Жаклин Санд - Сердечная тайна королевы

– Помилуй Бог, маркиза, что за тяжесть вручила вам королева? – герцог, привычным жестом придворного щеголя поправив тщательно уложенные волосы, направился прямиком к выскользнувшей из кабинета мэтра Ле Гра Виолетте д’Оди.

– Ах, это, – девушка очаровательно зарделась. – Это полный свод придворных церемониалов, его мне предстоит изучить и соблюдать как даме, состоящей на службе в свите ее величества.

– Следовательно, вас все-таки назначили фрейлиной. Я очень надеялся, что так оно и будет. Примите мои поздравления. Свежий прекрасный цветок в этом порядком набившем оскомину букете записных кокеток.

Они достигли Беруара довольно быстро. Эме хотел откланяться, однако принцесса настояла, чтобы он и его люди остались обедать. Госпожа де Бланшетт вряд ли будет рада таким гостям, как гвардейцы кардинала, – помнится, в прошлый визит чуть не убила де Фобера взглядом, – однако выбора особого нет. Пренебрегать приглашением особы королевской крови – глупость. И Эме остался. Его люди были рады гораздо больше, чем он.

Встреча с герцогиней де Лонгвиль и ее верным защитником получилась забавной. Фабьен де Ру никак не ожидал увидеть в Беруаре лейтенанта, да еще и приглашенного Шарлоттой, так что шевалье оставалось лишь сохранять невозмутимое выражение лица, за которым просматривалось плохо скрываемое беспокойство. Анна-Женевьева при виде де Фобера сначала побледнела, потом слегка покраснела, а затем поздоровалась столь высокомерно, что весьма его развеселила. Элиза де Бланшетт оказалась умнее всех: усадила за столом лейтенанта подальше от мадам де Лонгвиль и ее телохранителя.

Обед вышел забавным донельзя. Эме сосредоточенно жевал (готовили в Беруаре очень неплохо) и пытался понять, вызывает ли у него неожиданная встреча с Шарлоттой хоть какие-то чувства, кроме сдержанного любопытства. Увы. Да, ему было интересно, как она провела все эти годы; но семь лет в действующей армии изменили Эме до неузнаваемости. Теперь он уже не наивный провинциал, павший жертвой чар взрослой красавицы. Шарлотта по-прежнему хороша, однако чувства к ней испарились без следа. Когда Эме только приехал в Париж, он в этом сомневался. Увидев бывшую любовницу, убедился окончательно.

Все прошло. Кануло. Сгинуло. Слава Богу.

Только одно его царапнуло: когда принцесса сказала, что он не влюблен. В нее-то Эме был влюблен, и еще как! Но семь лет прошло, и та история многому научила его. Тогда почему, стоило Шарлотте обронить эти слова, вспомнилась недавняя знакомая, маркиза де Лажуа? Взгляд ее зеленых глаза, завитки рыжевато-каштановых волос и непринужденная манера общения.

После обеда Эме исхитрился и остался на минуту наедине с герцогиней де Лонгвиль. Относительно наедине: де Ру маячил неподалеку.

– Мадам, – де Фобер поклонился Анне-Женевьеве, – предыдущая наша встреча была напряженной. Но у меня к вам есть дело.

– Дело? – глаза герцогини сверкнули. – Опять?

– Это касается истории на дороге и аббата де Линя.

Он внимательно наблюдал за молодой женщиной и заметил, как вспыхнули ее щеки. Так-так. Раньше Эме ставил на то, что де Ру мог бы оказаться любовником герцогини, но, похоже, нет. А вот у аббата де Линя есть все шансы, если он еще не воспользовался случаем. Может, и воспользовался. Герцогиня выглядела удивительно похорошевшей.

– Вы не могли бы мне рассказать, что произошло?

Анна-Женевьева, против своего обыкновения, не стала возражать – наверное, хотела избавиться от лейтенанта побыстрее. Она сухо и коротко изложила факты. По ее рассказу выходило, что Филиппа д’Исси-Белльера уложил Фабьен.

Ну что же. Именно это Мазарини и получит.

– Благодарю, ваше высочество. Это все.

– Погодите, – она стояла, стиснув пальцы. – Вы видели аббата де Линя? Он обещал приехать сегодня, но…

– Он еще некоторое время не появится в Беруаре, мадам. Аббат приболел.

– Опять? О Господи…

«Точно, – подумал Эме, наблюдая за реакцией Анны-Женевьевы, – я попал в яблочко». Пригодятся ему эти знания или нет, неизвестно, однако лишними точно не станут.

– Не стоит переживать, мадам. У меня есть подозрения, что викарий будет жив-здоров и объявится где-то через неделю. Честь имею.

И он удалился, ухмыляясь, провожаемый суровым взглядом де Ру и растерянным – герцогини.

Только за воротами замка Эме вновь вспомнил про сегодняшние планы относительно поиска кукольника. И махнул рукой. Успеется.

Сытые, разморенные теплом и порядком навеселе гвардейцы за его спиной негромко шутили. В Нуази компанию встретил хмурый Кароньяк. Тот, как и велели, вернулся утром с ответом от Мазарини и заказанными ему бутылками и в результате весь день проторчал в аббатстве в обществе «дружелюбных» монахов. Бедняга, шевалье совсем о нем позабыл.

– Где вас черти носили?! – буркнул гвардеец, не скрывая облегчения. – Я привез великолепное анжуйское.

