Хоккеист печально разводит руками:

– Я не знаю. Честное слово! Лиза позвонила мне, и сказала, что ей всё надоело, и она уходит от меня к футболисту. Когда я приехал домой, то уже не застал ни её, ни Ильи. Ещё она уволила няню и домработницу.

– Я могу вам рассказать. Я всё узнала.

Все присутствующие в изумлении повернулись ко мне, а хоккеист даже схватил меня за руку, больно сжав её.

Вздыхаю, и начинаю своё повествование с того момента, как я нашла ручку с запиской, спрятанной в софе. Рассказываю о своей встрече с матерью Лизаветы, о разговоре с няней и, наконец, о приезде в квартиру Мадины.

– Кстати, как ты узнал, где я? Я была уверена, что Лиза ни за что не поделится этой информацией. Ведь я должна была отработать у сутенёра её долг.

– Мне помогла Мадина. Я долго звонил на твой мобильный телефон, который ты оставила у неё, и её сердце не выдержало. Она взяла трубку и всё мне рассказала.

Улыбаюсь. Значит, домработница всё же пожалела меня. Наверное, она знала, как несладко мне придётся в заведении Волына и искренне посочувствовала, выдав информацию о моём местонахождении.

– Потом мы поехали в это гнездо разврата, потолкались у входа, но заходить внутрь не стали. А Мадина сказала, что лучше, если я найду кого-то другого для твоего вызволения.

– И ты нашёл Итена?

– Ну да. Никому другому я не мог довериться. Наверняка, у босса этого борделя куплены все полицейские в районе. Я просто не мог рисковать твоей жизнью, а действовать нужно было срочно, пока ты… не оказалась в чьих-то грязных лапах.

Последнюю фразу спортсмен произносит таким странным голосом, что у меня внутри всё переворачивается. Он дорожит мной! Он торопился, потому что боялся, что меня отдадут в лапы какого-нибудь потного мужика!

– Итак, куда делась Лизавета, после того, как привезла тебя в бордель?

– Она уехала в деревню к своей матери, в Антоновку. Илья уже там. Видимо, она переправила его чуть раньше, так и не встретившись с Анной Ивановной в тот день. А может, она приехала на вокзал, к поезду – не знаю. Но женщина так и не позвонила мне. Видимо, испугалась за свою непутёвую дочь.

Полонский усмехается, и нервно дёргает плечом. Я вижу, как изменилось его лицо – оно стало озлобленным и жёстким. Но, впереди мужчину ждёт самый большой удар, и я не могу тянуть дальше с этой новостью.

– Значит, я завтра же поеду в эту Антоновку и заберу своего сына. Эта проститутка может жить дальше, как хочет. Но мальчика я ей не оставлю. И все суды будут на моей стороне! Кто оставит ребёнка с шалавой?

Делаю взмах рукой, и обрываю гневную речь мужчины. Он непонимающе смотрит на меня, и я вижу, как в его глазах поднимается волна недоверия и какого-то страха.

– Я должна тебе сказать ещё кое-что.

– Что?

– Илья – не твой ребёнок. Он сын владельца борделя по имени Волын. Лизавета долгое время была его любовницей, а потом забеременела. Босс был счастлив, и даже думал оставить свою семью ради любимой женщины, но тут ему подвернулся один выгодный заказ.

– Какой?

Ангелина нетерпеливо подскакивает на кресле, принимаясь хрустеть пальцами, и я перевожу взгляд обратно на Полонского. Он смотрит на меня с недоверием и ждёт, что же я скажу дальше.

Вздыхаю. Чёрт побери, ненавижу быть гонцом, приносящим дурные вести. Надеюсь, хоккеист меня не четвертует.

– Волын занимался ещё кражами всяких вещей для своих богатых клиентов, посещающих его клуб. И один из мужчин пожелал иметь дома трофей – хоккейный кубок. Тогда Волын и разработал план. Беременную Лизавету он отправляет сниматься в рекламе шампуня вместе с известным хоккеистом – Максимом Дмитриевичем Полонским. Красивая девушка тотчас вскружила спортсмену голову, и переехала в его квартиру, тут же ошарашив своей беременностью.

– Нет, она не говорила о беременности, я сам догадался. Её стало тошнить по утрам, постоянно. И до обеда она не могла встать с кровати. Тогда я в лоб спросил её, и она призналась, что беременна.

– Лизавета знала, что ребёнок – от Волына. Она хотела лишь украсть у тебя кубок и принести его благоверному, продолжив растить ребёнка с любимым. Но, почему-то кубок она не нашла, а время шло. Пришлось ей соврать, что ребёнок – твой.

– Вот, почему она отказывалась выходить замуж! Она знала, что сбежит и хотела выйти за своего сутенёра!

Максим Дмитриевич потрясает кулаком в воздухе и грозно брызгает слюной в разные стороны так, что нам с Ангелиной приходится вытираться.

– Но Илье-то она всё же, дала моё отчество!

– Вовсе нет. Волына на самом деле зовут Максим Иванович. Уж, какая у него фамилия – не знаю, но думаю, что Волын – её производное. Так что, отчество она дала по отцу, но это не ты.

– А почему решила сбежать?

– Она нашла, то, что искала?

