Елена Сокол - Сердце умирает медленно

Развернулась и направилась к себе.

– Значит, ты собираешься встретиться с ним еще раз? – в ее голосе зазвучали строгие нотки.

Резко остановившись, я обернулась.

– Мы договорились побегать завтра в парке.

Краска отхлынула от ее лица.

– Бегать?

Я готова была зарычать.

– Да. Но я не собираюсь бежать марафон, едва оправившись после операции. Я – не дурочка и помню, что все нужно делать постепенно. Только для тебя «постепенность» означает лежать мумией целый год на кровати, а для меня – жить, по-настоящему, пробовать эту жизнь на вкус – маленькими глоточками, затем все больше и больше, и… Да кому я объясняю? Что бы ни сказала, ты смотришь на меня, как на предателя!

Ее взгляд потемнел от обиды, но она не сдвинулась с места.

– Лучше привыкай к тому, что я становлюсь самостоятельной, – шумно вдохнула и выдохнула. Сжала кулаки. – Хочешь ты или нет, однажды я уйду отсюда и заживу самостоятельно.

– Эмили, – уже просьба, а не требование.

Но я отвернулась:

– Обещаю, что буду осторожна. Начну с легкой ходьбы.

– Эмили! – с мольбой в голосе.

– Потому что чувствую в себе силы, мама.

– Дочка…

Я толкнула дверь в свою комнату и вошла.

– Вам не нравился Райан? Вы не хотели, чтобы я с ним дружила? – бросила на прощание. – Теперь его нет. И это был последний раз, когда я вас слушала!

И грохнула дверью посильнее, с удовольствием представляя, как мать вздрогнет от хлопка.

Стоя под душем, никак не могла унять свое растревоженное сердце. Оно билось в каком-то одному ему понятном, рваном ритме, заставляя грудь сжиматься все сильнее, не пропуская воздух в легкие. Мне было одновременно тяжело из-за чувства вины после разговора с мамой и очень волнительно после состоявшегося знакомства с Дэниелом.

Этот мужчина… Не знаю. Вот что-то екнуло внутри – и потянулось к нему, будто огромным магнитом. Печальные глаза его – раз! – и сверкнут обаянием, чистейшим светом, в лучах которого хочется согреться. Невозможно устоять.

Выключила воду, отжала руками волосы, взглянула в зеркало. Шрам на груди не выглядел таким уродливым, как раньше. Еще немного, и он превратится из розовой полосы в белую. Пройдет пара лет, и станет едва заметен – не будет так, как сейчас, бросаться в глаза.

Я сглотнула при мысли о том, как отреагировал бы Райан при виде его. Сморщился бы брезгливо, сделал бы вид, что не замечает, или отважился бы потрогать? Закрыв глаза, представила, как его пальцы исследуют мою кожу, нежно касаются пространства меж грудей, а затем…

Ох! В одну секунду в моем подсознании образ Райана сменился на притягивающего к себе и ласкающего меня Дэниела. Клянусь, это ненормально, но я почти почувствовала вкус его поцелуя на своих губах, – требовательный, но нежный. Ощутила, как его руки скользят по моей спине, а затем настойчиво и жадно сжимают мои ягодицы.

Самым ужасным было то, что я действительно хотела бы того, что последовало бы дальше. Низ живота налился приятной тяжестью от одних только мыслей об этом, соски затвердели, дыхание участилось. Я смотрела в зеркало и не узнавала себя. Та же Эмили, та же внешность, фигура, но совершенно чужой взгляд. Пристальный, почти безумный.

И стоило только смежить веки, как перед глазами снова возникали полные безумия картинки: Дэниел держит меня на весу, прислоняет к мокрому кафелю стены, поддерживает под бедра, прокладывает языком горячие дорожки от плеча вверх, по шее, страстно целует в губы и…

Лихорадочно схватив полотенце, я принялась вытираться. Но разве можно таким образом стереть видения? Вытравить их из себя? Изъять ненависть, которую я испытала к самой себе, едва в полной мере осознав, что желаю незнакомца, вместо того чтобы скучать по парню, который однажды признался мне в любви.

Повесила полотенце и повернулась к зеркалу. Опять чертово пятно, которое выглядит как родинка.

Подошла ближе, стерла ладонью конденсат с зеркальной поверхности и изумилась, когда ничего не увидела на коже. Зажмурилась, открыла глаза. Ничего. Пространство ниже ключицы было чистым. Кусая губы, медленно попятилась.

Чушь какая-то. Наваждение.

И когда я совершенно перестала понимать себя?

* * *

Устроившись удобнее с телефоном в кресле, отбросила назад мокрые волосы, вытянула ноги. Зашла в социальную сеть. Мой доступ к страничке Райана по-прежнему заблокирован. Новой информации я не видела. Да и те старые видео, которые он присылал мне из школы и которые оставались в памяти мобильника, давно не пересматривала. Боялась. Страшилась своей же реакции на его голос. Слишком свежи воспоминания о том, как хрупки и непонятны для нас обоих были наши отношения.

Парень приходил ко мне, мы болтали, корпели вместе над учебниками, но ни разу я не позволяла себе даже подумать, что между нами может быть нечто большее. Не разрешала себе посмотреть на него как на потенциального партнера. А потом вдруг этот разговор, выпускной и то, что случилось после… и неожиданное признание Райана в больнице, когда уже было поздно… Может, виной всему стало мое нежелание жить? Я усердно «готовилась» к смерти и не рассматривала возможность того, что выживу и смогу быть счастлива с кем-то.

