– Возьмешь, – выдохнул он, слегка задыхаясь.

Она выплюнула снег и стряхнула хлопья с ресниц и волос.

– Нетушки, – снежок угодил Рафферти в подбородок.

Зак шагнул в ее сторону, и Клементина повернулась, чтобы бежать. Но она была грузной и неуклюжей, поэтому он поймал ее в два счета. Мужчина опустил руки ей на плечи и развернул так, что они оказались лицом к лицу. Ее раздувшийся живот удерживал их на расстоянии, но на недостаточном расстоянии. Клементина облизала губы, ощутив вкус льда и жар воспоминаний.

– Возьмешь, – повторил он.

– Нет. – Ее веки опустились, а губы расслабились, и она ждала, ждала и ждала…

Клементина услышала, как Зак тяжело вдохнул. Но когда, наконец, открыла глаза, он уже ушел. 


* * * * *

Клементина набросила на ветки последнюю нитку, унизанную воздушной кукурузой, и отошла назад, чтобы полюбоваться своей работой. Это была красивая елка, такая высокая, что доставала до потолка. Мохнатые ветви были украшены свечами, серпантином, лентами и кружевами. Пряный запах хвои наполнял комнату.

Но вид нарядной елки не принес Клементине никакого удовольствия, и она отвернулась к окну с морозным узором. День был окрашен свинцовой краской, тихий и холодный. Тучи, плотные и тяжелые, обещали еще больше снега. Она прижала ладони к пояснице, морщась от боли. А затем через плечо посмотрела на часы с календарем, висящие рядом с камином – почти три часа. Скоро стемнеет.

Вздыхая, прислонилась лбом к холодному стеклу. Гас задерживался уже дольше, чем на неделю. Клементина беспокоилась о муже, к тому же чувствовала себя сиротливо. Одиночество просачивалось в нее как холод от стекла. На дворе канун Рождества и день ее рождения, а она превратилась в неповоротливую громадину. Стала огромной, раздувшейся и раздражительной из-за приближающихся родов. Никто не должен оставаться один в такой день.

Клементина беспокойно перешла от окна к огню. Протянула руки к мерцающим языкам пламени, но тепло не принесло успокоения. На каминной полке красовалась ваза из матового стекла, наполненная сосновыми шишками и ягодами шиповника. Запах шишек напомнил ей о прошлых празднованиях Рождествах.

Внезапно мышцы поясницы и нижней части живота сократились в очередном спазме, и Клементина шагнула от огня. Взгляд метнулся к часам. С последней схватки прошло семь минут.

Женщина глубоко вдохнула, пытаясь уменьшить боль и страх. Закусила губу, взглянув на висящую у входной двери веревку, прикрепленную к пожарному колоколу на крыше. Но не пошла к ней. Лучше подождать еще немного. Возможно, это лишь ложные схватки. Возможно, Гас уже сейчас въезжает во двор с доктором. Клементина неуклюжей походкой направилась назад к окну. Коновязь за крыльцом была едва различима, потому что снова повалил снег.

Семь минут спустя ее огромный живот опять сдавило и свело в спазме. Она сжала кулаки, чтобы не закричать. Не от боли, а от разочарования. Клементина чувствовала, что собственное тело предало ее, унизило, решив произвести ребенка на свет раньше времени, не дожидаясь отца или доктора. Клементина вновь бросила взгляд на веревку. Был только Зак, и он…

Он навещал ее по три или четыре раза в день, чтобы убедиться, что она в порядке. В большинстве случаев даже не заходил, а просто стоял на крыльце, держа язык на привязи и тщательно скрывая глаза под шляпой.

Из-за Клементины деверь покидал строения ранчо только на короткое время, достаточное для того, чтобы обиходить скот. Но Рафферти не сидел без дела. Она знала это, поскольку подглядывала за ним из-за занавесок на окнах гостиной. Зак наколол столько дров, что поленницы у обоих домов доставали до крыш. Укрепил шаткие столбы загона. Провел много часов в сарае, должно быть, ремонтируя инвентарь и изготавливая в кузнице подковы и всякие инструменты. В свободное от работы время он скрывался в своей лачуге, и Клементина наблюдала, как дым поднимается из трубы в зимнее небо. А ночью в соседнем окошке мерцал свет от лампы. Иногда Клементина замечала в окне силуэт Зака. А однажды увидела, как он облокотился о коновязь у входной двери, держа за горлышко бутылку виски.




Сегодня утром он удивил ее, принеся елку и установив деревце в углу гостиной в ведро с речным песком. Вежливость требовала, чтобы Клементина, по крайней мере, предложила деверю остаться на чашечку кофе, но ей так и не удалось выдавить слов приглашения, и после ухода Зака она вздохнула с облегчением.