– Чем так вкусно пахнет? – спросила, спускаясь вниз по ступеням.

По гостиной разносился приятный мясной аромат, в камине звонко потрескивали поленья, на экране телевизора мелькали кадры юмористического шоу.

– Подогрел жаркое, которое захватил по пути в ресторане. – Дэниел сидел на полу возле камина и рассматривал разложенные перед ним листы. Он тоже успел переодеться, на нем были простая серая футболка и джинсы, ступни оставались босыми. – Ты не против?

Это были мои рисунки. Несколько пейзажей, карандашные зарисовки и утренний набросок синей пастелью.

– Они… не так хороши, как хотелось бы, – пожала плечами я и опустилась на пол рядом с ним.

За окном по-прежнему грохотало. Дождь барабанил в стекла настойчиво, упрямо и громко.

– Что это? – Дэниел протянул мне лист, который держал в руках.

Приняла его с улыбкой. Мне хотелось говорить о чем угодно, кроме моего шрама.

Перевернула лист. На нем был изображен ярко-синий морской конек с бирюзовым брюшком и маленьким белым плавничком на спинке. Конечно, рисунок выбивался из общей череды картинок с изображением природы, но именно он сегодня вышел из-под толстого грифеля пастельного карандаша. Он был милым и забавным, и не важно, почему мне захотелось нарисовать именно его, а не очередной пейзаж с нависающим над горами небом.

– Не знаю. Вроде похоже на морского конька, – передала лист Дэниелу. – Ты надолго приехал? Или вернулся насовсем?

– Я… нет. Решил вырваться на уикенд, – он с интересом уставился на рисунок. – Соскучился. По дому, по тебе… – его брови хмурились.

Я опустила взгляд на языки пламени в камине. Нервно взбила волосы, чтобы они быстрее высохли, а может, просто пыталась занять руки в такой неловкой ситуации.

– Почему ты нарисовала его? – спросил он хрипло.

– Кого? – непонимающе взглянула на Дэниела.

– Почему именно конька? – он мотнул головой, откладывая рисунок в сторону.

– Не знаю, – растерялась я. – Захотелось, и все. Иногда я пишу то, что вижу, что меня волнует. А иногда это картинки, которые возникли в воображении. Они необязательно должны что-то значить, как тот водопад, например.

– Нет, – Дэниел удивленно усмехнулся и на мгновение завел руку за спину. – Похоже, ты ясновидящая.

– Что это? – уставилась я на длинный футляр, зажатый меж его пальцев.

Он протянул его мне.

– Открой.

Взволнованно одернув подол платья, я кашлянула. Недоверчиво глянув на мужчину, я осторожно вытянула руку и взяла коробочку, обтянутую бархатом. Замерла и глубоко втянула в себя воздух приоткрытыми губами.

– Дэниел… – прошептала, приоткрыв футляр.

– Это тебе, – отозвался он и, смущаясь, принялся собирать в стопку листы с рисунками.

– Мне?

– Да, – мужчина замялся. – Подарок. За то, что ты была столь любезна, что согласилась присмотреть за моим домом… – его пальцы взметнулись вверх и судорожно впились в виски. – И вообще…

– Но я не могу принять его, – произнесла, завороженно глядя на браслет с серебряными подвесками в виде крошечных морских коньков.

– Брось. Он совсем недорогой. Обычное проявление благодарности.

Мое сердце, кажется, проделало немыслимый кульбит и опустилось ровно на то же место, где ему и полагалось находиться. Нет, нельзя принимать такой подарок, только если не хочешь…

А хочу ли я? И сердце еще раз робко пнуло ребра.

– Спасибо…

– Я помогу, – Дэниел потянулся ко мне, взял из футляра браслет и ловким движением обернул вокруг запястья.

Пока его пальцы справлялись с застежкой, я замирала под его теплым дыханием, касавшимся моей шеи.

– Красиво. Очень. Правда, не стоило, Дэниел…

– Стоило.

Его глаза оказались слишком близко к моим. Пальцы покоились на запястье, сжимали ласково, но настойчиво.

– Хорошо, что ты приехал, – сказала первое, что подумала. – Мне тут одной было… как-то странно.

Его пальцы поползли вверх по моей руке, пробуя, изучая, запоминая. Я чувствовала это, но не видела. Мое внимание было приковано к его глазам, столь же робко изучающим мои глаза.

– Без тебя было… плохо. Очень плохо.

– Правда?

Глупый вопрос, да. Но мне нужно получить передышку, чтобы глотнуть воздуха. Одна часть меня тянулась к нему, другая отчаянно сопротивлялась. А сердце только предательски ускоряло ход.

– Клянусь, – сорвалось с мягких губ Дэниела.

И я ощутила ласковое прикосновение. Его пальцы медленно крались вверх по моей руке, словно спрашивая разрешения. Мне не хватало дыхания. Закрыла глаза. Горячие мужские ладони уже ласкали мое лицо. Дэниел, кажется, шептал что-то успокаивающее, слышное ему одному, поскольку у меня в ушах от волнения грохотало так сильно, что кружилась голова. Вздрогнула, ощутив поглаживание в области шрама, распахнула веки, и в ту же секунду он приник к моим губам с поцелуем.

Живот перехватило от внезапно нахлынувшего страха и смятения, мышцы сжались в тугой ком где-то под диафрагмой. Его поцелуй был… очень приятным. Захватывающим. Нельзя было не ответить. И я вдруг, удивляясь самой себе, подалась навстречу, притягивая его к себе, обвивая руками крепкую шею, ударяясь в его тело грудью, впиваясь в требовательные губы со стоном.

