Глава 35

Проходили дни. Однако без Томаса время, будто остановилось. Час превратился в день, а день – в вечность. Анна пыталась «уничтожить» все часы, положенные в сутках, «убивая» время с беспощадным хладнокровием. Она ложилась в постель очень рано и заставляла себя спать, как можно дольше, а затем покидала комнату лишь к полудню и тут же старалась увлечь себя различными делами. И даже ненавистное вышивание пополнило список её занятий. Все это, несомненно, помогало Анне заполнить свой досуг и заставить время идти чуточку быстрее.

Она избегала общества Кэтрин и совсем не говорила с ней. А в те дни, когда лорд Бенджамин находился в отъезде, Анна просила служанку приносить завтрак, обед и ужин в её комнату. Но Кэтрин не растерялась. Раз уж она лишилась возможности говорить Анне гадости, одновременно уничтожая её своим ядовитым взглядом прямо за обеденным столом, леди Хёрст прибегала к иным методам. Она часто запирала на ключ дверь библиотеки, где Анна любила уединяться и читать, крышку фортепиано, причём сразу всех трёх инструментов в доме, а ноты с пьесами, которые Анна однажды забыла забрать в комнату, Кэтрин с охотой и удовольствием швырнула в камин.

Каждое утро Анна просыпалась в ожидании очередного злорадного сюрприза. Но в присутствии лорда Хёрста Кэтрин была вынуждена вновь принимать облик непорочной, святой женщины. В эти дни Анна чувствовала себя более спокойно. Однако это было лишь временное затишье, недолгий момент, когда Анне удавалось сделать глоток воздуха, прежде чем Кэтрин снова продолжит издеваться.


– Скажи мне, Энн, ты и другие служанки хотя бы изредка наблюдаете за гостями, которые посещают наш дом, подслушиваете их разговоры? – спросила Анна, когда служанка разбирала её причёску после завершения очередного приёма.

Девушка слегка растерялась, а её глаза стали выглядеть тревожно.

– Не стоит бояться, Энн. Я всего лишь хочу знать.

– Да, мадам. Просто здесь так скучно… Я, порой, позволяю себе такую вольность, если удаётся сделать это незаметно, – совершив признание, девушка покраснела. – Мне так неловко, леди Анна, простите меня!

– Я вовсе не сержусь, оставь смущение. Напротив, я рада!

Служанку удивил её ответ.

– Знаешь, – продолжила Анна, глядя на её отражение в своём зеркале, – мне всегда хотелось знать, о чём беседуют эти странные дамочки. Все те улыбки и слова, которые они дарят мне в присутствии мужа – ложь. Стоит ему отойти, как они сбегают, расходятся по сторонам, не желая говорить со мной. А за своей спиной я то и дело слышу их нескончаемый шёпот.

Энн опустила глаза, и Анна, заметив это, тут же повернулась к ней лицом.

– Я же вижу: ты что-то знаешь. Я совсем одна в этом доме. Мне никто ничего не скажет. Здесь царит дух лжи и заговора против меня. Но я знаю – ты мне не солжёшь. Расскажи, что ты слышала сегодня или, быть может, в другие дни! – Анна настойчиво смотрела служанке в глаза.

– Они… они.., – запиналась Энн, – они называют Вас ведьмой и куртизанкой. Говорят, что Вы лгунья, выдающая себя за леди. Я слышала, как сегодня леди Кэтрин говорила своей подруге, как она рада, что ей удалось лишить Вас общества брата. Сказала, мол, без него Вы здесь долго не выдержите, упомянув какой-то план, который уже близок к завершению, – договорив, служанка испуганно прикрыла ладонью рот и отступила на полшага назад.

Анна онемела.

«Ей удалось? План? Но, как же… Я ведь была уверена, что это идея Бенджамина… Она его подговорила?» – в смятении, подумала она.

– Миледи, с Вами всё в порядке? – девушка попыталась предложить ей воды.

– Всё хорошо! Спасибо, Энн! Ты рассказала мне больше, чем я предполагала узнать, – Анна потянулась к шкатулке и, выбрав из неё кольцо с удивительным зелёным изумрудом, вложила его служанке в руку. – Это тебе за твою честность. Нет, ничего не говори! Ступай!

Девушка поблагодарила хозяйку и в изумлении от полученного подарка покинула её комнату.


Оставшись наедине с собой, Анна несколько минут сидела неподвижно. Гадкие и унизительные изречения тех женщин, которые ненавидели её без веских на то причин, руководствуясь всего-навсего нелепыми слухами, несомненно шокировали Анну. Впрочем, некоторая часть её самой уже знала об этом. В больший ступор её сознание ввергло другое.

«Это из-за неё Томас уехал! Ну, конечно! Бенджамин слишком занят делами. У него нет даже единой свободной минуты, чтобы думать о Томасе и, уж тем более – о его будущем», – произнесла она вслух, обращаясь к самой себе в зеркальном отражении. И в своих глазах Анна увидела искру гнева.

Любая война обязывает вступить в битву. У Кэтрин Хёрст было много преимуществ, благодаря которым она чувствовала себя уверенной. У Анны же в этой игре были слишком плохие карты. Но, как говорил её отец, иногда и со слабыми картами можно одержать победу. Даже у самого сильного и, казалось бы, непобедимого противника есть слабые стороны.

