доверить этому безответственному мужчине своего ребёнка! Какие гамбургеры? У мальчика всего два зуба, которыми он ничего толком не сможет разжевать. А если он подавится? Сможет ли Максим Дмитриевич мгновенно среагировать, и оказать первую помощь? А Пиво? Неужели он дал грудничку попробовать спиртное?

Трясясь от ужаса, я поднимаюсь на эскалаторе на верхний этаж и в панике озираюсь вокруг. Меня всю колотит от картин, которые моё воображение уже нарисовало в мозгу.

Чёрт возьми, как мне найти в этом людском море Полонского?

Тут вдалеке я вижу серо-голубую коляску, принадлежащую Никите. Расталкивая людей локтями, я пробираюсь к нужному столику, где действительно сидит хоккеист с моим сыном. Никита проснулся, и совершенно спокойно сидит на руках у почти незнакомого мужчины.

– Вы с ума сошли?

– О, наша мама пришла, молочка принесла!

Мужчина иронично выгибает левую бровь, а я выхватываю у него ребёнка, который тотчас заходится в плаче.

– Ну вот, прилетела, ребёнка напугала. Что случилось-то?

– Я была идиоткой!

– О, самокритично, но истинная правда! Наконец-то ты прозрела, Маргарита. Рад, очень рад. Наконец-то смогу поговорить с нормальным человеком.

Спортсмен расплывается в идиотской улыбке, а я, не мигая, смотрю на него, мечтая огреть его чем-то тяжёлым по его пустой голове. Как же он меня бесит!

– Я была идиоткой, когда доверила вам ребёнка! Как можно было напоить его пивом?

– Ты идиотка, потому что в это поверила! Это шутка, сядь и успокойся. Хочешь, мы с Никитой дыхнём?

– А почему у него лицо грязное, в чём-то белом? Ты что, кормил его гамбургером?

– Я похож на ненормального?

Полонский разводит руками и аккуратно убирает грязь в уголке ротика ребёнка, салфеткой. Очень бережно, аккуратно, как настоящий отец.

– Он проснулся, захотел кушать. Мы поднялись сюда, я купил ему детский творожок. Он слопал с удовольствием. Вот, смотри, пустой стаканчик. Там написано с восьми месяцев, я даже срок годности проверил.

На дрожащих ногах я обваливаюсь на свободный пластиковый стул, и закрываю лицо ладонями. А мужчина, оказывается, заботливый отец – накормил чужого голодного ребёнка, очень ответственно подошёл к этому, не стал тревожить меня и отрывать от покупок. Лизавета совершенно несправедливо лишила его сына.

– Господи, как мне надоели твои подколы…

Максим Дмитриевич проводит рукой по моему плечу, и бархатистым голосом говорит:

– Но мы, наконец-то перешли на «ты». Это чудесно. Я смог, наконец, вызвать в тебе те нужные эмоции. И ты сняла с себя эту маску правильной тихой девочки. Не хочешь подколов – их больше не будет.

– Значит, всё это время ты издевался надо мной, чтобы вызвать эмоции?

– Ну да. И теперь ты настоящая. Я уже видел тебя такую при первой нашей встрече, а потом ты закрылась.

Вздыхаю. Боже, мадам Судьба подложила мне самую огромную свинью – этого мужчину. Ну, какого чёрта я тогда согласилась на его безумное предложение? И с чего он вообще придумал, что должен вызвать меня на эмоции? Да я чуть не поседела, пока в полном ужасе поднималась на эскалаторе!

– Отвали!

Хватаю ребёнка, и сажаю его в коляску. Полонский облизывает пересохшие губы, и качает головой:

– Ну вот, снова закрылась. Почему ты не можешь общаться со мной нормально?

– Потому что ты – мой босс. Я работаю на тебя, притворяюсь твоей невестой. Контракт через несколько дней закончится, и ты будешь волен делать всё, что заблагорассудится. Я же спокойно уйду из твоей жизни с внушительным гонораром, который ты мне обещал.

– Так ты со мной только из-за денег?

– Конечно, дорогой.

Киваю и расплываюсь в довольной улыбке, смотря в озадаченное лицо хоккеиста. А он что думал? Что я влюбилась в него, как кошка, и буду ластиться к нему? Не дождётся!

Мужчина пожевал губами и допил молочный коктейль.

– Понятно. Идём на парковку. Надеюсь, ты всё купила, что нужно для энергии Солнца. Теперь станешь уверенной в себе и прогонишь все несчастья, постоянно преследующие тебя.

– Купила.

Протягиваю ему карточку. Пусть не думает, что я прикарманила его деньги. Мужчина убирает карточку в задний карман брюк, и соединяется с Ангелиной.

– Жду вас на парковке. Не явитесь через пять минут – уезжаем без вас.

По его суровому голосу я понимаю, что он раздосадован моими ответами, но я внутренне возликовала. Не всё же ему издеваться надо мной! Пусть, наконец, и он подумает над своим поведением.

Художник с супругой запрыгивают в автомобиль в самый последний момент, когда молчаливый хоккеист уже был готов стартовать с парковки. Ангелина оглядывает наши мрачные лица, и шёпотом осведомляется у меня: