Мария Литошко - Сердце Анны

– Легче? – Бенджамин нервно рассмеялся в приступе истерики. – Легче мне уже не станет! Убирайтесь к чёрту! Вы слишком поздно приехали!

Сердце его отчаянно колотилось, желая разорваться на куски. Да, какой бы не была Кэтрин, она оставалась его сестрой. Но Анна даже представить не могла, что уход его сестры будет для него столь мучительным. Впрочем, тогда она об этом и не думала. Ей хотелось лишь одного: избавиться от Кэтрин. А всем остальным мыслям здесь не нашлось места. Анна с равнодушием посмотрела на холодеющее тело леди Хёрст, но даже муки Бенджамина не заставили её пожалеть о сделанном.

Утешить мужа ей так и не удалось. Он словно не слышал её голос, а когда всё же смотрел Анне в лицо, взгляд его был пустым и безжизненным.

– Тебе нужно поспать, Бенджамин, иначе будет только хуже. Ты страдаешь и этим делаешь мне больно.

– Уверен, твоя боль более терпима. Оставь меня с ней! Быть может, моё тепло согреет её, и она снова проснётся… Боже… – он накрыл ладонью свои глаза, – что я несу… Она никогда не проснётся! – и его вновь, с новой силой поглотили агония и боль.

Но вдруг он резко замолчал и, издав лишь глубокий стон, прижал своё сердце рукой.

– Бенджамин, что с тобой?! О, Господи! Доктор! Доктор! – Анна распахнула дверь. – Скорее, зовите сюда доктора!

Врач незамедлительно вошёл в комнату, взяв с собой саквояж со всем необходимым, и попросил Анну подождать в коридоре.

Томас не спал, впрочем, как и все, находящиеся в доме. Он одиноко сидел неподалёку от спальни покойной леди Хёрст в маленькой западной гостиной, всё ещё ощущая шок от того, что случилось.

– И даже после своей смерти эта гадина умудряется создавать проблемы! – гневно произнесла Анна, присоединившись к Тому. Она устало опустилась в кресло, что стояло напротив него, и на секунду приоткрыла глаза. – У Бенджамина случился приступ. Сейчас с ним доктор. Знал бы он, какое чудовище оплакивает, кому приносит свои страдания!

– Анна, мне кажется, даже если бы лорд Хёрст знал о ней то, что знаем мы, он всё-равно бы страдал, – не согласился Том. – Она его сестра, к тому же – единственная. Почему ты не рассказала мне об угрозах леди Хёрст? Мы бы обдумали всё вдвоём и нашли другое решение!

– Другое решение было: уйти. Но, Том, этот вариант я не стала рассматривать, как возможный, а других альтернатив не было. Кэтрин загнала меня в угол, словно ягнёнка. И теперь, полагаю, она очень сожалеет об этом, но вернуть всё назад – невозможно, а мне жаль лишь Бенджамина. Я не хотела, чтобы он стал жертвой нашей войны. Но, увы, тут я просчиталась. Не бывает битвы без жертв!

– Мы должны были уйти! И вообще, стоило сделать это уже давно! Кэтрин с самого начала дала нам понять, что в этом доме мы не найдём счастье.

– Своим уходом мы принесли бы ей непомерную радость, а я не хотела, чтобы Кэтрин одержала победу. Всё это принадлежит нам! – Анна обвела взглядом комнату. – Мы заслужили эту жизнь, а леди Хёрст была достойна смерти. Теперь всё честно!

– Когда ты так говоришь, ты становишься похожа на того, кого ненавидишь.

Анна застыла в осознании его слов и с сожалением опустила глаза.

– Анна, пойми, – Томас нежно взял её за руку. – Нельзя ради своего счастья быть готовым на всё! Во всём есть границы. Переступая их, мы очерняем наши души и сердца.

– Да, я знаю, – она вновь посмотрела на него. – Но ради нас я готова на всё! И это желание стирает всякие границы!

В этот момент в гостиную вошёл врач.

– Леди Хёрст, мне сказали, что Вы здесь.

– У моего мужа был приступ, верно? – с тревогой спросила Анна, поднявшись с кресла.

– Да, близкий к сердечному, но он намного слабее настоящего, поэтому Вам пока не стоит волноваться, – заверил он. – Я дал лорду Хёрсту лекарство и уколол снотворное. Он уже уснул.

– Его нельзя оставлять в одной комнате с покойницей. Это ужасно! Том, позови кого-нибудь из слуг!

* * *

На третий день Кэтрин похоронили. Проститься с ней пришли все, кто только смог. Чёрный цвет траурных платьев и фраков омрачил столь прекрасный летний день, а воздух наполняла всеобщая скорбь. Очевидно, леди Хёрст была всеми любима. Многие дамы, хотя и понимали, что рыдать при всех, демонстрируя свои чувства и эмоции, несколько несдержанно, всё-равно открыто лили слёзы, сжимая в руках носовые платки. Посмотрев на лица каждого здесь присутствующего, будь то мужчина или женщина, Анна определённо точно убедилась: она была единственной среди всех, кого смерть Кэтрин нисколько не огорчила. Ей не хотелось изображать фальшивые страдания и скорбь, которых нет в действительности. Лицо Анны выглядело вполне спокойным, даже равнодушным, а вот сердце наполняла радость.

Анна находилась возле мужа, держа его под руку, а Томас стоял возле них. Она видела, каких усилий стоило Бенджамину прощание с сестрой и считала своим долгом поддержать его. Да, он был слишком глуп и наивен, чтобы поверить ей тогда, когда она просила защиты от безумств Кэтрин. Не исключено, что, вступись он за супругу, этого ужасного события удалось бы избежать. Но так или иначе, лорд Хёрст всегда оставался добр к ней и к Томасу. Он не заслуживал страданий.

