Евдокия Гуляева - Сердце Зверя

Промокнув ее волосы и тело полотенцем, я, без усилий, осторожно, поднял свою девочку на руки и отнес в спальню.

Она спала…

Целомудренно прижавшись к ее лбу губами, я выдохнул. Вынужденное воздержание давалось мне с огромным трудом. Яйца сводило от желания! Развернувшись, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, прижался к ней спиной, запрокинув голову и крепко зажмурив глаза до черных мушек перед ними, мучительно застонал…

Больно! Как же, бл.дь, больно!!!

Услышав осторожные шаги по пустому коридору, не обратил на них никакого внимания, потому, что знал, кто это может быть…

Еще одна, раздражающая «деталь», нашего с Сергеем плана…

Как все это, вообще, смогу объяснить Лизе?!

Чувствую, как шаги остановились рядом со мной и голой груди коснулась мягкая, женская ладонь, пальчиком очерчивая твердый, напряженный сосок.

– Руку убрала! – не открывая глаз, зло зашипел я.

– Но я могу помочь тебе, – совсем близко, обдавая мятным дыханием обнаженную грудь, прошептала девушка. – Я хочу это сделать!

– Пошла вон!!! – с бешенством, посмотрел прямо на говорившую, и та на шаг отступила, затем и вовсе растворившись в темноте коридора.

Дарья…

Весь месяц бесконечных поисков, я таскал ее с собой, делая вид, что забыл о Лизе, чувствуя пристальное внимание Гази ко всем своим передвижениям.

Я так и не смог найти его… пока не смог…

Но, как только узнал, что эта мразь может прятать мою девочку в Чечне, не раздумывая вылетел сюда, под прикрытием деловой поездки, конечно же, прихватив с собой и девку, для отвода глаз. Бороться с Гази на его территории было настоящим безумием, поэтому Сергей долго отговаривал меня от идеи с посещением Грозного, предлагая свою кандидатуру, но я должен был все проверить сам.

Шанс на то, что она находилась здесь, один к ста, но я лично просматривал все возможные варианты.

Когда нанятый мной поверенный позвонил, взахлеб рассказывая о девушке с красными волосами, я понял, что это она. Не имея возможности самостоятельно приехать за ней, отводил подозрения, не покидая столицу, присутствуя на всех шумных вечеринках со своей разряженной куклой.

Да, это была неплохая часть плана, но безумно меня раздражающая…

Дарья…

Третий день, как я нашел свою девочку…

Третий день, как я находился в состоянии полнейшей, крайней стадии бешенства!

Первый день была только легкая злость… второй – тихая ярость, сдобренная ее нежеланием общаться со мной и принимать от меня хоть какую-то заботу.

Но вот третий… о, это был уже особый для меня день!

Я был взбешен так, что глаза горели уже совсем не черной тьмой, а ярко-красным пламенем безумия, вызванного небывалой силой раздражения! Ее явные попытки меня игнорировать довели до края, дальше – черта, после которой может быть только взрыв.

Вот так, с лизиной помощью, вместе, мы смогли узнать предел всех моих стадий гнева.

Никогда не отличаясь безграничным терпением, с ней старался максимально сдерживать себя, постоянно контролируя, но всему наступает конец!

И эта точка кипения пришлась на третий день моих неудачных попыток сблизиться с ней…

Ни лучшие врачи, ни нанятая мной сиделка, не внушали доверия. Я хотел все делать сам, но постоянно наталкивался на стену отчуждения, нежелания, непонимания…

И это было выше моих сил!

Первые два дня я терпеливо молчал, слушая холодные отказы, которые резали меня, не хуже ножа, продолжая приходить в надежде на ее благоразумие, но, в конце концов, получив категоричное «нет», а вдогонку – просьбу больше не появляться в комнате, я уступил, ни говоря ни слова, но окончательно вышел из терпения.

Понимая, как ей неприятны мои прикосновения, я не ночевал с ней, оставляя одну, но и без нее больше не мог, поэтому оставался до утра, сидя в коридоре у ее двери. Со времен проживания в детском доме не спал на полу! Но заставить себя уйти, не мог…

Да злой, да, крайне раздраженный, но по-прежнему, не теряющий надежды достучаться до нее! Дурак!

Днем получал отчеты от обследовавших ее врачей, которые убеждали меня, что она в полном порядке. Получив порцию жизненно необходимых витаминов, нуждается только в покое, сне и хорошем питании, но, слыша ее стоны и плачь по ночам, я не мог поверить этим дорогостоящим шарлатанам!

Измученный, издерганный, не имея возможности войти к ней, казалось, часами стоял, держась за ручку двери, прислушиваясь, но не смел повернуть ее, поэтому закипал, от раздражающей меня беспомощности, только сильнее.

Последней каплей и толчком к действию послужил ежевечерний отчет нанятой сиделки, о нежелании упрямой пациентки наносить на ссадины прописанную доктором мазь.

Этот показательный протест окончательно уничтожил мою выдержку, и, плюнув на все, я рванул в сторону спальни глупой девчонки…

Распахнув дверь, заметил, как она, мгновенно, до самого подбородка, укрылась одеялом, пытаясь вновь, в который раз, отгородиться от меня.

