Рин Скай - Сердце жены врага

Собрала отходы везде где только можно, накинула пуховик и вышла в ледяной вечер. Хорошо-то как! Очень хорошо! Легкие обожгло морозцем, из губ вырвалось облачко пара. Обернулась по сторонам, выискивая серую куртку Димы. Охранника нигде видно не было.

Блин. Медленно подошла к контейнеру. Никого. Сбросила пакеты… Ах, была-не была. Посеменила в сторону охранной будки. Уже на полпути, Дима все-таки заметил меня и вышел на встречу. Другие парни, видимо, были на обходе.

— Как ты себя чувствуешь? Мне сказали, что ты заболела!

— Дим, у меня к тебе дело. На приветствия времени нет.

— Тогда отойдем в слепую зону, — предлагает мне парень, кивая на камеру видеонаблюдения.

— А тут есть такие?

— Конечно! — хитро улыбается парень.

Иду следом за ним в закуточек около забора.

— Вот тут ничего не видно, — сообщает мне охранник, — говори, Лер!

— Дим, мне нужны лекарства. Вот список. — протягиваю ему бумажку. — Некоторые по рецепту. Но вдруг сможешь достать…

— Хорошо, — Дима забирает записку из рук, касаясь моей ладони. Пальцы у него теплые, сухие. — постараюсь купить.

— Только у меня… денег нет. — смотрю на него прямо. Если сейчас ответит «нет», я его пойму. Зачем покупать недешевые медикаменты какой-то незнакомой женщине? — И не будет.

— Я посмотрю, чем смогу помочь, — кивает Дима. — Замерзла? — улыбается он, иди сюда!

Он берет обе мои ладони в свою, и подносит их к губам.

— Ф-ф-ф… — согревает их горячим дыханием.

А я… а мне приятно. Почему-то его я не боюсь. Не верю, что он может сделать мне плохо. Не хочу верить. Так и с ума сойти можно, во всех видя лишь врагов.

Мы оба слышим скрип колес подъехавшего к воротам автомобиля.

— Чернышев приехал, — сообщает Дима. — Лер, беги в дом. Я посмотрю, чем помочь, не переживай!

— Спасибо! — с благодарностью смотрю на него и оборачиваюсь, готовая сорваться обратно, пока монстр не застукал нас вместе и не «застукал» меня до смерти.

— Лер! — зовет парень меня.

Оборачиваюсь. Дима очень быстро наклоняется и целует меня в волосы. Поцелуй скорее дружеский. Быстрый и невинный, но по мне проходит дрожь. Что это еще такое? Что за реакция?

— Все, беги!

В ворота начинают тарабанить ногой и материться на всю округу. Уже из дома наблюдаю, как Чернышев у дверей устраивает выволочку Диме. А тот, скрывая усмешку, поглядывает в сторону дома.



Руслан

Руслан мог поклясться чем угодно, что Дима темнил. Ох не зря эта снисходительная усмешка, пытающаяся спрятаться под подобострастным взглядом все равно проглядывала нет-нет. Хитер, жук! Неужели опять Леру окучивал? Если так, вышвырнет его! Давно пора! А ее… ее тоже проучит, только проверит свои догадки!

— Лера! — заорал с порога.

Девушка так и застыла с лейкой у кадки с цветком. Размашисто подошел к ней, несильно прихватил острый подбородок и дернул на себя, заставляя утонуть в его черных омутах. Ее изумруды глаз вспыхнули колдовской зеленью не то от страха, не то соблазняя его.

На щеках горел румянец. Натуральный такой, будто инеем поцелованный, ни одной косметикой такого не добьешься. Большим пальцем он провел по холодной щеке и еле сдержался, чтобы не отшвырнуть ее от злости.

— Выходила?! — прорычал, свирепея, чувствуя как ядовитая стрела ревности вонзилась к нему в грудь, провернув острием вокруг своей оси.

— Да. Мусор выносила…

— Я что тебе сказал?! — встряхнул он ее, практически причиняя боль своим захватом.

— Я… хотела глотнуть свежего воздуха. Ничего плохого не делала… Сижу взаперти уже сколько дней…

Руслан был на пределе. Еще секунда и его пальцы будет не разжать ничем! Оттолкнул ее. Несильно. Для него не сильно. Лера же не удержалась на ногах, и упала на колени. Без своего вечного свитера, в одной лишь футболочке и черных джинсах, она выглядела как подросток. Тонкая, хрупкая, а кожа прозрачная, почти нездорового землистого оттенка. Может она и права на счет свежего воздуха. Зачахнет ведь! А в глаза не смотрит, пытается привстать.

— Иди сюда! — подает ей руку Руслан, но девушка ее игнорирует.

Тогда он прилагает больше усилия, поднимает ее и прижимает к себе. Распускает волосы, стянув резинку и вдыхает ее запах, не в состоянии надышаться своим безумием, напитаться ею, её энергетикой, её совершенством. Снова ее сердце заходится, сбивается с ритма. От его близости, наверняка! Руслан в который раз заглядывает в ее глаза ища раскаяния или покорности, но видит только страх и отвращение. Ничего, он вправит ей мозги обратно, вытрахает всю дурь, укажет ей на ее место в его судьбе.

