Эли Новак - Сердцееды

Алек уже надел наушники, поэтому я одними губами проговорила «спасибо», а потом повернулась и направилась к выходу. Я ощущала у себя на спине взгляд Оливера, так что в последний раз попрощалась с ребятами и поспешила за дверь. Если бы я посмотрела на Оливера и он одарил меня одной из моих любимых улыбок, я просто могла передумать.

* * *

Я практически добралась до лобби, когда услышала, как Оливер зовет меня по имени.

– Стелла, подожди! – Оглянувшись, я увидела, что он бежит по коридору. Поравнявшись со мной, парень запустил пальцы в свои каштановые волосы. – Привет!

– Мм… привет!

Я что-то забыла?

– Я решил тебя проводить, – заявил Оливер, разглаживая футболку.

– Ох! – На долю секунды я понадеялась, что он последовал за мной, чтобы еще раз попытаться уговорить пойти на вечеринку. – Да, конечно. Здорово.

Мы шли молча, Оливер засунул руки в карманы, а я сжимала пальцами ремешок сумки с фотоаппаратом. Давай, Стелла, подумала я. Это идеальный шанс поговорить с ним. Но в животе порхало столько бабочек, что постепенно они добрались и до горла, отчего стало сложно заговорить.

Оливер меня опередил.

– Итак… – произнес он, растягивая слово, будто не знал, что сказать дальше. – Я хотел с тобой кое о чем поговорить.

В груди что-то зашевелилось, но я подавила порыв посмотреть на парня.

– Да, я тоже, – сказала я.

Сейчас или никогда. Если не возведу между нами стену, какую-нибудь линию, которую не смогу пересечь, то в будущем не сумею устоять перед обаянием Оливера.

Он как-то нервно улыбнулся.

– Ладно. Ты первая.

Черт! Я не знала, с чего начать, и не могла собраться с мыслями. Казалось, будто мой мозг высосали, и я искала слова, которые не могла вспомнить. Просто скажи что-нибудь! – мысленно накричала я на себя.

– Мм… ну… – протянула я, – это насчет того вечера.

– А что насчет вечера?

Я потянула ворот футболки.

– Ну, помнишь, когда мы смотрели фильм? – спросила я.

Я хотела сделать этот разговор как можно менее неловким, но не сумела. Было унизительно говорить о произошедшем вслух, и я знала, что мое лицо стало ярко-красным, как сигнал светофора.

– Ты имеешь в виду наш горячий поцелуй? – Оливер усмехнулся.

– Да, это. – Я опустила взгляд на ноги. – Мм… было весело и все такое, но… – Я на секунду замолчала, а потом выдала оставшуюся часть предложения: – Это не должно повториться.

Оливер остановился:

– Что?

Сделав вдох, я заставила себя замедлить шаг:

– Теперь, когда я на вас работаю, мы не можем это делать. Это не профессионально.

– И под «это» ты имеешь в виду?..

– Мы должны остаться просто друзьями, – заявила я, внимательно наблюдая за парнем.

Оливер смотрел на меня странно и ошеломленно, словно я треснула его по голове сумкой от фотоаппарата. На одну миллисекунду я подумала, что он, наверное, расстроился. Что он не хотел становиться для меня просто другом. Но потом парень медленно кивнул.

– Друзьями, – повторил он, все еще кивая. Его брови сошлись на переносице, он словно пытался понять, что это будет значить для нас.

– Тебя это… устраивает? – спросила я.

Оливер склонил голову в раздумье. А когда снова посмотрел, то довольно улыбнулся:

– Да. Абсолютно устраивает.

– Отлично, – заключила я, хотя внутри у меня все опустилось.

Семьсот шестьдесят две. Именно столько фотографий я сделала к полудню среды. Можно подумать, что среди этого множества была хотя бы одна нормальная, но это не так. Сплошной мусор.

Сегодня парни принимали участие в каком-то шоу, начинавшемся довольно поздно, поэтому остаток дня я решила посвятить работе. Загрузив файлы на ноутбук, я начала просматривать фотографии в надежде отделить достойные блога. Встреча с Полом состоится в пятницу – он собирался просмотреть мои фотографии и показать, как вести блог, – и я хотела показать ему свои лучшие работы. Но когда я перещелкивала бесконечную серию ужасных, если не отвратительных, фотографий, мне стало трудно дышать.

О чем я думала, принимаясь за работу, которую должен выполнять профессиональный фотограф? И о чем думал Пол, когда решил нанять человека без опыта? Такого рода проектом должна заниматься Бьянка Бридж, а не какая-то восемнадцатилетняя девушка, которая даже не знает, кто она на самом деле. Профессионалы вроде Бьянки посещали школу фотографии и много путешествовали по миру, оттачивая свои умения. Я же всего лишь окончила старшую школу.

Фотография стала моим утешением, отвлечением, опорой. Иногда даже моей надеждой. Поэтому, когда Пол предложил мне работу, я подумала, что это может стать моей будущей профессией, но, очевидно, ошибалась. То, что я любила это занятие, не означало, что оно мне хорошо удавалось. И если мне не предназначено быть фотографом, тогда что мне делать со своей жизнью?