Де Фоберу ни вина, ни веселья не хотелось. По правде говоря, лейтенант мечтал сейчас об одном: выспаться. Но прежде чем завалиться в постель, требовалось все же навестить «страждущего» де Линя. Эме не мог определить, чего в этом желании было больше: зарождающегося искреннего дружеского расположения к викарию или армейской привычки всегда «проверять посты» самому. При его появлении от двери аббата стремительно шарахнулась темная тень. М-да, Николя де Лекур весьма недоверчивый господин. На стук откликнулся верный Блез.

– Это лейтенант де Фобер, – назвал себя Эме. – Открывай, рыжий.

В комнате пахло болезнью. Совершенно особый запах, получающийся от смеси пота страдающего от горячки человека и травяных настоев, которыми лекари пытаются обычно остановить огонь лихорадки. В какой-то момент Эме подумалось, что де Линь таки сделал глупость и отведал яду. Вполне могло оказаться, что господин де Лекур решил угостить ненавистного викария двойной дозой – самостоятельно и с участием лейтенанта гвардейцев. Для надежности.

– Как он?

– Так себе, – голос Блеза был глухим и каким-то тоскливым. – Сначала бредил, а теперь вроде бы получше стало.

– Ложись поспи, рыжий, – неожиданно предложил де Фобер. – А то ты уже не рыжий, а зеленый. Еще из окна вывалишься. Я сам с ним посижу.

– Если ему станет худо, вы меня разбудите? Я приведу мэтра Вуайэ.

– Обещаю.

Кресло у камина де Фоберу уже прямо родным стало.

Аббат спал. Эме не глядя протянул руку и взял с полки книгу – наугад, лишь бы скоротать время. Благо книг у аббата де Линя накопилось великое множество. Раскрыл строго посередине и даже попытался читать. Строчки плыли перед глазами бессмысленными черными полосами.

– Лейтенант? – хриплый голос больного вывел его из задумчивости.

– Доброе утро, господин де Линь, – пробормотал Эме. – Вернее, добрый вечер. Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, скверно, – Андре вымученно улыбнулся. – Надеюсь, вы довольны моей лихорадкой?

– Я – нет. Но господин де Лекур, без сомнения, просто счастлив.

Де Линь хотел рассмеяться, но вместо этого закашлялся.

– Вижу, вам по-настоящему плохо. Сейчас станет еще хуже, – зловеще пообещал лейтенант, подозрительно обнюхивая снадобья, припасенные органистом. – Раз вы не спите, самое время принять лекарства.

Андре безропотно выпил какую-то весьма гадкую на вид настойку и снова откинулся на подушки.

– Между прочим, – сообщил Эме, – сегодня я наведывался в Беруар.

В комнате повисла тишина. Лейтенант не спешил продолжать рассказ, ожидая реакции викария. Тот молчал, нервно покусывая потрескавшиеся от жара губы.

– Ну? – наконец, почти выкрикнул Андре, не выдержав.

«Влюблен, определенно, влюблен, – мысленно подытожил де Фобер. – Ай да герцогиня, ай да скромница».

– Не кричите так, аббат. Она очень огорчилась, узнав о вашем недуге.

– Вы ей сказали?!

– Конечно.

– И она?

– Вы бы видели ее лицо! Бирюзовые глаза, полные слез. Вы везунчик, де Линь. Что за дуэты вы там разучивали? Одолжите мне ноты. Я восхищен результатом. Это на всех женщин действует одинаково или только на блондинок?

Окончательно лишившийся самообладания Андре в сердцах швырнул в язвительного лейтенанта кубком.

– Клянусь Святой Девой, если вы не прекратите…

Щеки викария пылали. И не только от лихорадки.

– Хорошо, прошу прощения. Был не прав, не сдержался, – Эме покаянно развел руками. – Во искупление отправляюсь под кровать. Или куда там укатилась наша микстура.

Под кроватью было пронзительно темно, пахло пылью и отчего-то подвалом и крысами. Де Фобер на ощупь пошарил ладонью по полу. Пыль, паутина, выбоины на каменном полу, ржавое чугунное кольцо со скобой… От неожиданности лейтенант дернулся и больно врезался макушкой в дубовую раму над головой.

– Что вы там делаете, шевалье? – озадаченно осведомился де Линь. – Дался вам этот кубок, возьмите на полке другой…

– Переживаю серьезное нервное потрясение, – буркнул Эме. – Мне кажется, у вас прямо под кроватью еще один тайный лаз…

– В смысле? – Андре, презрев слабость, наклонился вниз.

Эме вылез из-под кровати и яростно принялся отплевываться от пыли, забравшейся ему в нос и рот.

– Люк. С кольцом. Ржавым. Он закрыт, не очень плотно. Оттуда невыносимо несет подвалом и плесенью. Теперь понятно?

Эме оглушительно чихнул и, сидя на полу, стал наблюдать за тем, как Андре, пошатываясь, поднялся с кровати, накинул на плечи халат, сунул ноги в теплые тапки и переместился в кресло.

– Какого черта вы вскочили?

– А разве мы не будем отодвигать кровать? – де Линь скривил губы в гримасе, которая должна была обозначать легкую улыбку. – Я не прощу себе, если мы не выясним прямо сейчас, что это за люк.

Эме открыл было рот, чтобы возразить… и тут же закрыл его. Ибо де Линь с самым решительным видом принялся натягивать чулки.

– Вы уверены, что выдержите?

– Не волнуйтесь. Во-первых, нас двое. Во-вторых, иного удобного случая может и не представиться. В-третьих, самое худшее для меня явно позади. Если я смог встать – значит, это и впрямь лихорадка, а не отрава… Ну, вы идете со мной?