– Нет. Я догадываюсь, о каком кубке идёт речь. Этот кубок так и не попал в мои руки, я решил не забирать его домой. Мой трофей за прошлый год. Как лучшему бомбардиру лиги. Весьма солидный, кстати, приз – высокий кубок из чистого золота, инкрустированный камнями. Но я решил оставить его в клубе.

– А Лиза им интересовалась?

– Ну да, несколько раз настойчиво просила привезти его, показать ей, но мне что-то лень было тащить его через пол-Москвы, а потом возвращать назад. Думал, что потом свожу её на игру, покажу трофей.

– Ну, вот поэтому она и сбежала. Кубок не добыла, с родственниками знакомиться не желала, замуж выходить за тебя не планировала. Сплошные «не». Как и весь ваш гражданский брак. Сплошная фикция.

– А у вас с Максимом – прям семья напрокат получилась. Но, я надеюсь, что после всего пережитого, вы сблизились и станете настоящей семьёй.

Агриппина Яковлевна не спеша встаёт с кресла и подходит ко мне, ласково положив руку на моё плечо.

– Бабушка, что ты имеешь ввиду?

– Глаза-то раскрой! У вас с Маргаритой уже настоящая семья сложилась, не фальшивая! Неужели, сам-то не видишь? Уж, как ты на неё любовно смотришь. А она ради тебя столько всего натерпелась! Нравится мне эта девочка – простая, искренняя, с трудной судьбой. Да и обещала она мне – после операции к вам забрать жить, правнука растить.

Женщина весело улыбается, и подмигивает мне блеклым глазом. От этой душевной теплоты у меня из глаз брызгают слёзы, но я спешно опускаю голову вниз – не хочу, чтобы кто-то думал, что я пытаюсь вызвать жалость.

– Бабушка, ты не поняла? Никита – никакого отношения к Максу не имеет! Он сын Риты и какого-то Игоря!

Ангелина скрещивает руки на груди и окидывает меня грозным взглядом. Да, у неё жалость вызвать точно не получится.

– Это ты ничего не поняла! Максимушка уже полюбил мальчика, как родного сына! А тот Илья – сын шалавы и сутенёра, точно нам не родня.

Ангелина замолкает, становясь пунцовой от злости, а тут в разговор вмешивается до сих пор молчавший художник. Он встаёт с дивана, выходит на середину комнаты и поднимает руку вверх, привлекая наше внимание.

– Раз уж тут такое дело, раз вы все в чём-то признаётесь, раскрываете душу, то и я должен перед вами раскрыться.

Мы замолкаем, переглядываясь с хоккеистом, а Ангелина прикрывает рот рукой:

– Ну что ты, дорогой, тебе не в чем признаваться! Ты же гений! Гуру Солнца!

– Нет-нет, не совсем так. Амулеты я действительно создаю, заряжаю Солнечной энергией, и они помогают людям. И кое-что мне действительно приходит. Но никакими экстрасенсорными способностями я не обладаю.

Выдыхаю. Тоже мне, признание!

– Ну как же, милый? Ты ведь первый указал нам на настоящее имя Маргариты, пока все мы думали, что её зовут Лиза.

– Вспомни, я зашёл в квартиру и отправился не в гостиную, а по растерянности забрёл в детскую. Там, на тумбочке увидел паспорт. Заинтересовался и открыл его. А потом объявил, что Солнце указывает, что настоящее имя девушки – Маргарита.

Ангелина подавленно замолкает и принимается часто-часто дышать, как рыба, выброшенная на берег.

– Но я не хотел ничего дурного. Просто хотел, чтобы вы мне все поверили, не сочли сумасшедшим!

– А как же остальные твои предсказания? Про операцию бабушке, про мою беременность?

– Я так чувствую. Проверим.

Выдыхаю. Милый, смешной Итен. Он так боялся, что покажется нам ненормальным, что решился на обман. И надо же, мы купились. Ну, остаётся проверить остальные его предсказания. Ведь насчёт травмы хоккеиста он всё же не ошибся.

Полонский подходит ко мне, и нежно берёт за руки, заглядывая в глаза. Этот жест обжигает моё сердце и вызывает внутри непонятную дрожь.

– Прости, что испортила тебе День Рождения. Я хотела накрыть стол, купить подарок, но снова попала в переделку, и всё пошло наперекосяк. Давай, обсудим, как мы отметим праздник?

– Нам и, правда нужно поговорить. Но, вовсе не о проведении моего Дня Рождения. Чёрт с ним, дата совсем не круглая. У нас с тобой есть темы поважнее этой. Всем спокойной ночи.

Киваю. Да-да, я помню, что давала обещание Господу в случае удачного освобождения не тянуть, и признаться мужчине в любви. Похоже, сейчас самое время.

ЭПИЛОГ

– Ну, поздравляю, сестрёнка! И Итену привет передавай!

Хоккеист отключается, и, улыбаясь, убирает мобильный телефон в карман. Я прищуриваюсь – хитрый взгляд Полонского свидетельствует о том, что в семье мистера Дэвиса произошло ещё одно радостное событие.

– Ангелина беременна! Точь-в-точь, как предсказывал её супруг – на Пасху узнала, представляешь? А я-то уж было подумал, что вся его теория Солнца – сплошное надувательство!

– Нет, ну как же? Ведь операцию на глаза Агриппине Яковлевне делали именно тринадцатого числа, как он и предсказывал.

– Ну, я подумал – вдруг, подкупил врача, чтобы мы повелись?