Оттолкнув от себя ноутбук, я накрыла пощипывающие от слез глаза ладонями. В эту секунду я ощущала себя такой же потерянной, как тогда, когда узнала о болезни Кары. Еще минуту назад я стояла в безопасности на берегу, мой путь был ясен. А уже в следующую – ноги потеряли опору, и накатившая волна неуверенности в себе потащила меня в темное, мрачное море без надежды на спасение.

– Стелла? – Услышав голос Алека, я заставила себя поднять глаза. Парень стоял рядом со мной, слегка наклонившись вперед и подняв одну руку, будто думал, я ускачу, как олень.

– Привет, Алек, – сказала я. – Что случилось?

Он прищурился и окинул меня взглядом, словно решая, насколько я расстроенна и нужна ли его помощь. В конце концов, очевидно, пришел к выводу, что что-то точно не так, и хоть Алек не особенно любил разговаривать, сейчас было не время для игры в молчанку.

– Я собирался задать тебе тот же вопрос. Что случилось?

Я знала, что обычное «Ничего, я в порядке» с Алеком не прокатит. Он не из тех, кто разыгрывает фальшивое беспокойство, только чтобы первым все узнать. Он мог быть очень спокойным, но только потому, что взвешенно относился к каждому своему слову.

– Можно задать тебе вопрос? – вместо ответа спросила я. Алек кивнул и положил руку на спинку стула перед собой. – Почему ты показал мои фотографии Полу?

Склонив голову набок, Алек уставился на меня так, будто я попросила его объяснить основы дыхания.

– Потому что, – нахмурившись, произнес он, – их стоило показать.

– С чего ты решил?

Алек пожал плечами:

– Я не многое знаю о фотографии и о том, какие фото считаются хорошими, а какие плохими. Но точно знаю, что мне нравится, вот и подумал, раз мне понравились твои работы, то почему они не могут понравиться кому-то еще?

Как просто он это обрисовал. Словно я сделала из мухи слона – и все из-за чего? Из-за парочки фотографий? Ну, больше чем парочки, но не в этом суть. Действительно ли я изводила себя из-за того, из-за чего не стоило волноваться? Или Алек заблуждался?

– Моя очередь спрашивать, – сказал парень, прежде чем я успела найти ответы на свои вопросы. Он показал на мой ноутбук: – Есть фото, сделанные до нашей встречи, которые ты можешь мне показать?

У меня было много таких фотографий – целый жесткий диск, – но почему Алек хотел их увидеть?

– Пожалуйста, – добавил он, когда я замешкалась.

– Да, хорошо.

Постукивая пальцем по подбородку, я на минуту задумалась о том, что показать Алеку, а потом меня вдруг осенило.

Девяносто девять процентов времени, когда дело касалось болезни, Кара была самым позитивным и полным надежд человеком в мире. Доктора сообщили, что у нее рак, а сестра улыбнулась, кивнув, и заявила, что вылечится еще до выпускного.

Я только однажды видела, как Кара по-настоящему разозлилась – когда впервые осталась без волос во время химиотерапии. Помню, как вошла к ней в комнату и увидела, что сестра смотрится в зеркальце пудреницы. Кара не плакала, но одного взгляда на ее покрасневшие глаза хватило, чтобы понять: она прорыдала всю ночь. Потом сестра заметила меня в дверях и швырнула зеркальце в тумбочку, серебряные осколки дождем посыпались на пол. То мимолетное мгновение огромного, неприкрытого отчаяния вдохновило меня начать новый проект.

Моей сестре нужно было понять, что, если она болеет, это не значит, что она некрасивая. Ее борьба с раком и решимость вылечиться сделали ее сильным человеком. А в силе столько красоты. Поэтому я фотографировала все, что делало Кару крепким орешком, – количество таблеток, что ей приходилось принимать каждый день, ее коллекцию больничных браслетов, иголки и трубки, которые тянулись из ее тела каждый раз, как болезнь обострялась, – и эти фотографии превратились в мое первое настоящее портфолио.

Мне потребовалось немного времени, чтобы найти файл, но, открыв его, я передала ноутбук Алеку. Он подвинул стул и, сев рядом со мной, стал не спеша просматривать фотографии. Закончив, он удовлетворенно кивнул и без слов вернул мне ноутбук.

Я ждала, что Алек что-нибудь скажет, но он молчал.

– И… почему ты хотел их увидеть? – тихо спросила я.

– Потому что вижу, что ты нервничаешь, – ответил Алек, будто эти слова были достаточным объяснением. Я нахмурилась, ничего не понимая, и тогда он продолжил: – Не знаю, может быть, ты боишься не впечатлить Пола или наших фанатов, но, честно говоря, ты могла сфотографировать, как мы пялимся на стенку, и всем бы понравилось. Я хотел увидеть что-то еще, не связанное с группой, чтобы убедиться в своей правоте. И вот это, – он указал на экран, – является подтверждением. У тебя это хорошо получается, Стелла. Если просто поверишь в себя, то эта работа станет плевым делом. Обещаю.