Томас был далеко, окружённый чем-то новым и интересным. Сидя в одиночестве, Анна пыталась представить, как он проводит время после занятий и лекций, куда ходит, с кем говорит. Он становился старше с каждым днём. Он больше не был маленьким мальчиком. В страхе и со слезами на глазах Анна понимала: совсем скоро, а возможно, уже сейчас, Том захочет узнать, что же такое любовь, и тогда она навсегда его потеряет! Его сердце и мысли заполнит другая, одна из сотни девушек, которые окружают его сейчас. Постепенно, месяц за месяцем он забудет её, а если будет вспоминать, то лишь, как друга, просто девушку, которой он когда-то спас жизнь. А она всё-равно будет любить его отчаянно и сильно, пока её сердце не разорвётся от горя. Анна была уверена: всё будет именно так. Её любовь останется безответной и когда-нибудь умрёт вместе с ней, а Томас так никогда и не узнает, как сильно она его любила.

Случались моменты, когда Анна хотела открыться ему, написать всю правду о своих чувствах. Она с воодушевлением и дрожью в груди брала перо, начинала выводить первые строки, но после останавливалась и выбрасывала скомканный листок в камин. Анна боялась, что ответного чувства нет в его сердце. Боялась, что её признание сломает ту дружбу, которая есть между ними сейчас. «Пусть останется хотя бы она», – думала Анна. «После того, что я сделала, на любовь рассчитывать глупо. Его чистое, непорочное сердце никогда не полюбит ту, которая стала чудовищем. Том был прав: мы должны были уйти. А теперь я потеряла всё: собственную душу и возможность получить его любовь».

* * *

Прошёл год, а затем другой. Теперь письма стали единственным удовольствием для Анны, но порой ещё и общество Жозефин Гришо. Томас смог приехать к ней лишь раз и всего на месяц, а она не могла оставить мужа, чтобы навестить его в Женеве.

Лорд Хёрст отрёкся от жизни, ещё будучи живым. Каждое своё движение он выполнял по инерции, как заводная деревянная игрушка. Он забросил все дела касательно поместья, денег и винограда, отчёты о котором присылал его кузен Ричард. Письма Бенджамин даже не открывал. Он лишь иногда читал газеты и, в основном, проводил часы в комнате сестры, куда запретил кому-либо входить, даже для уборки. Теперь это было место его уединения: «Мёртвая комната» – так её стали называть: она пожирала чувства, эмоции и всё его естество.

Анне пришлось самой заняться всеми делами. Это было нелегкое и неженское занятие, но оно заполнило её досуг и позволило ощутить свою значимость в этом доме. Она сама отвечала на письма, ездила в банк и посещала назначенные лорду Хёрсту встречи. Со своими новыми обязанностями Анна справлялась, и поэтому Бенджамин отдал в её распоряжение свой кабинет.

Несмотря на то, что со дня смерти Кэтрин прошло довольно много времени, Анна всё ещё не теряла надежды исправить свою непомерную вину. Состояние души и здоровья Бенджамина стало результатом её ошибки, и она надеялась вернуть мужа к прежней жизни, дабы избавить себя от мук совести, но попытки оставались тщетными. Ко всеобщему сожалению, Бенджамин превратился в затворника. Горе сделало его другим человеком, а нежелание смириться с неизбежностью ситуации не позволяло обрести покой.

В это тяжёлое время, которое Анна назвала своим наказанием, она больше всего нуждалась в друге, который подарил бы ей, хоть малую крупицу радости. Конечно, этим человеком мог быть только Томас, но его возвращения она ждала лишь через год. И тут Анна вспомнила про Топаза – своего любимого коня. Скованная цепями дел, она совсем позабыла, что собиралась забрать его у мистера Гилберта Монрэя. Тогда, давным-давно этот человек дал слово сберечь его до той поры, пока она сможет забрать Топаза домой. Анна решила забрать коня незамедлительно и уже на следующей неделе была готова отправиться в Лондон.

– Энн, присмотри за моим мужем, – попросила Анна служанку. – Думаю, я могу на тебя положиться.

– Конечно, миледи, можете быть спокойны!

– Хорошо, – она поправила шляпку, прежде чем покинуть дом. – Надеюсь, моё отсутствие покажется ему недолгим. А, впрочем, какая разница… Бенджамин уже почти не смотрит на меня.

– Не волнуйтесь так, леди Анна, лорд Хёрст Вас очень любит!

– Разве? – безнадёжно произнесла она. – Если это любовь, то яд можно назвать сладостью.

– Конечно же, любит! – девушка стояла на своём. – Это лишь тяжёлый период Вашей жизни. Да, он затянулся, так иногда случается, но это не приговор. Скоро всё образуется!

– Скорей бы… Буду надеяться, что дождусь этих прекрасных перемен прежде, чем сойду с ума!

Анна покинула поместье, и чем дальше она удалялась от здешних мест, тем легче ей становилось.

Глава 42

Данным временем правила осень. Тёплый сентябрь был приятнее жаркого августа. Слегка пожелтевшие, но ещё не потерявшие своей свежести листья; воздух, пропитанный запахом ушедшего лета, смешанный с глубоким и приятным ароматом раннего осеннего утра… Эта особая атмосфера укутала Анну, словно мягкий, тёплый, уютный плед и окунула в умиротворение, которого ей так давно не хватало. Она распахнула окно кареты и, прикрыв глаза, вдыхала каждую частичку этой удивительной, таинственной поры.

