Я сглатываю слюну, и отрицательно качаю головой. Не представляю, о каком меню идёт речь.

– Да нет, завтра её Волын может только в зал выпустить, лицом поторговать. Но пока не отдаст. Меню так быстро не сделают. И костюм нужен.

Тигрица небрежно разворачивает шоколадную конфету, и отправляет её в рот. Сандрин фыркает:

– Хватит сладкое есть, только жопу отращивать! Вспомните, как все начинали – выпустят в зал, чтобы заинтриговать. Но пока не отдадут. Нужно распалить интерес. Тем более, анализы ещё не готовы, меню не составлено. Думаю, в субботу Волын попробует.

Выдыхаю. Значит, у меня есть пара дней. Необходимо поговорить с Кристой и обдумать план побега. Попасть в лапы какого-нибудь потного мужика мне совершенно не улыбается.

– А вдруг, Волын захочет её первым опробовать?

Маша прищуривает серые глаза и внимательно наблюдает за реакцией Сандрин. Рыжеволосая девушка становится пунцовой, и выдыхает:

– И не надейся. Я Волына держу крепко.

– Ну да. Просто Лизка его из своих коготков выпустила! Но я уверена, что она ещё вернётся.

– Зачем?

– Ну, поговаривают, что сыночек-то от него!

Сандрин в ту же секунду шлёпает ладонью по столу, и подскакивает со стула. Мария продолжает ехидно улыбаться. Видимо, ей доставляет удовольствие злить ревнивую любовницу босса.

– Если ты не заткнёшься, я скажу Волыну, чтобы перевёл тебя в другое крыло! Вот тогда посмотрим, как ты будешь смеяться!

Маша тут же замолкает, а рыжеволосая красавица, победно улыбнувшись, с гордо поднятой головой выходит из кухни.

Я смотрю вслед Сандрин, и шепчу:

– Сын у Лизаветы – от Волына?

– Ага, я слышала разговор Кристы и Лизки, в конце той зимы. Но я толком ничего не знаю. Вроде, он её пристроил куда-то, чтобы ей жилось хорошо. Не знаю, не уверена.

Тут в кухню, покачиваясь, входит Криста, и плюхается на ближайший стул. Оля, сидящая поблизости, тут же пододвигает к девушке чашку чая, и аккуратно берете за тонкую, дрожащую руку:

– Ну, как ты?

– Всё, девочки, Волын сказал мне вещи собирать. Роды через три недели, ему проблемы не нужны.

– И, куда ты теперь?

– Не знаю. К родителям я боюсь возвращаться, там отец вечно пьяный. Куда я к ним припрусь, на сносях? Нужно квартиру снять. Хмурый мне деньги уже выдал, на пару месяцев хватит.

– А потом? Ребёнку же и подгузники нужны, и игрушки! А если молока не будет! Знаешь, сколько смеси стоят?

Оля хватается за голову, и округляет глаза. С лица беременной сползают последние краски, и Маша зло рявкает:

– Хватит языком чесать! Не видишь – ей и так плохо!

Затем она достаёт из кармана ключ и кладёт его на стол, перед растерянной Кристой:

– Вот, езжай и живи. Это моя квартира, клиент подарил. Мне она пока без надобности, всё равно пустует.

Беременная поднимает на подругу глаза, полные слёз, и дрожащими пальцами хватает ключ со стола. От этой картины у меня встаёт ком в горле. Я-то думала, что все ночные бабочки – злые и беспринципные особы, способные на многие отвратительные вещи. Но поступок Марии растрогал меня до слёз.

– А как же ты? Ты ж сама хотела от Волына уйти и начать новую жизнь, в этой квартире и с деньгами.

– Так я и уйду, весной. Я ж тебе не дарю квартиру. Пользуйся, пока я тут. Просто сейчас клиент такой выгодный появился, жаль терять. Вроде и интима не требует и платит щедро.

– Извращенец, что ль?

Оля брезгливо морщится, поднимаясь из-за стола.

– Ну не знаю. Я сижу, сказку ему читаю в образе Золушки, он и кайфует. Каждый раз новые книжки приносит. В субботу опять придёт. Обещал автомобиль подарить. А мне-то что? Читать я люблю. А то, что спать с ним не надо – так просто отлично!

Криста расплывается в мягкой улыбке, и прячет ключ в карман:

– Спасибо тебе. Хоть будет, куда дочку после роддома принести. А там – придумаю что-нибудь. В конце – концов, может, отец её поможет.

Она с трудом поднимается со стула, и утиной походкой уходит с кухни. Я подскакиваю, как ужаленная. Если сейчас Криста уедет из борделя, я больше никогда не узнаю, что же произошло у Лизы с Максимом Дмитриевичем. Мне во что бы то ни стало нужно вытрясти эту информацию!

Бегу за девушкой, и догоняю её у самой двери в комнату. Криста удивлённо смотрит на меня, держась за живот:

– Ты чего?

Я навешиваю на лицо самую доброжелательную улыбочку, небрежно откидывая прядь волос со лба. Если я спрошу у неё в лоб – Криста ни за что не расскажет. Судя по разговорам Маши и Оли, Лизавета скрывала множество секретов. Зачем беременной ими делиться? Я ей никто, а Лиза, судя по всему, имеет некое влияние.

– Решила помочь тебе собрать вещи. Я же вижу, как тебе тяжело. Небось, ещё и тазобедренный сустав ломит? Ходишь очень плохо.

Криста хмурится и с сомнением спрашивает:

– А ты что, беременной была? Знаешь, каково это?

– Конечно, у меня сыночку девять месяцев.

