Выйдя на улицу, она снова с наслаждением потянулась навстречу свежему холодному воздуху. Он судорожно сглотнул. Как такое простое движение может так на него действовать? Самоконтроля ноль! Он резко повернулся к машине.

— Давайте, я отвезу вас домой, — хрипло сказал он, не глядя в ее сторону, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья. — Погода портиться, поэтому прогуляться не получится. — продолжил он твердо, чтобы у нее не возникло желания возражать.

Она внимательно посмотрела на него, снова улыбнулась и спокойно сказала:

— Хорошо.

Одно единственное слово, а в нем поднялись все муки совести, которые он когда-либо испытывал.

Машина бесшумно покатилась по московским улицам. Она уютно устроилась на сиденье и, загадочно улыбаясь своим мыслям, смотрела в лобовое стекло.

— Вас куда везти? — сказал он более мягко, как будто атмосфера салона машины успокоила его.

Она назвала станцию метро и даже адрес кампуса. Он несколько удивился, но не подал вида. Доверие ее он заслужил, вот только чем?

И снова, как и в прошлый раз, они наслаждались спокойствием и тишиной в машине. Наслаждались присутствием друг друга здесь и сейчас.

Машина мягко подкатила ко входу. Он вышел, обошел машину, чтобы открыть ей дверцу. Все это время она наблюдала за ним. Все-таки у него повадки хищника семейства кошачьих — она улыбнулась своим мыслям. Такой вежливый и мягкий, но в любую секунду готов к прыжку. Дверь открылась и она вложила свою руку в его протянутую ладонь. Она оказалась теплой и надежной, не дрогнула, когда она оперлась, чтобы выйти из машины, это на миг затуманило ее мысли, унеся куда-то далеко от реальности.

— Вот сегодня я буду спокоен, что вы благополучно доставлены к самому входу, — улыбнулся он, быстро убрав руку.

Этот жест полоснул ее обидой, но она не подала виду.

— Что ж, спасибо, что доставили, — улыбнулась она.

— Вам спасибо за прекрасный вечер, мне было очень приятно, — улыбнулся он светской улыбкой.

Оба понимали, что прощание выходило слишком натянутым и слишком наигранным.

Чтобы хоть как-то смягчить искусственность ситуации он потянулся поцеловать ее на прощание в щеку. Она потянулась ему навстречу и неожиданно для обоих наткнулась полураскрытыми губами на его губы. На секунду оба замерли от неожиданности, потом в ожидании реакции друг друга. Он первый шевельнул губами, пристраивая их поудобней, так что ее верхняя губа оказалась между его губ. И снова замер, давая ей время на реакцию. Вся кровь бросилась ей в лицо, шумела в ушах, так что она почти не поняла, как получилось, что она лизнула его нижнюю губу. Это прорвало всю его оборону. Он рывком притянул ее к себе и впился в ее губы, сминая, раскрывая, скользя языком по бархатистой влажности. Ей показалось, что она падает в темноту, осталось только ощущение его поцелуя, все остальное как будто отступило из зоны видимости. Откуда-то издалека донесся его низкий голос:

— Поехали ко мне?

— Хорошо, — выдохнула она ему в губы.

Он снова открыл пассажирскую дверь, аккуратно усаживая ее на сиденье.

* * *

Звонок мобильного вдребезги разбил напряженную, но таившую в себе обещание чего-то потрясающего, тишину в салоне машины. Какое-то время он еще раздумывал отвечать или нет, но рука сама потянулась к телефону.

Высветившийся незнакомый номер мог означать только одно — новый заказ.

— Да? — обреченно сказал он в трубку.

— Андрей Алексеевич?

— Да — коротко и четко.

— Мне дали ваш номер, сказали к вам можно обратиться, — он знал это напряжение в незнакомом женском голосе. Напряжение жизни и смерти, когда счет идет на минуты, когда боги играют человеческими судьбами, и не угадаешь, что они подкинут в следующую минуту, секунду…

— Вы знаете мои условия, — скорее утверждение, чем вопрос.

— Да-да, конечно…

— Я перезвоню, когда буду готов.

Он нажал отбой, уже притормаживая машину у обочины. Некоторое время еще сидел с мобилкой в руке, впервые за несколько лет чувствуя раздражение на зависимость от работы. Только сейчас он почувствовал, как она, эта работа, словно воронка, образующаяся при сливе грязной воды, затягивала его в трубу, туда, откуда уже нет возврата.

— У тебя есть время отвезти меня домой? — ее голос был островком спокойствия и света.

Он повернул голову в ее сторону:

— Прости… — начал было он, но она перебила его:

— Ничего страшного, работа есть работа, я понимаю, — и так просто она это сказала, что он поверил — она действительно понимает.

— Я отвезу тебя домой, — резко разворачивая машину через две сплошные и злясь прежде всего на себя, продолжил: — Мне действительно очень неприятно, что так получилось.

Ее ладошка легла на его руку, крепко сжимавшую руль:

— Никаких проблем. Серьезно.


Он снова появился спустя почти три недели.

