Мария Литошко - Сердце Анны

Анне совсем не хотелось просыпаться, не хотелось возвращаться обратно в жизнь, которая опустела и теперь уже не та. Нам часто снится то, что более всего желанно, те по кому мы тоскуем и к кому тянется душа. Анне снилось, как она гуляет с родителями по лесной, освещённой лучами солнца, тропе. Отец рассказывает свои смешные истории из детства, а она и мама весело смеются. Каждая частичка земли меж могучих и сильных деревьев усыпана цветами, а воздух пропитан их тонким ароматом. Анна сумела ощутить его, как-будто всё это происходило наяву. Это был действительно прекрасный сон! Ей захотелось остаться в нём навсегда. Но, вдруг, Маркус взял Анну за руку и прекрасная картинка исчезла, словно её сдул ветер. Анна поняла, что просыпается, и медленно открыла глаза.

– Наконец-то ты очнулась, любовь моя! Я испугался, что ты совсем не дышишь и можешь не проснуться, – сказал Маркус, с волнительным трепетом заглядывая ей в глаза.

– По правде сказать, мне этого очень хотелось.

– Анна, что ты такое говоришь? Даже не произноси вслух таких ужасных слов! Если тебя не станет, я умру! Прошу, не обрекай меня на смерть!

Анна нежно провела рукой по его щеке, а затем, приподнявшись, она обняла Маркуса, как последнего ценного для неё человека.

– Я не знаю, чтобы я делала, не будь тебя рядом со мной. Твоё присутствие для меня лучше всякого лекарства. Знаешь, – она снова легла на подушку, – если бы можно было вернуть моих родителей, взамен я бы отдала всё, что бы ни попросили, даже собственное сердце!

– Я знаю, но даже при всём твоём желании это не может быть возможным. Смерть забирает тех, кого хочет, и когда пожелает. Она не человек. С ней нельзя договориться или обменяться, – говорил Маркус, а сам мысленно отдал смерти честь и благодарность за проделанную ею работу. – Мне жаль твоих родителей. Они этого не заслужили. Думаю, им сейчас не горестно, а спокойно, ведь ты осталась со мной, не одна. И я всегда буду рядом! – утешительно произнёс он и поцеловал Анне руку.

– Маркус, любимый, только ты способен найти для меня нужные слова! Мне, правда, стало немного легче.

– Я счастлив! А теперь предлагаю тебе спуститься со мной в столовую и пообедать. Ты очень бледна.

До самого позднего вечера Маркус не покидал поместье. Все эти часы он провёл возле Анны. Ласковый и заботливый, нежный и добрый, опекающий и надёжный – именно таким он был для неё, а особенно теперь. Прильнув к его груди, Анна чувствовала себя защищённой, чувствовала, что всё ещё жива, а боль потери казалась менее ощутимой.

Утром следующего дня мистер Кларрен не пожелал завтракать. Выпив лишь чашку чаю, он немедленно отправился на завод. Интуиция повелела Фрэнку быть там, как можно скорее. И она не подвела. Едва он успел ступить на порог завода, как один из служащих устремился к нему навстречу.

– Доброе утро, мистер Кларрен! Вас ожидает некий джентльмен. Вот его карточка, сэр, – рабочий протянул её Фрэнку.

Мистер Кларрен надел очки и прочёл написанное.

– Я так и знал, что они не станут медлить, – сказал он, убрав карточку в карман. – И давно он ждёт?

– Не дольше десяти минут. Сэр, я взял на себя смелость и проводил джентльмена в Ваш кабинет, он не был заперт.

– Хорошо. В любом случае, я чувствую, что скоро этот кабинет больше не будет моим.

Рабочий непонимающе посмотрел на мистера Кларрена, но спрашивать ни о чём не стал.

Фрэнк поднялся к себе и открыл дверь. Джентльмен, сидевший в кресле у стола, сразу же встал и спросил:

– Вы мистер Фрэнк Кларрен, полагаю, заместитель сэра Роберта Рочфорда?

– Да, он самый.

Господин подошёл ближе и протянул Фрэнку руку.

– Добрый день, сэр! Мои имя – Гилберт Монрэй. Я представитель главного банка Лондона, а если быть более точным, то я правая рука его директора и владельца.

– Я уже знаю, мне о Вас только что доложили, – и мистер Кларрен подал ему свою руку в ответ. – Только я не думаю, что этот день будет добрым, раз с самого утра пожаловали Вы.

Фрэнк снял с себя верхнюю одежду и опустился в своё кресло прямо напротив гостя. Откинувшись на спинку, он сложил перед собой руки в замок и презирающе посмотрел на мистера Монрэя.

– Ваш внезапный и столь скорый визит является ещё одним доказательством того, что этот мир лишился всякой совести и морали. Иных ценностей, кроме денег, никто уже не видит, – осуждающе сказал он. – Ещё только вчера городу стало известно о гибели Роберта Рочфорда и его жены, а уже сегодня Вы явились за их деньгами! Это очень низко, сэр!

– Прошу Вас не оскорблять меня! Я всего лишь исполнитель закона, – спокойно ответил тот. – Мы не хотим и не требуем больше, чем было у нас взято. Наш банк требует вернуть взятую сумму и, разумеется, с надлежащими процентами. Всё в рамках договора и не более. Я не поехал сегодня к мисс Рочфорд, решил сперва переговорить об этом с Вами. Может быть, мне и не придётся её ни о чём извещать. Мне действительно не хочется ещё больше огорчать юную леди.