– Всё хорошо, я рядом, – прошептала ему Анна, когда гроб с телом Кэтрин Хёрст опускали под землю.

В этот момент он весь сжался в попытке стерпеть боль. Его тело свело в каменном оцепенении, а рука, которой он сжимал руку Анны, стала холодной, хотя на улице было достаточно тепло.

Присутствующие дамы то и дело бросали в сторону Анны беспорядочные взгляды. В то время, как все они мучились чувством непомерной утраты, она выглядела непозволительно красивой, спокойной и ничем не омрачённой. Анна была облачена в роскошное чёрное шёлковое платье, покрытое тонким кружевным гипюром, которое она привезла из Италии. А ещё на ней была восхитительная шляпка и бриллиантовое колье: подарок лорда Хёрста – её гордость и ещё один предмет зависти для всех.

– Она нарядилась так, будто пришла в театр, – возмущённым шёпотом произнесла одна из женщин, обращаясь к другой.

– Да, и такая холодная… А сердце её такое же стеклянное, как и её глаза, – отвечала та. – Бедную Кэтрин ей совсем не жаль. Бесчувственная фарфоровая кукла!

Когда всё завершилось, Анна, лорд Хёрст и Томас вернулись в поместье. Вместе с ними на похоронах присутствовала и миссис Гарди. На свою новую хозяйку женщина боялась поднять глаза. Кэтрин не стало, и теперь она лишилась своей единственной покровительницы. Экономка старалась быть тихой, незаметной и всё время молчала, изображая самое несчастное создание. Но это ей не помогло…

Анна вошла в кухню. Кухарки готовили ужин, а миссис Гарди робко сидела на стуле, как напуганная шумом мышь. Увидев Анну, женщина сжалась ещё больше и, согнув спину, стала бездумно теребить подол своего фартука.

– Я знала, что найду вас именно здесь, – произнесла Анна, снимая с рук перчатки. – Надеюсь, Вы уже собрали свои вещи?

Миссис Гарди, как ошпаренная кипятком, поднялась со стула.

– Леди Анна, я вас умоляю, простите меня! Я всего лишь следовала приказам! У Вас, ведь, доброе сердце, не прогоняйте меня!

Анну безумно развеселили её слова.

– Ушам своим не верю! Вы взываете к доброте моего сердца? – засмеялась она. – Как же поздно… Для людей, подобных Вам, у меня нет сердца. Убирайтесь вон! – с улыбкой на лице произнесла Анна. – И не смейте беспокоить моего мужа! Он сейчас должен отдыхать.

Анна много раз представляла этот сладостный момент. И сейчас, когда всё случилось в реальности, она испытала удовольствие и поощрение за долгие месяцы мучений.

– А как же моё жалование? – растерянно спросила экономка, понимая, что, даже если она встанет на колени, ей всё-равно не удастся остаться в этом доме.

– Жалование? – Анна обернулась. – Пусть его Вам вручит Ваша любимая хозяйка! Только для этого Вам, миссис Гарди, придётся спуститься к ней в Ад!

Прислуживая здесь, в этом доме много лет, миссис Гарди была уверена, что ей никогда не придётся уйти отсюда, если только на тот свет. Однако все её предположения переломились надвое: её гнали прочь, как самое подлое существо, но она, конечно, не признавала, что таковой и является.

Спустя два часа экономка покинула дом. Наблюдая за её уходом через окно, Анна, наконец, ощутила присутствие гармонии и спокойствия. Только теперь, избавившись от Кэтрин и её бесконечно преданной помощницы, она стала истинной хозяйкой поместья Хёрст.

Некоторых время лечит, исцеляет, а кого-то медленно убивает, затягивая в пучину пустоты.

Конечно, лорд Бенджамин всегда знал, что его любовь к сестре выше всякой другой, и, потеряв её на веки вечные, он точно осознал: в Кэтрин, его единственной сестрёнке, заключался весь смысл его существования.

Лето закончилось, и Томас снова покинул поместье, чтобы получить необходимое образование за границей. Лорд Хёрст ещё в июне обо всём договорился, поэтому ехать было обязательно. Теперь в доме остались только Бенджамин и Анна, не считая слуг. Она сумела избавиться от присутствия врагов, их взора, гадких помыслов, действий и, несомненно, была этому рада. Однако покой не наступил. Её сердце омрачила новая тягота: нескончаемые муки Бенджамина. Он изменился, стал другим. Постоянное присутствие Анны грело его лишь слегка. Её тепла ему было недостаточно. Приёмы и балы изжили себя: лорд Хёрст не хотел ничего слышать и кого-либо видеть. Он нескончаемо винил себя в гибели сестры. С этой мыслью лорд Хёрст отходил ко сну, с ней и просыпался; она стала его постоянной спутницей, ночным кошмаром. В тот, самый первый день, когда Кэтрин ушла в мир иной, Анна была уверена: пройдёт неделя, быть может, месяц, и Бенджамин обретёт смиренный покой, забудет о горе: он, ведь, мужчина, он обязан быть сильным. Но этого не случилось. Бенджамин терзался в страданиях, бессонных ночах, и, глядя на него, Анна всерьёз пожалела о сделанном. Она чувствовала, как часть его мучений постепенно поглощает и её. Радость, которая должна была воцариться в поместье с уходом Кэтрин и миссис Гарди, не пришла. Теперь постоянной гостьей этих стен стала печаль, тяжёлая и угнетающая душу тоска, и Анне стало казаться, что она обречена прожить в этой обители до конца своих дней.