За это время она начала думать, что звонок телефона был неким проведением, уведшим ее от непоправимой ошибки, а свою тягу к нему объясняла исключительно сексуальным влечением. Ну что же еще могло ее в нем привлекать?! Улыбка, больше похожая на ухмылку? Она должна была бы оттолкнуть, если бы не тонкие лучики смеха в уголках его глаз, да удивленный блеск в этих самых стальных глазах, появлявшийся в ответ на ее очередную шутку. Серый взгляд, который скорее пригвождал к месту? Ей претило малейшее насилие в любом виде, поэтому подобный взгляд должен бы действовать на нее отталкивающе… Но как он смотрел на нее после поцелуя, этот взгляд до сих пор не выходил у нее из головы! От одного воспоминания об этом взгляде щеки начинали пылать, а все тело гореть и ныть от непогашенного желания. Да, это исключительно сексуальное влечение — поставила она себе диагноз. Скоро пройдет! Должно пройти! Что-то отвлекало ее от размышлений, какой-то звук с раздражающей настойчивостью заползал в мозг, заставляя его искать причину и отвлекая от мыслей о нем. А так хотелось помечтать немножко в тишине маленькой квартирки кампуса!

Мобильный! Она оставила его в сумке, и звук был приглушенный. Наверняка, кто-нибудь из знакомых с дурацкими идеями пойти в клуб. Сколько она не объясняла, что клубы — это вообще не ее, кто-нибудь все равно регулярно восклицал: «А давай завалим в клубешник?!» И тут надо было срочно придумывать отмазки, а потом доказывать, что эта отмазка действительно железная и действительно не позволяет ей пойти и оторваться в клубе — ну, правда!

Со вздохом вселенской скорби она нажала кнопку с зеленой трубочкой:

— Алло…

— Привет! — голос хриплый, уставший.

Волна мурашек пробежала от затылка вниз по спине и в мгновенье вернулась наверх, сжав горло.

— Гхм… привет… — горло чуть поддалось, но ненамного.

— Хотел спросить, ты свободна сегодня вечером?

— Ммм… да…

(Дура, конечно, но уже поздно, надо было совладать со своей растерянностью секундой раньше!)

— Куда за тобой заехать?

— Я дома в кампусе.

— А я… хм… собственно уже здесь, — послышалась его усмешка в уставшем голосе.

— Ну… ммм… мне нужно время собраться…

— Да, конечно, не вопрос, я подожду сколько нужно, — она даже представила как он откидывается на спинку водительского сиденья, удобно устраиваясь, готовясь к долгому ожиданию.

А чего ей долго собираться?! Хорошо она только из ванны, так что вся чистенькая, кремом смазанная. Джинсы, свитер, да пару раз чесануть волосы — вот и все сборы. Может немного глаза подвести? Нет, буду сегодня в естестве, а кому не нравится — надо было предупреждать заранее!

Она неторопливо побросала в сумку телефон, ключи, гигиеническую помаду. Если она так быстро согласилась с ним встретиться, это еще не значит, что она будет, как солдат, собираться за пять минут, или сколько там полагается в армии на сборы… — пусть подождет!

Она не спеша вышла из ворот кампуса и направилась к машине. Сразу подошла к пассажирской двери, не дав ему даже выйти из машины.

А он пропустил, когда она вышла, задумался, уставившись на картинку льва в центре руля. Очнулся, когда она уже открывала дверь. Легко скользнула на сиденье, по-хозяйски поерзав, устраиваясь, перед тем как повернуться к нему.

— Привет, — тепло улыбнулась.

Улыбка немного дрогнула, когда она увидела впалые щеки, щетину и круги под глазами и безумно уставший взгляд.

Он все еще смотрел на нее, свежую и чистенькую, так хотелось дотронуться рукой до ее щеки, почувствовать ее чистоту, прикоснуться к ней. Рука уже даже потянулась вверх, но он вовремя поменял маневр и взъерошил отросшие темные волосы у себя на затылке:

— Я тут накупил всякого вкусного. Поехали ко мне, поедим?

Что-то было в его взгляде, сказавшее ей, как важна для него эта встреча, какая-то тоска, причину которой она пока не понимала, это и подтолкнуло ее согласиться, не раздумывая.

— Поехали.


Говорить не хотелось. Она усердно рассматривала стены его квартиры, пытаясь совладать с чувством неловкости, пока он распаковывал еду из пакетов. Посмотрев на его широкую спину, обтянутую серым свитером, молча, подошла, стала помогать. Оба молчали, не находилось слов что ли, или не хотелось нарушать тишину, как будто объединившую их в тандем. Не произнося ни слова, они продолжали раскладывать, нарезать, доставать, предугадывая следующее движение партнера. Так же в тишине ели, подливая друг другу сок, подавая кусочки еды. Вдруг ниоткуда возникло закрытое пространство, вмещавшее этих двоих, где не нужны слова, не нужна музыка, где хорошо просто сидеть молча, как будто тишина запечатала рот, и в то же время наслаждаясь тем, что можно обходиться без банальных слов, можно понимать друг друга просто потому что все сложилось, совпали все пазлы вселенной, именно сейчас и именно в этом месте.