И только когда сильные пальцы торопливо расстегнули несколько пуговиц на платье, сдернули его вниз и горячим обхватом впились в предплечья, когда непрошеным прикосновением скользнули к обнаженной груди и вспугнули бьющий тело озноб, передо мной возникли большие серые, полные обожания и трепета, глаза Райана. Его сильные руки, прижимающие меня к себе, его запах – свежий и нежный, так не похожий на аромат этого мужчины – терпкий, мускусный. И на смену удовольствию тотчас пришло чувство отторжения, страха, паники. Я оторвалась от Дэниела резко и грубо, мои ладони инстинктивно выстроили между нами твердую преграду.

– Прости, – прошептала, задыхаясь. Неуклюже натянула платье и прикрыла грудь. – Прости. – С трудом, но застегнула две пуговицы. – Я… Дело не в тебе… – опустила голову, с болью надавила на веки пальцами. – Дэниел, я не могу.

– Все нормально. Ты не готова, я понимаю, – спохватился он, вытягивая перед собой руки и показывая, что не тронет. – Тебе нужно время, мы…

– Ты мне нравишься. Но я… Просто…

Все так запуталось.

– Я не…

– Не сейчас, – по щекам разливалось смущение, плечи напряженно поднялись. Мне нужно было пару минут, чтобы прийти в себя. – Поднимусь к себе… Наверное.

– Господи… я напугал тебя? – Дэниел схватился за голову.

– Нет, – замешкалась я.

Мне хотелось провалиться под землю.

– Тогда позволь мне все исправить, ладно? – он рывком встал. – Мы просто поужинаем, посмотрим телевизор…

– Дэниел… – медленно опустилась на диван.

Стыд залил краской мое лицо, губы горели от поцелуя, голос предательски дрожал.

– Не надо, – он сел на корточки передо мной. Нежно взял мою руку и поцеловал. Сначала тыльную сторону ладони, затем запястье в том месте, где теперь находился подаренный им браслет. – Я поторопился. Прости. Если хочешь, уйду.

– Нет.

И это было правдой.

Дэниел принес ужин, и мы, сидя рядом на диване, провели вместе прекрасный вечер. Ливень продолжал бушевать, отстукивая энергичную дробь по крыше, шоу, транслируемое по телевизору, то и дело прерывалось из-за помех, погружая гостиную во мрак и вынуждая нас болтать о всяких разных вещах. Дэниел рассказывал мне историю здешних мест, а я непрерывно думала, что произойдет, если он снова захочет меня поцеловать? Что я к нему чувствую? Ответить ли взаимностью или для начала постараться разобраться в себе?

Очевидно одно: взрослый мужчина с совершенно конкретными для его возраста желаниями и довольно серьезными намерениями вряд ли даст долго водить себя за нос даже самой очаровательной и милой девушке на свете.

Даже той, что перенесла операцию по пересадке сердца и нуждается сейчас в восстановлении.

Даже той, которая очень ему нравится. Сильно.

И это было видно по его взгляду. То, как он смотрел на меня, устроившись на диване и рассуждая об искусстве, как бережно держал за руку, как заботился. При виде меня его печальные глаза вспыхивали жизнью и лучились особенным светом.

Я знала подобный взгляд – когда-то Райан точно так же смотрел на меня, и тогда у меня буквально захватывало дух.

Плохо, что между нами с Дэниелом много недосказанности. Я не торопилась доверять ему свои тайны, поскольку не знала, как он отреагирует. Потому и боялась спросить про рояль, чем обнаружила бы свою беспардонность и неуемное любопытство. Но в целом нам было очень уютно вместе. Он стал моим спасательным кругом в море одиночества, и уже за это ему можно быть безмерно благодарной.


Дэниел уснул, положив голову мне на колени. Я, как загипнотизированная, гладила его волосы, запускала в них пальцы. Долго смотрела на расслабленное лицо, на котором разгладились мельчайшие морщинки. Слушала ровное, спокойное дыхание. Он выглядел совсем юным с умиротворенной полуулыбкой на губах, и наша разница в возрасте пугала меня уже не так сильно.

Однако я чувствовала, что барьер между нами существует. Невидимый, необозримый, но сейчас он казался для меня каменным, абсолютно непробиваемым. И барьером этим был Райан. Моя душа не отпускала его. Она не хотела соглашаться с тем, что обаятельный, прекрасный и заботливый мужчина однажды заменит его. Пусть он будет самым лучшим во всей вселенной, он никогда не станет им, Райаном, – в том-то и беда.

И вопрос стоял только в том, хочу ли я быть с Дэниелом. По-настоящему. Как бы сильно он мне ни нравился, пока я не отпустила свою первую любовь, он будет лишь «Райано-заменителем». И даже мое новое сердце все понимало: оно билось дергано, рвано, почти до одышки, до треска в ушах. Это не было похоже на чувство пьянящей влюбленности, скорее на бесплодную попытку одолеть собственные чувства, задвинуть их подальше, умертвить!

Но если Любовь поселилась в тебе, ее просто так не достать. Увы, ее место не в сердце. Она повсюду. Столь глубоко, что никогда не достанешь, сколько ни пытайся. Она – в каждой клеточке и капельке крови, в каждой мысли. Ей уже не исчезнуть. Любовь отражается во взгляде, в том, как равнодушны твои глаза, когда ты смотришь на других, и как они беспомощны и налиты теплым светом, когда ты видишь того, кто тебе дорог.