Ее действия, направленные на то, чтобы взбесить меня сильнее, уже не помогали, дальше просто некуда… Я смотрел на нее, шумно дыша сквозь сжатые до скрежета зубы, раздувая ноздри, играя желваками на щеках…

– Уходи, – тихо прошептала она.

– С какой стати?! – взвился я, как будто, только и ждал от нее этой искры!

– Ах, да, забыла, я же теперь твоя собственность! Ты же, снова, купил меня, хозяин… так, кажется, раньше просил меня себя называть!

Ее слова больно хлестали, по щекам, но пусть лучше такая реакция, чем демонстративное игнорирование!

– Дура! – не сдержался я.

В два шага преодолев расстояние до кровати, в свете горящего ночника, увидев на тумбочке флакон с прописанным ранозаживляющим персиковым маслом, раздраженно схватил его, зубами открывая резиновую пробку и отплевывая ее прямо на пол.

Заметив мое состояние, Лиза, отодвинувшись к самому изголовью кровати, замертво вцепилась в натянутое на себя одеяло.

– Я сама…

– Самой нужно было еще позавчера, затем, вчера, – зло перебил я, – но, так как, ты даже сегодня не сделала этого, глупо игнорируя все предписания врачей, то, поверь мне, добровольно или нет, я сейчас намажу тебя этим сам.

– Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне!

– В таком случае, не нужно было доводить до этого! – парировал я. – Но теперь, у меня складывается впечатление, что ты, специально, искала моего внимания. Маленькая, нужно было просто попросить! – зло выплюнул я.

С силой, дернув на себя край ее одеяла, практически сорвав его, подтянул к себе, но она как клещ, не разжимала руки.

– Не зли меня еще сильнее, Лиза! – сквозь сжатые зубы выдавливаю я, отставляя склянку с маслом на тумбочку, двумя руками, сдергивая раздражающую преграду на пол.

Она вскакивает, подтянутая мной к самому краю кровати, резко приподнимается, встает на колени, замахиваясь на меня, но я мгновенно перехватываю ее руку…

– Никогда, слышишь, никогда больше не смей меня бить! Тогда… это был первый и последний раз, когда я позволил тебе это, и только потому, что заслужил!

С силой откинув назад, на кровать, сажусь на ее бедра сверху, фиксируя ногами, поднимаю руки вверх, удерживая их одной рукой, второй – легко избавляюсь от надетой на нее футболки.

– Хочешь поиграть, маленькая… – шепчу ей, наклоняясь к самому уху.

– Ненавижу тебя! – рассерженной кошкой, шипит она. – Не хочу твоих прикосновений!

– Это мы сейчас посмотрим!

Расстегиваю ремень на брюках, выдергивая его полностью и, без усилий, фиксирую им ее руки, поднимая их к спинке кровати.

Пару раз дернувшись, понимая всю бесполезность этого, она быстро успокаивается, глядя мне прямо в глаза, шепчет:

– Я прошу, не надо… оставь меня… неужели ты не понимаешь… я не хочу, чтобы ты смотрел на меня… на мое тело в таком состоянии…

Встаю с кровати, освобождая ее от своего веса, не прерывая зрительного контакта, и ответ вырывается сам собой:

– Глупая, ты такая красивая… – наклоняюсь, кончиками пальцев проводя по зафиксированным рукам, вдоль ссадин и множества царапин, спускаюсь до обнаженной груди, слегка задевая ореол соска, едва касаясь, – меня возбуждает каждая частичка тебя…

Смотря ей в глаза, поддеваю пальцами ее маленькие трусики, осторожно снимая их, стараясь не задевать открытые раны на коленях, откидываю в сторону.

Она шумно дышит, глядя на меня, молчит, следя за моими действиями…

Сняв с себя через голову футболку, я снова беру в руки пузырек с маслом и выливаю немного на ладони. Растирая, провожу по ранам на коже, уделяя внимание каждой шероховатости, замечая, как легко оно принимается организмом, жадно впитываясь, размягчая и увлажняя ссохшиеся ссадины.

Медленно, не торопясь, снова и снова повторяю свои действия, натирая, массируя, не пропуская ни одного сухого участка…

– Ммм… – не выдержала Лиза, откидывая голову и прикрывая глаза.

– Мне так нравится твоя кожа, – продолжаю я, оставляя в покое ее руки, уделяя внимание шее, – все в тебе до крайности возбуждает меня. Тонкие ключицы, маленькая грудь с шикарными сосками, которые сейчас выдают твое возбуждение с головой…

Шепча ей, продолжаю втирать масло, спускаясь ниже, аккуратно прикасаясь к ее синякам на ребрах…

И она вздрагивает…

– Больно?

– Нет, – хрипло, на выдохе. – Не надо… Я сама…

– Ты уже забыла, маленькая, как меня заводит это твое «нет»?

Добавив на ладони еще масла, не удержавшись, скользнул пальцами по внутренней стороне бедра, вырывая томный девичий стон, подгоняемый им, запустил руку между ее ножек, слегка раздвигая их. Пальцы легко прошлись по ее складочкам, смазывая, натирая… отчего она чуть выгнулась, давая мне немного больше доступа…