– Ой, здорово! Как зовут?

Лицо девушки разглаживается, и я беспрепятственно попадаю в её небольшую комнатку, которая по набору мебели, цветовой гамме и интерьеру, выглядит точно так же, как и моя.

Рассказываю Кристе о Никите, аккуратно вынимая вещи со шкафа. Одежды у девушки не очень много, но вся она чистая, хорошего качества. А вот нижнего белья – две полки. Отдельно – бюстгальтеры, отдельно – трусики.

– Как же ты забеременела?

– Да был у меня один клиент. Известный в городе человек, бизнесмен. Долго мы с ним встречались, он однажды даже в отпуск меня возил, на Бали. Там-то я расслабилась, совсем о контрацепции не заботилась. Сюда вернулась – батюшки, две полоски, токсикоз. Волын моего любовника нашёл, позвонил ему, попросил решить как-то вопрос. На аборт намекал. Я же работать не смогу беременная, он деньги потеряет. Ему замену искать нужно. Но тот как в воду канул. И сам не явился, и денег не дал.

– И ты решила оставить ребёнка?

– Ага. Мне уже двадцать семь. Можно и родить. Как только на волю выйду, отыщу мерзавца и заставлю его алименты платить. Мне скандал не нужен, сама дочь выращу. Но денег у меня нет.

Криста раздражённо запихивает юбку-пачку в чемодан, а я аккуратно приближаюсь к интересующему меня вопросу.

– А ещё кто-то беременел, находясь тут?

– Ага, подружка моя, Лизка.

– И где она сейчас?

– Так уехала. Давно ещё.

Я пытаюсь собрать кусочки паззла воедино. Как давно? Ведь только сегодня Лизавета привезла меня сюда, оставила вместо себя. Значит, она продолжала работать на Волына. Но, почему об этом неизвестно Кристе? Лизавета тут не жила?

– А она тоже от клиента забеременела?

Я замолкаю, и отворачиваюсь к шкафу – боюсь, что девушка прочитает в моих глазах жгучий интерес и перестанет рассказывать. Но, Криста ничего не заподозрила. Очевидно, она действительно думала, что Лиза давно уже не работает на босса, и эта история поросла быльём.

– От Волына она сына родила. Она в его любовницах долго ходила, босс её просто обожал. Под клиентов не разрешал ложиться, Лизка только на сцене танцевала, публику разогревала. А потом залетела.

– И что Волын? Не женился?

Мой голос срывается, и я поспешно опускаю глаза в пол.

– Так он женат. У него на воле семья – жена и дети. Куда ему Лизка? Нет, он её пристроил хорошо.

– Куда?

– Это ж не единственный бизнес Волына. Он ещё и раритетами всякими торгует, барыжит. А тут у него заказ появился – один клиент хотел трофеи хоккейные поиметь. Фанатик какой-то. Ну, Волын Лизавету на дело и отправил.

Я плюхаюсь на кровать, и напряжённо изучаю пол. Сердце готово выпрыгнуть из груди, дыхание участилось. Но я боюсь выдать своё нервное напряжение – беременная перестанет говорить. Хотя, я итак уже всё поняла.

– Свёл он Лизу с одним хоккеистом. Она должна была какой-то кубок украсть, и Волыну принести. Тогда он бы её сразу же отпустил. Но, там что-то пошло не так. Лизка, вроде влюбилась в этого мужика. А тот вообще решил, что Лизавета от него беременна, и к себе её перевёз.

Услышав, что мерзкая модель всё же была влюблена в Полонского, я чуть не задохнулась от негодования. Ну да, именно поэтому она допытывалась, спала ли я с Максимом Дмитриевичем – очевидно, всё же ощущала во мне соперницу.

– А дальше что? Кубок-то она украла у хоккеиста?

– Не знаю. Лизка к хоккеисту переехала, правда, обещала Волыну в течение некоторого времени этот кубок добыть. Больше она здесь не появлялась, я её не видела. Пыталась у босса хоть что-то про неё узнать, но он лишь сказал, что Лизавета мальчика родила и с хоккеистом живёт. Ну, я и успокоилась. Видать, нашла Лизка своё счастье.

Хмыкаю. Ну да, конечно. Не знает Криста всей сказочки. Она, наивная, думает, что Лизавета стала белой и пушистой, осела дома, стала борщи варить. Но нет.

Она действительно пожила некоторое время с Полонским, но поспешно сбежала от него. Странно, мужчина не говорил мне о пропаже какого-то ценного кубка, которым могут заинтересоваться коллекционеры. Да и Лизавета, передавая меня Волыну, обещала, что именно я отработаю её долг. Значит, кубок она действительно не добыла.

– Ладно, спасибо тебе, я пойду.

Криста слабо улыбается, застёгивая пузатый чемодан. Я окидываю её огромный живот обеспокоенным взглядом:

– Как же ты пойдёшь? Давай, помогу.

– Нет-нет. Сама дойду. Тебе нельзя эту часть дома покидать – проблемы будут. А ты единственная, кто мне помочь вызвалась. И Маша ещё – ключи от квартиры дала. Пока!

Беременная стаскивает с кровати чемодан, и покидает комнату. Я сажусь на кровать, и подпираю голову рукой.

Итак, что я узнала? Да почти всё. По крайней мере, теперь я знаю точно, что Илья – сын хозяина борделя, Лизавета – лживая пустышка, а Полонского просто обвели вокруг пальца и хотели обокрасть. Недаром она, съезжая, вынесла много вещей из квартиры спортсмена. Возможно, хотела продать хоть что-то.