— Мы погуляем с тобой, Лера! Только сама не выходи! Я тебе запрещаю! Слышишь?! А ну повтори, — руки Руслана максимально вбивают бедра девушки в свои, вдавливают, словно норовя проникнуть в нее, не взирая на одежду. Она не может не почувствовать его возбуждения. Вожделения, что довлело над ним все время, проведенное в офисе, и требовало немедленной разрядки, удовлетворения.

— Мне нельзя выходить, — безучастно произносит Лера, плохо скрывая гримасу отчаяния и отвращения.

— Хорошая девочка! — Руслан подхватывает ее на руки и устремляется к лестнице. — Если и сейчас будешь хорошо себя вести, получишь подарок!

Лера

Я чувствую его возбуждение. Попихав меня, и потолкав на пол (похоже его просто забавляет швырять пленную, словно тряпичную куклу), Руслан вжимается в меня так, что его ближайшие действия очевидны и предрешены. Не сопротивляюсь. Смысл? Получать дальше? Ему все равно на меня, на мои чувства, на мою боль. Лишь бы самому удовлетвориться. Как животному. Ни грамма уважения ко мне, или сочувствия. Марат был совершенно другим.

Руслан кладет меня на постель, пытаясь заклеймить грубыми жадными поцелуями. Больно кусает в шею, а потом зализывает рану, словно вампир, рычит, как оборотень. Была бы его воля, давно бы растерзал меня.

И тут же на контрасте вспоминаю, как нежно и чувственно любил меня Марат. В этой же комнате. А я не ценила каждое нежное прикосновение, взрывы удовольствия, часы, проведенные в беззаботной неге с ним.

— Ну не плачь, — Руслан каким-то чудом замечает мои слезы. — немного перестарался, просто ты какая вкусная, что не стерпел. Позже пластырем заклею!

Я не понимаю о чем он, но когда теплая струйка сочится в ложбинку, затекает под футболку, до меня снисходит, что он прокусил шею по-настоящему.

— Весь день по тебе с ума сходил, — шепчет он как безумный. Сдирает с меня майку, задев красный ручеек, смазав его и испачкав вещь. — Но больно сейчас не сделаю…

Он замолкает. Смотрит на обнаженную грудь не отрываясь. А потом я вдруг понимаю, что на тату, умело скрывающее шрам от операции. Холодею вся под ним. Деревенею от страха. Заметит или нет? А если всё же заметит? Вот и повод избавиться от жены братоубийцы!

Рыча Руслан нападает на веточки и бутоны, повторяя языком контур лепестков. Только не в центр! Только бы не приблизился к шраму. Тогда — конец! Вздрагиваю и трясусь под ним.

— Лер, чего ты побледнела? Тебе неприятно?

— Нет! Мне больно там, пожалуйста, только не там!

Зачем я его прошу? Разве он послушает меня? Разве сделает так, как я прошу?!

— Но почему? — хмурится распаленный мужчина.

— Наверно, тату еще не зажило. Мне… очень неприятно!

Раз идет на диалог, нужно пользоваться моментом. Влада таким уж точно не провести, но Руслан…

— Блядь! Лер, точно никак?! А я думал поиграть с ними! Хотел испробовать их в деле!

Догадываюсь о чем он, и от этого становится дурно. Никогда ни при каких обстоятельствах не вынесу трения или давления на месте шрама от операции на сердце. Это — чисто психологический страх. Я всё понимаю, операция прошла довольно давно и шрам зажил, не разойдется, но это — просто выше моих сил.

— Хватит, Лер. Не трясись! Сейчас пульс твой просто выпрыгнет наружу. Ты же сказала «нет», значит, не будем! Расслабься!

И снова он целует меня, ласкает, пытается вызвать отклик во мне, но это невозможно. Наконец, поняв, что это бесполезно просто делает свое дело, особо не заботясь обо мне. И снова в меня. Не говорю ни слова. Думала, если промолчу, то не будет вредничать, но видимо он целенаправленно добивается моей беременности, либо ему настолько наплевать на меня. Возможно пронесет, может же мне повезти? Иначе… а что же иначе, я даже не могу себе представить!

* * *

Чинно ужинаем при свечах. Я не ела практически несколько суток и кусок в горло не лезет. Тем более стейк из красного мяса. Накладываю себе легкий зеленый салат, а вообще с удовольствием съела бы овсянку.

— Вегатерианка что ли? — морщится мой мучитель, — Чего мяса не ешь?

Не хочу с ним разговаривать. Лучше промолчать, сделав вид, что любуюсь на зелень в тарелке.

— Лер, на самом деле, мне жаль, что у нас так все получается, складывается.

А вот это уже интересно. Жаль ему? Неужели раскаивается? Неужто понимает, сколько боли и страха я пережила из-за него?!

— Я не виновата в смерти твоего брата. — не могу удержаться я. — За что ты удерживаешь меня у себя? Почему издеваешься и насилуешь меня изо дня в день?!