– Вы о чём? Неужели я что-то могу сделать? – спросил Фрэнк, не сводя с мистера Монрэя глаз.

– Ну, раз Вы заговорили о морали и совести, то смею предположить, что да, можете. Почему бы Вам не встать на сторону благодетеля и самому не выплатить долг своего союзника и, возможно, друга? – с ехидством выдал банкир.

Фрэнк отвёл взгляд и приопустил голову. Он ещё сильнее ощутил свою беспомощность.

– Будь я герцогом или состоятельным бизнесменом, я бы непременно так и поступил. Но, увы! У меня нет таких денег, – с сожалением ответил он.

– Что ж… – мистер Монрэй сделал выдох, а за ним последовала весьма неприятная для Фрэнка пауза, – нам придётся получить деньги через собственные усилия, за счёт имущества мисс Рочфорд. Она ведь теперь последняя из семьи Рочфорд, а значит, она и является должной.

– Её имущество? – воскликнул мистер Кларрен, поднявшись с кресла. – Всё имущество, включая и это здание, может покрыть три такие суммы, но никак не одну!

– Разумеется, но речь идёт о быстрой продаже. За то, что продаётся скоротечно, не удаётся выручить много денег, – с непоколебимостью объяснял банкир. – Но это уже будет наша забота. Покупателей ещё придётся поискать, а цену мы, естественно, сделаем невысокую, дабы поскорее привлечь их внимание.

Мистер Кларрен ничего не сказал. Его взгляд, полный ненависти, коим он взирал на банкира, говорил сам за себя. Мистеру Монрэю стало тяжело выносить нависший над ним взгляд. Он встал и, взяв в руки свои вещи, собрался покинуть кабинет.

– Мистер Кларрен, со дня на день, как только будут готовы документы на передачу имущества покойного сэра Роберта Рочфорда нам, я рассчитываю посетить мисс Рочфорд для окончательного завершения дел, – сказал он, подойдя к двери. – Думаю, Вам стоит объяснить ей положение вещей до моего визита. Мне бы не хотелось тратить время на объяснения и становиться свидетелем истерик и слёз.

– Конечно, я всё скажу мисс Рочфорд! Пожалуй, это всё, что я могу.

– Вот и замечательно! Значит, будем считать, что этот вопрос уже решён.

Наконец, напряжённая и наполненная неприязнью обстановка спала. Банкир поправил свою шляпу и откланялся.

Мистер Кларрен подошёл к столу, налил себе бренди и, словно испытывая слабость и немощь, опустился в кресло.

«Ну вот и всё», – произнёс он вслух. – «Я знал, что всё будет именно так».

В каждой частичке себя Анна пыталась отыскать смирение, чтобы хоть немного свыкнуться с неизбежностью. Прикрывшись вуалью терпения и погрузившись в умиротворяющую обитель своего дома, она не знала, что это лишь временный покой. Штормящие волны судьбы не обошли стороной и эту тихую гавань. Силой их удара к порогу дома Анны принесло письмо, содержание которого таило в себе новые разрушения.

– Мисс Рочфорд, – постучав в её комнату вошла миссис Норрис. – Тут письмо доставили: от мистера Кларрена.

– И что в нём? – спросила Анна, продолжая глядеть в окно.

– Я не знаю, не смею открывать: оно ведь для Вас! – гувернантка поднесла к ней запечатанный конверт.

Девушка взяла его в руки и, не присаживаясь, развернула плотный листок.

Мистер Кларрен, хотя и хотел приехать к Анне лично и рассказать о новом неизбежном несчастье, не прибегая к помощи пера, всё же не смог этого сделать. Ему было невыносимо тяжело во второй раз доставлять Анне ужасную весть, а именно: произносить её из собственных уст. Порой писать письма куда проще, нежели говорить, а особенно, в таких ситуациях.

«Дорогая мисс Рочфорд!

Мне очень жаль, что я вновь вынужден сообщить новость, которая, несомненно, заставит Вас страдать! Видимо, я не такой сильный духом, как предполагал, ведь сказать всё лично я не решился.

Возможно, Вам не было известно, но мой дорогой коллега и друг Роберт Рочфорд перед тем, как отплыть в Нью-Йорк, взял у банка гигантскую сумму денег на постройку своего судна. Я пытался убедить его оставить эту затею, но Вы же знаете своего отца: он всегда был упрям в своих решениях. И теперь его ошибка обойдётся дорого. Вчера меня посещал сотрудник главного банка Лондона с требованием вернуть взятую взаймы сумму вдобавок с должными процентами. Это огромные деньги! У меня таких нет. Даже при всём моём желании я ничем не смог Вам помочь, и теперь они намерены отнять всё, что у Вас есть! Этим людям даны на это все права. Я чувствую себя жалким и бесполезным оттого, что никак не могу остановить происходящее. Я лишь задаюсь одним вопросом: почему судьба вдруг так переменилась к Вам? Но, к счастью, Анна, рядом с Вами будет мистер Лоэр, а также мне известно о ваших родственниках – тётушке и дядюшке из Девоншира. Вы не одиноки, и это греет мне душу. Мне бесконечно жаль, что всё так сложилось, но я верю, что Вы ещё будете счастливы в своей новой жизни! Конечно, она будет совсем не похожа на прежнюю, но в ней тоже найдутся свои радости.