«Привет!» – высветилось сообщение от Шейлы.

«Привет!» – напечатала и отправила я, после чего заглянула в ожидании ответа к ней на страничку, посмотреть новые фотографии.

Каково же было мое удивление, когда на первом снимке я увидела ее на фоне старинных каменных стен. Конечно, я не могла не узнать его – Даремский замок, старейшее из обитаемых университетских зданий в мире. То самое место, куда приняли Райана.

Мне стало холодно. Потянув на себя вязаный плед, набросила его на ноги.

Я не спрашивала у Шейлы, какой балл она набрала на итоговых тестах. Не хотела обидеть или расстроить, потому что дела с учебой у нее всегда обстояли неважно. Кажется, она говорила, что результаты ее приятно порадовали. Тогда мне подумалось, что Шейла решит принять предложение от какого-нибудь местного колледжа. Но Дарем… Не из-за Райана ли она отправилась туда?

Я продолжала листать фотографии, на каждой из которых подруга позировала на фоне красот замка, когда пришло новое сообщение от нее в отдельном окне:

«Поздравь меня! Я в Д-а-р-е-м-е!!! Можешь себе представить?»

«Ничего себе!» – я немного помедлила и набрала: «Очень за тебя рада!»

«Сама себе завидую».

Опустила взгляд на свои ладони и задумалась. Возможно, это даже хорошо. Я буду получать весточки о Райане. О том, как он там, каковы его успехи в учебе.

«Ты не говорила, что собираешься в Дарем», – отправила я сообщение.

Ответ от Шейлы пришел незамедлительно:

«Выбрала то, что рекомендовал мне Райан. Это – лучшее предложение из тех, что я получила. Год зубрежки дал о себе знать!»

«А ты молодец, – набрала я и добавила: – Заслужила упорным трудом».

«Точно!»

Прикусив губу, продолжила листать снимки и вдруг замерла. Пальцы сжались, костяшки побелели. На следующей фотографии был… Райан. В обнимку с Шейлой. Подпись гласила: «Наконец-то снова вместе». У меня потемнело в глазах. Попытка сглотнуть превратилась в тихий всхлип, и я громко закашлялась. Камни, наверное, проще глотать, чем эту обиду.

«А как твои успехи, Эмили?» – всплыло сообщение от Шейлы.

Но я не стала отвечать. Продолжала пялиться на Райана. Со своей гривой мягких каштановых волос и загорелым лицом он напоминал мне жгучего итальянца. Только светло-серые глаза выдавали его происхождение. Мне никогда не удавалось понять, какого они оттенка на самом деле: зеленоватого или голубого. Их цвет, похоже, менялся в зависимости от настроения или погоды.

Рука Райана покоилась на талии Шейлы. Он возвышался над ней, приобнимая заботливо и по-мужски надежно. Она прижималась к нему и выглядела очень счастливой, широко улыбалась в камеру. И единственное, чего я не могла понять, так это эмоций, написанных на лице Райана. Он был серьезен, несмотря на легкую, вежливую полуулыбку. Уголки губ сжаты, лоб напряжен.

Может показаться странным, но я верила, что он смотрел на меня. Знал, что увижу снимок. И его взгляд с горькой усмешкой был направлен не в камеру, а прямо в мои глаза. «Вот то, чего ты хотела. То, чего добивалась. Довольна теперь?» – будто говорил он.

Я отложила телефон и спрятала лицо в ладонях. Щеки жгло от горячих капель, прокладывающих влажные тропинки к подбородку. Мои губы еще помнили вкус его поцелуев. Зажмурившись, я смогла ощутить силу его объятий. Кровь бурлила в теле, бедное сердце стучало в барабанных перепонках, гулко и надрывно, потому что я еще хранила воспоминания о том, как в ту ночь отдавала ему каждый его стук. Саму себя Райану отдавала.

Я до сих пор помнила его запах. Терпкий аромат кожи юноши, становящегося мужчиной, свежий и с легкой горчинкой. Помнила дрожь, которая охватывала все тело, когда он его касался.

Помнила хрупкость, нежность и напряжение в его движениях, когда он действовал невероятно осторожно, боясь ранить меня.

Для меня не существовало никого в тот момент, кроме Райана. Ничего с собой не могла поделать. Поняла, что влюбилась по уши. И с пониманием этого готова была принять свой последний вздох.

Проводила нервными пальцами по его обнаженной спине. Отдавалась ощущению счастья, чувствуя тяжесть его ног на своих бедрах, его живота – на своем животе. Наши тела так тесно соприкасались… И тогда – точно так же, как сейчас, – я роняла слезы в такт каждому движению, поскольку не слышала ничего, кроме оглушающего грохота собственного сердца.

Хотела умереть в его объятиях в тот вечер. И это казалось самым правильным решением в моей жизни. Выныривая из поцелуя, чтобы глотнуть немного кислорода, шептала Райану что-то о своих чувствах. Я и не помню, что… Голова кружилась все сильнее, а сознание неумолимо покидало меня.

«Эмили», – звучало мое имя в тишине густой травы. Он бормотал его мне на ухо. Шептал, прижимаясь губами к шее, целуя волосы… Это было так удивительно и трогательно. Я слышала его шепот, даже ныряя в бездну, почти переставая существовать. Он отдавался эхом в ночи, и его не иссушило бы знойное солнце, не смыло бы дождями, не унесло бы быстрым ветром. Он навсегда отпечатался в моей памяти.