Джоджо Мойес - Серебристая бухта

– Я позвоню ему в офис. Спасибо, – сказала я и улыбнулась дружески и деловито, как будто это не имело такого уж большого значения.

Можно было пойти в деревню и выпить там чашечку кофе. Вернуться никогда не поздно, надо было только разработать план проникновения в дом. Возможно, лучше было бы начать с его жены. Я могла бы притвориться местной писательницей, которая жаждет написать о семье Вилье. Если бы мне удалось застать ее одну, как знать, что бы она мне наговорила за чашкой чая.

– Тогда до свидания.

– До свидания.

Девочка стояла напротив меня, потом она убрала волосы за ухо, повернулась и пошла к дому. Я заметила, что она сильно хромает. И тут с моим сердцем произошло нечто странное.

Я уже слышала это выражение: «Весь мир рухнул в бездну». Ненавижу клише. Когда пишу, всегда стараюсь их избегать. И тем не менее в тот момент именно эта фраза эхом прозвучала у меня в голове.

Я поставила сумку на тротуар, выпрямилась и как дура смотрела вслед девочке.

– Простите! – крикнула я, не заботясь о том, кто может меня услышать. – Простите!

Я так кричала, пока девочка не повернулась и не пошла обратно в мою сторону.

– Что? – спросила она и наклонила голову набок.

И вот тогда я это увидела. И на секунду все замерло.

– Как… как тебя зовут? – спросила я.

Я как раз готовила завтрак для Ханны и тут услышала, как хлопнула входная дверь. Не такое уж необычное явление для дома, где есть собака, живет девочка-тинейджер и приходят гости родом из амбара. Но сила, с которой моя древняя дверь ударила по косяку, а потом топот Майка, который через ступеньку прыгал вверх по лестнице, а мужчина он немаленький, заставили меня тихо выругаться. Его шаги напоминали удары стенобитного орудия. И окно у себя Майк наверняка оставил открытым, потому что, когда он вошел в комнату, дверь за ним грохнула так, что все стены в доме вздрогнули.

– Мы пока еще не планируем снос! – крикнула я в потолок и вытерла руки о фартук. – Провалишься через пол, будешь платить за ремонт!

У нас было включено радио, и я не сразу разобрала, что он там кричит, но шум в его комнате заставил нас Ханной бросить свои дела.

– Как ты думаешь, он там опять с кем-нибудь дерется? – спросила Ханна.

– Делайте ваше домашнее задание, мисс, – сказала я, но радио тем не менее выключила.

Дом старый, деревянный, местами ветхий, так что из кухни можно услышать многое из того, что происходит наверху. Когда Майк бросился через комнату и оттащил кресло от стола, мне захотелось сказать, что у этого парня муравьи в штанах.

– Может, его тарантул укусил? – искренне предположила Ханна.

– Моника! – вопил Майк в телефон. – Перешли их прямо сейчас! Прямо сейчас!

Мы с Ханной переглянулись.

– Это его сестра, – тихо сказала Ханна.

А я подумала: «Та журналистка» – и мой миролюбивый настрой окончательно пропал.

Я готовила сырный омлет и, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей о домашних проблемах, яростно взбивала яйца. До того как Лиза рассказала мне о своих планах, я никогда так старательно не занималась готовкой и так тщательно не прибиралась в отеле. Жаль вот гостей не было, они бы получили пятизвездочный сервис. Я опустила голову и взбивала яйца, пока не забыла, о чем думала, а яйца превратились в легкую пену, которая грозила улететь из миски. И лишь спустя несколько минут я поняла, что после криков Майка наверху наступила гробовая тишина. Не было слышно ни привычных шагов, когда он переходит от стола к кожаному креслу, ни скрипа, когда он ложится на кровать.

Ханна снова с головой ушла в свои учебники, но эта тишина наверху показалась мне очень странной.

Я сняла сковородку с огня и подошла к лестнице.

– Майк? – крикнула я. – Все в порядке?

Тишина.

– Майк? – снова позвала я и взялась за перила, приготовившись подняться наверх.

– Кэтлин, – отозвался Майк дрожащим голосом, – я думаю, вам лучше подняться.

Когда я вошла в комнату, Майк попросил меня сесть на кровать. Сказать по правде, он был такой бледный и не похож на себя, что я не сразу согласилась и немного помедлила, пытаясь понять, что происходит. Майк присел передо мной на корточки, как будто собирался сделать предложение. Затем он произнес эти два коротких слова, и когда я их услышала, я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица. Уже потом Майк сказал, что тогда испугался, что со мной случится удар, как с Нино Гейнсом.

«Он шутит, – подумала я той частью мозга, которая у меня еще не отключилась. – Или сошел с ума. В нашем доме все это время жил сумасшедший».

– Что ты такое говоришь? – спросила я, когда ко мне вернулся голос. – Это у тебя такие шутки?

Я вдруг очень сильно на него разозлилась, но Майк махнул на меня рукой и сказал, довольно грубо для него, чтобы я замолчала и подождала, пока он проверит почту.