С этой минуты Анна стала вести себя иначе. Ещё вчера она старалась скрыться в любой из комнат поместья, дабы не видеть отвратительное лицо Кэтрин. Но сегодня Анна намеренно искала с ней встреч. Она снова решила обедать и ужинать в столовой. Анна смотрела на Кэтрин без единой капли робости или страха. В её лице читался вызов, сила и готовность дать отпор в нужный момент.

Кэтрин, конечно же, заметила перемену в поведении Анны, но не придала этому значения. Большую ошибку совершает тот, кто недооценивает своего врага. Это заблуждение очень часто приводит к поражению.

* * *

Минула ещё одна зима, а затем – и весна. Анна часто получала письма от Томаса с подробным рассказом о его каждодневных делах, новых событиях, приобретённых навыках и непередаваемом чувстве тоски по ней, которое не покидало его ни на минуту со дня их расставания.

Лорд Хёрст хотел, чтобы Том отправился в Женеву сразу из Италии, не возвращаясь в Англию. Но Анна настояла, чтобы Том всё же вернулся домой, прежде чем снова уедет, и провёл в поместье месяц-другой.

За ушедшее время не изменилось ровным счётом ничего: Кэтрин всё так же издевалась над Анной при любом удобном случае, используя все возможные для этого способы. Она сжигала вышитые ею картины, рвала её рисунки, оставленные в библиотеке. А когда Анна собиралась выйти прогуляться или же съездить за письмами к мадам Гришо, Кэтрин могла неожиданно подойти к ней, держа в руке баночку с чернилами, и с наслаждением выплеснуть их на пальто или платье.

Анна много раз представляла, как она бросается на Кэтрин и рвёт на ней волосы. И как же сильно ей хотелось возмездия за все те гадости, что Кэтрин сделала ей, отравив каждый день жизни в поместье. Но Анна понимала: леди Хёрст всё расскажет своему брату, миссис Гарди подтвердит, и он им поверит. Анна жаждала получить отмщение, но для этого ей нужно было применить нечто особенное.

Пока Анна не нашла того, что могло бы дать ей преимущества над этой женщиной. Пожалуй, кроме одной непонятной и пока ещё не раскрытой детали, когда Кэтрин вела себя странно… Она могла неожиданно и почти всегда без объяснений покинуть столовую, оставить своих гостей, резко замолчать во время разговора с кем-либо и с тяжёлым вдохом удалиться. Порой Кэтрин всё же извинялась, прежде чем уйти, но это случалось крайне редко. Она с большим трудом пыталась произнести пару слов. Глядя на неё, Анне казалось, будто на шею леди Хёрст кто-то внезапно накинул невидимую петлю, и она вот-вот задохнётся. Но ещё больше Анне казалось странным то, что её поведение никого не удивляет. Все, словно, знали, что происходит с Кэтрин, и только одна Анна оставалась в неведении. Впрочем, так оно и было.

Однажды она уже видела данную выходку Кэтрин: первый раз в день своей свадьбы и затем – за ужином в один из вечеров. Попросив разъяснения у Бенджамина, Анна получила вполне убедивший её тогда ответ. Однако сейчас она была абсолютно уверена: он скрыл правду! Он ей солгал! Но зачем? Очевидно, было нечто, что Кэтрин яро старалась утаить от её глаз и понимания. Много раз Анна пыталась проследить за леди Хёрст. Но та быстро скрывалась в своей комнате и запирала дверь на ключ.


Одним июньским днём леди Кэтрин чувствовала себя особенно счастливой. Это был день её рождения. Ещё утром Бенджамин вручил сестре роскошный подарок, а вечером в поместье прибыли все её друзья. Кэтрин веселилась, смеялась, пила шампанское, купалась во внимании гостей, а Анна не сводила с неё глаз.

– Милая, тебе не нравится праздник? Ты выглядишь слегка напряжённой, – заметил лорд Хёрст.

– Тебе показалось, – Анна беззаботно улыбнулась, сделав глоток вина.

– Тогда идём танцевать! – он забрал у неё бокал и предложил свою руку.

Но тут Анна обернулась и увидела, как Кэтрин спешно удаляется из гостиной.

– Не сейчас, Бенджамин! Мне нужно ненадолго отлучиться.

Лорд Хёрст даже не успел сообразить, как её рука выскользнула из его пальцев, и Анна скрылась среди толпы.

Кэтрин быстро шла по коридору. С каждым шагом её дыхание становилось всё более тяжёлым и прерывистым. Анна осторожно следовала за ней. Леди Хёрст, как всегда, вошла в свою комнату. Однако на сей раз у неё не оказалось даже одной лишней секунды времени, чтобы запереть дверь. Она лишь толкнула её рукой, не закрыв до конца.

«Наконец-то!» – радостно подумала Анна, заглянув в приоткрытую щель.

Всё происходившее внутри комнаты было видно отчётливо. Кэтрин, конечно, не видела, что за ней тайно наблюдают. Она подошла к столу, взяла продолговатый флакон из тёмного стекла и, нервно выдернув пробку, сделала один глоток. Анна поняла: это было лекарство.

Леди Кэтрин опустилась в мягкое кресло, которое стояло так, что Анна могла видеть её профиль лишь наполовину, но этого было достаточно. Спустя минуту Кэтрин с облегчением убрала с шеи руку. Её дыхание постепенно становилось ровным и спокойным.

Услышав звук приближающихся со стороны лестницы шагов, Анна отстранилась от двери и спряталась за угол. Это был лорд Хёрст. Он осторожно постучал и вошёл в комнату сестры, а дверь по-прежнему осталась приоткрытой.