– Подъезжаем к городу, миледи! – сообщил извозчик.


Лондон. Её дом. Самый любимый, самый прекрасный город на земле! Анна не видела его уже много лет, целую вечность… И вот она снова здесь. Порой Анне казалось, что она больше никогда не увидит свой город. Каждый уголок этого места пропитывали воспоминания. Девушка посмотрела в окно и увидела ту самую пустошь, на которой она когда-то желала оставить свою жизнь. Ей не хотелось вспоминать всё это снова, но картинки былых ушедших дней сами ворвались в голову. Печальные воспоминания мешали вспомнить о хорошем. Но, как ни странно, вспоминать хорошее, то, чего уже не вернуть, более тяжело, чем вспоминать плохое. Для этого необходимо мужество.


Анна смотрела на дома и здания из кирпича и камня, родные улицы, людей, места, где она когда-то гуляла с родителями, и на её глаза наворачивались слёзы. Она надеялась, что годы исцелят её, а боль уйдёт прочь, растает во времени. Но – нет. Анна поняла, что боль никуда не ушла, она осталась здесь, в Лондоне, вместе с призраками и тенями прошлых дней.

– Куда отвезти Вас, леди Хёрст? – спросил слуга.

Анна вытерла платком слёзы.

– Мне нужно посетить главный банк города. Я подскажу Вам дорогу. Сейчас поезжайте прямо до самого моста, а после – поверните налево. Вы сами его увидите.


Анна не знала, где именно в Лондоне живёт мистер Монрэй, но, к счастью, она помнила, где он работает.

– Добрый день! Я ищу мистера Гилберта Монрэя, – обратилась Анна к одному из служащих банка.

– Он сейчас здесь. Как Вас представить?

– Леди Анна Хёрст.

– Я доложу о Вас.

Анна ждала недолго. Спустя минуту мужчина вернулся и пригласил её пройти в кабинет.

За столом сидел тот самый человек, который когда-то был вынужден забрать у неё последнее, чем она дорожила. Конечно, девушка тогда хорошо запомнила его лицо, имя и сейчас узнала без труда.

Мистер Монрэй надел очки, внимательно посмотрел на свою гостью и впал в замешательство. Анна сняла шляпку, и её лицо стало видно совсем отчётливо. Она хотела, чтобы он узнал её. И – да, он узнал! Те голубые глаза, которые в тот роковой день смотрели на него с ненавистью, отчаянием и болью юной девушки, он не смог забыть даже, если бы пожелал.

– Мисс Рочфорд? – в глубочайшем изумлении произнёс мистер Монрэй.

– Да, это я.

Услышав подтверждение, банкир был окончательно шокирован. Не отводя глаз от Анны, он нащупал на своём столе стакан с водой и выпил всё до капли.

– Анна Рочфорд… – прошептал он. – Но как же? Как это возможно? Вы, ведь, покончили собой! Вы призрак?

– Нет, сэр, я вполне настоящая! Но кто это Вам сказал, что я себя убила?

– Газеты! Там писали, что Вы утопились в реке. Выходит, это была ошибка?

– Выходит так. Могу я присесть?

– Ах, да, конечно! – банкиру стало ужасно неловко. Он встал и придвинул для Анны кресло ближе к своему столу. – Простите мне мою рассеянность! Как Вы, должно быть, заметили, я в шоке. Но мне представили Вас, как леди Хёрст. Вы сменили фамилию?

– Да, по праву замужества. Сейчас я живу недалеко от Бата в поместье Хёрст. Эти несколько лет выдались тяжёлыми для меня. Слишком много проблем… Но теперь я, наконец, с ними покончила и могу забрать Топаза с собой, – сообщила Анна. – Я никогда о нём не забывала, но эти последние два года мне стало особенно тяжело: мой муж болен.

– Мне очень жаль! Что с ним?

– Знаете, у него необычная болезнь – печаль. Она длится уже два года, а прогноз всё ещё неутешителен. В попытке излечить его я совсем позабыла, что собиралась поехать к Вам забрать моего коня. Но, наконец, это случилось, и я здесь.

– Думаю, Топаз скучал по Вам! Меня он не желал слушаться. Жена хотела избавиться от него, но я не позволил. Я ведь дал Вам слово!

– Мистер Монрэй, Вы были уверены, что меня больше нет в живых и всё-равно держали слово? – поразилась Анна. – Это так благородно! Я даже не знаю, что сказать…

– Конечно, держал, я ведь обещал, а это были не просто слова. Я всегда чувствовал перед Вами свою вину! Но, мисс Рочфорд, ах, простите, леди Хёрст, Вы же понимаете, я был вынужден забрать Ваше имущество! Но я был тогда несколько груб.

– Я всё понимаю! Не корите себя, мистер Монрэй! Не Вы виновник моих бед. Я никогда не держала на Вас зла, – заверила Анна. – А мой дом? Что с ним стало? – ей было неимоверно тяжело спрашивать об этом.

– Сейчас поместье Рочфорд пустует. За всё это время в нём успела пожить всего одна семья и то недолго: только полгода. Дом, словно не принял их. Они переехали в другое место, а поместье выставили на продажу. Но никто не хочет покупать его. Люди внушили себе и пустили слух, будто дом проклят и никому не позволяет в нём жить.