В то время как я возмущалась, он встал и начал открывать сообщения. И когда я уже начала думать, не уйти ли мне, на экране его компьютера открылась маленькая коробочка и появилась она. В это невозможно было поверить. Цветная фотография. Она смотрела на нас настороженно, как будто, как и я, не могла понять, что происходит. У меня задрожали руки.

– Эту фотографию Моника сделала сегодня. Похожа на нее, да?

Я не могла оторвать глаз от этого лица. А потом Майк, запинаясь, пересказал мне то, что сообщила ему сестра.

– Ханна, – каркающим голосом произнесла я. – Позови Ханну.

Но Ханне, видно, тоже стало интересно, что происходит наверху, потому что она уже стояла в дверях с карандашом в руке и внимательно смотрела то на меня, то на Майка.

– Ханна, солнышко, – сказала я и показала трясущейся рукой на компьютер. – Ты должна кое на что посмотреть. Я хочу, чтобы ты сказала, похожа ли… похожа ли…

– Летти. – Ханна подошла ближе к компьютеру и провела пальчиком по носу сестры. – Летти.

– Она жива, милая, – сказала я, и тут пришли слезы.

Я не могла нормально говорить несколько минут, а Майк все время держал руку у меня на плече.

– Боже, спаси нас, она жива.

Еще я боялась за Ханну, боялась, что она испытает больший шок, чем я. Когда я смотрела на фотографию этой девочки, мысли у меня путались, а сердце замирало в груди. Я ее не знала, но ее жизнь и ее смерть витали над этим домом, словно она жила и умерла здесь. И как только мы могли подумать, что Ханна справится с этим лучше нас?

Но из нас троих не плакала одна Ханна.

– Я знала, – сказала она и широко улыбнулась. – Я знала, что Летти не могла умереть. Только не так, как киты и дельфины. Я никогда не чувствовала ее как мертвую.

Ханна повернулась к компьютеру и снова провела пальцем по картинке. Они были так похожи, можно было подумать, что Ханна смотрится в зеркало. Мне теперь даже трудно поверить, что я могла в этом сомневаться.

Майк отошел к окну и почесал затылок.

– Какие сволочи, – говорил он, позабыв, что в комнате Ханна. – Как они могли скрывать от нее правду все эти годы? Как они могли сделать с ней такое? Как они могли так поступить с ребенком?

Масштаб их лжи поняла и я, и когда я это поняла, с моего языка слетели слова, которые я не слышала со времен войны.

– Скотина! Трусливая падаль! Сын бешеной суки! Мерзкая…

– Акула? – предложил Майк и приподнял бровь.

– Именно акула, – согласилась я и мельком взглянула на Ханну. – Да. Акула. Уж я бы точно с удовольствием выпотрошила его, как акулу.

– Я бы его пристрелил, – сказал Майк.

– Пристрелить его мало. – У меня перед глазами на секунду возник Старый Гарри – моя гарпунная пушка, которая висела на стене в Музее китобоев, а в голову пришла мысль, которая повергла бы в ужас всех, кто меня знал.

Я понимала, что мысли Майка крутятся в ту же сторону.

Тут снова заговорила Ханна.

– У меня есть сестра, – сказала она, и простая, искренняя радость в ее голосе остановила нас с Майком. – Вот смотрите! У меня есть сестра.

И она подставила лицо ближе к сильно увеличенной фотографии, чтобы мы сами смогли в этом убедиться. Мы с Майком посмотрели друг на друга и хором сказали:

– Лиза.

Мы не знали, как ей об этом сказать. Как сообщить эту новость. Лиза находилась в море, а новость была такая громадная и потрясающая, что просто передать ее по радио нельзя. Но мы сидеть дома и ждать ее возвращения тоже не могли. В результате я одолжила катер у Сэма Грейди. С Майком – Ханна на носу, я у румпеля – мы вышли из залива и направились к Брейк-Ноус-Айленду. Бриз был слабеньким, море спокойное. Очень скоро к нам присоединилась стая дельфинов, их веселые прыжки перекликались с нашим настроением. Ханна свесилась через борт, смеялась и кричала:

– Они знают! Они пришли, потому что они знают!

И впервые я не стала ее одергивать. Кто я такая, чтобы говорить, будто мне известно, как устроена жизнь? Кто я такая, чтобы говорить, будто животные знают меньше меня? В тот момент я поняла, что меня уже ничего не удивит.

Вот и Лиза. Она стояла у штурвала, рядом – Милли. Лодка была полная, в основном тайванцы. Туристы заинтересовались нашим появлением, некоторые свесились через борт, некоторые еще держали в руках камеры. Как только они увидели у нас в кильватере дельфинов, сразу захлопали как сумасшедшие.

Заметив нас, Лиза пошла в нашу сторону. Солнце было у нее за спиной, и поэтому ее волосы, казалось, горели.

– Что случилось? – крикнула она, когда мы встали борт к борту.

Она даже не стала ругать Ханну за то, что та была без спасательного жилета. Увидев нас троих в маленьком катере, она, кончено, сразу поняла, что мы вышли в море не просто так.